Личные данные: Сила: 5. Ловкость: 31. Стойкость: 39. Восприятие: 17». Ниже появилось два отдельных окошка с надписями: «Принять» и «Отклонить». Ух, как всё серьёзно, прямо менеджером по персоналу себя почувствовал. Осталось только уточнить: «Почему выбрали именно нашу компанию?» и «Кем себя видите через десять лет?». Ухмыльнувшись, я сосредоточился на положительном ответе и вскоре смог его продавить силой мысли. Руки по-прежнему никак не задействовались, все манипуляции происходