– А я, может, буду приглядывать за тобой. – Она сжала его руку, прежде чем отступить, и задела его плечом, уходя на кухню. * * * Сегодня был последний день Синдера в приюте Пресвятой Огненной Девы, и так уж вышло, что он выпал на выходной. Райнеру повезло меньше. У него была работа на кухне, и в результате Синдер получил день, свободный от обязанностей, но ему не с кем было его разделить. Он решил погулять по Быстромечию. За последние почти три месяца своего пребывания в столице он практически нигде не был, только периодически курсировал между приютом и школой Украшенных Сталью, где с сегодняшнего утра официально приступил к тренировкам. Помимо этого, город он почти не видел. Большую часть своего свободного времени Синдер проводил изучая то, что остальные считали само собой разумеющимся: различные человеческие и эльфийские цивилизации, теологию и философию. К тому же ему еще предстояло восстановить память, и к этому моменту он уже начал сомневаться, что это когда-либо произойдет. Синдер посчитал, что его истинное самосознание могло возникнуть в тот судьбоносный день почти четыре месяца назад, когда Питч спас его от утопления в колодце. Четыре месяца. Короткий промежуток времени, чтобы охватить шестнадцать лет жизни. По крайней мере, мир уже не был таким запутанным. Синдер понял, чего хотел от него и как этого добиться. Он хотел стать воином, и путь к достижению мечты начинался с завтрашнего дня. Сегодня, однако, он планировал увидеть море. Хотел постоять на берегу перед бесконечной гладью воды, хотел впитать ее беспокойную силу, почувствовать неослабный ветер, бесконечный прибой, обещавший печальную участь тем, кто не признавал превосходство волн и ветра. Увидев и прочувствовав это, легче будет не превозноситься, а по причинам, которые Синдер не мог облечь в слова, он считал, что сдержанная благопристойность важна. Чтобы добраться до гавани и моря, Синдер выбрал наезженную дорогу. Она пролегала недалеко от приюта Пресвятой Огненной Девы, и вместе с ним по ней шла куча людей. Купцы на телегах, занятые своими делами пешеходы и рикши, перевозившие богачей. Лавочники, стоявшие вдоль дороги, предлагали простые угощения, такие как самосы[6], пакора[7] и тикка[8]. Аппетитные запахи и ароматы отличались от еды, которую, как Синдер знал, употребляли в горных регионах Ракеша. В таких деревнях как Ласточка еда была пресной, лишь с солью и травами для вкуса. Но в Быстромечии все было иначе. Здесь под влиянием Якша-сит (эльфы, очевидно, предпочитали пряную пищу) укоренилась любовь к специям. Это было неудивительно. Ракеш брал пример с Гандхарвы, но отчитывался перед Якша-сит, мощной империей эльфов, окружавшей их страну со всех сторон. Во многих смыслах именно эльфийская императрица Сала Якша была истинной номинальной правительницей человеческой нации, а не председатель Верховного Священного Суда. Существовала присказка: «Когда Якша-сит чихает, у Быстромечия развивается пневмония, а остальной Ракеш заболевает простудой». Синдер не мог припомнить, какую еду он любил до того, как очнулся в колодце, но теперь ему нравилась такая же пряная пища, как и эльфам. Очень жаль, что у него не было денег, чтобы купить соблазнительные угощения у одного из лавочников у дороги. Он остановился, дойдя до площади. Посреди нее возвышалась гранитная статуя: мужчина, держащий над головой меч. Она стояла на большом постаменте, и табличка гласила, что на этой скульптуре запечатлен Святой Меде, завоеватель мира. У фигуры не хватало руки, а на лице была широкая ухмылка, хотя остальные черты стали неразличимы, потому что стерлись из-за ветра, дождя или вандализма. А может, по всем трем причинам. У подножия статуи собрались нищие в замызганных лохмотьях. У некоторых на лицах были открытые раны, а руки и ноги были перевязаны тяжелыми бинтами. Прокаженные. Их все сторонились, и Синдер поступил бы так же, если бы не застыл на месте от неожиданного зрелища, шокированно раскрыв глаза. К нему шагало дерево. Изумленно раскрыв рот, он уставился на него, и прошло несколько мгновений, прежде чем он понял, что это на самом деле. Это было не дерево. Это была якшин, древесная дева. Ростом она была выше шести метров, и с каждым шагом преодолевала еще несколько. Ее конечности были покрыты корой. Серый мох, напоминающий волосы, свисал с головы, падая на каштанового оттенка глаза. Из центра лица торчал толстый выступ, наверное, он служил ей носом. Раз так, догадался Синдер, то тонкая щель под наростом – это, должно быть, рот. Он постарался припомнить, что еще знал о якшин. Они обитали в долине Шалла где-то в Кинжальных горах, укрытой за непроходимым ущельем между хребтами высоких горных пиков. Там рос лес, по которому могли ступать лишь раскаявшиеся в грехах святые, и лишь один вид деревьев: ашока, морозостойкие вечнозеленые растения. За свою многовековую жизнь ашока давала лишь два цветка: белый, который высоко ценился за большое количество содержавшегося в нем эфира, и красный, который в итоге вырастал в якшин. Древесные девы считались благими вестницами. В Ракеше над входами в храмы и дома обычно изображали якшин, стоящих над поваленным стволом дерева и держащих над головой ветки цветущей ашоки. Большинство якшин не покидало долину Шалла, но некоторые путешествовали по миру в полной безопасности в поисках леса или дерева, которым могла бы понадобиться их помощь. Никто не смел причинять вред ни одной из них. Поступить так значило навлечь на себя страшнейшее из проклятий. Вдобавок, как и эльфы, и гномы, якшин были сплетенными – существами, созданными из эфира. В их случае, рожденными от дерева, а не от союза мужчины и женщины. Не то чтобы это было важно, но действительно ли они девы? Почему бы не называть их древесными мужами? Например, на этой не было одежды, и ничто не намекало на то, что она женщина. Разрозненные мысли Синдера остановились, когда якшин заговорила с ним: – Не окажете ли мне честь назвать свое имя? Ее голос был мелодичным и явно женским, что отвечало на один из вопросов Синдера, несмотря на то, что сейчас это она задавала ему вопрос. Он постарался перестать таращиться, раскрыв рот. Среди всех вещей, которые он мечтал сегодня увидеть, древесной девы точно не было. Синдер всего лишь хотел увидеть море, вот так прозаично и обыкновенно. А не встретить якшин. И он все еще не верил своим глазам, когда отвечал на ее вопрос. – Синдер Шейд. Якшин задумчиво склонила голову. – Странное имя. Оно вам не подходит. У вас есть другое имя? Синдер покачал головой, все еще не веря своим глазам. – Нет, мне известно только это. Их начала окружать небольшая толпа, вероятно, прислушивающаяся к его разговору с древесной девой. Якшин редко появлялись где-либо, включая Быстромечие. Наверняка они привлекали внимание везде, куда бы ни пошли. – Ваши корни простираются дальше, чем видят мои глаза. Они теряются во мгле, куда я не в состоянии проникнуть. Что бы это значило? – поинтересовалась якшин. – Вы для меня загадка, Синдер Шейд. – Прошу прощения, – ответил Синдер, сам не зная, за что извиняется. Он понятия не имел, о чем говорила якшин. Древесная дева улыбнулась. – Нет нужды просить прощения. Вы не можете сообщить того, чего не знаете сами. Это подогрело любопытство Синдера. У него не укладывалось в голове, что он говорит с якшин, но он начинал чувствовать себя в ее обществе все уютнее. В ней была доброта и терпение, которые обезоруживали. – Чего я не знаю? – Своего истинного имени, – сказала якшин, – и своего истинного прошлого. – Она улыбнулась, вскинув палец. – Нашла. Среди моего народа вы будете зваться Майналор. Синдер нахмурился. Майналор? Что бы это значило? Он спросил об этом якшин, и она рассмеялась. – Рассказав, я лишила бы вас дара загадки. Вы должны самостоятельно узнать, что это значит. – Затем она низко поклонилась. – Да дарует вам ласковый дождь то, что вы ищете! – После чего удалилась. Люди бросились врассыпную, чтобы освободить ей путь. Синдер заметил, что оставшиеся собрались на площади и подозрительно на него поглядывали. Ему не нравились выражения лиц некоторых: жадные, хищные и алчные. Лучше всего вернуться под сень приюта. Весь путь назад и остаток дня Синдер снова и снова прокручивал в голове недолгий разговор с якшин. Лишь позже он осознал, что так и не спросил ее имени. Глава 9 На следующий день после неожиданной встречи с якшин Синдер прибыл в школу Адептов Украшенных Сталью, довольный и счастливый, что начнет тренировки. Однако сначала один из учеников должен был показать ему его комнату. – Бросай вещи здесь, – сказал Сэш Слайс. Кадет и будущий воин был на год младше Синдера и напоминал хлыст: поджарый, быстрый и гибкий в движениях. Синдер мечтал иметь хоть каплю ловкости и смертоносности Сэша, но спрятал зависть за желанием трудиться и оглядел свой новый дом. Его комната в школе представляла собой буквально чулан под лестницей, в котором едва помещалась койка, лампа диптха и тумбочка, от которой пахло шариками от моли, чтобы хранить пожитки. И все. Пол был сложен из неструганых деревянных досок, а стены представляли собой неокрашенные шлакоблоки. Кто-то как раз спускался по лестнице, и она стонала под каждым шагом. Похоже, в комнате было еще и шумно. Синдер оценил пространство. Тесное, тускло освещенное, шумное из-за скрипа ступеней и с риском заработать занозу из-за необработанного пола. Великолепно. Но он не против. Пусть общежитие в приюте и было уютнее, зато там он не мог стать воином. Это и стало решающим доводом относительно того, по какой дороге он собирается пойти. – Что думаешь? – спросил Сэш с вызывающей улыбкой. – Готов поспорить, не так уютно, как в приюте. – Сойдет, – ответил Синдер. – Уж надеюсь. – Сэш подошел ближе и остановился в шаге от Синдера, окидывая его напряженным взглядом. – Ты тут новенький, но знай: все мы стремимся к высоким целям. Будет лучше, если ты не станешь тянуть нас вниз. Если ты это сделаешь, мы тебя сломаем. Мастеру Лириду тоже будет на это плевать. – Он фыркнул. – На самом деле он наверняка даже поможет нам вышвырнуть на улицу то, что от тебя останется. Синдер не моргнув выдержал взгляд парня. Задира Сэш или нет, он, без сомнений, агрессивен. Синдер видел это, когда наблюдал за кадетом во время поединков, и знал, что не может дать слабину, опустив глаза. Важнее было то, что с Сэшем придется держать ухо востро. Молодые кадеты, такие, как он, не всегда способны контролировать свое оружие, будь то кулаки, ноги или мечи. – Сейчас ты занимаешь третье место в школе, – сказал Синдер, все так же не отводя взгляд. – Но еще до наступления весны станешь четвертым. Пустое бахвальство, но что с того? Иногда простой угрозы достаточно, чтобы заставить задиру искать себе жертву в другом месте. Синдер шагнул вперед, подойдя достаточно близко, чтобы учуять запах съеденных на завтрак яиц в дыхании Сэша. Ему было плевать, что приходится задирать голову, чтобы встретиться глазами с парнем выше него ростом. – Я не буду тянуть вас вниз, но и тебе лучше мне не мешать. Лицо Сэша искривилось в ухмылке. На челюстях играли желваки. Несколько секунд спустя он снова издевательски фыркнул. – Просто постарайся не отставать. Пошли. Мастера ждут. – Что у нас сегодня за тренировка? Сэш вышел из чулана под лестницей и ответил, не оборачиваясь: – Я что, похож на твою мамочку? Все, что тебе нужно знать, расскажет мастер Лирид. А теперь заткнись.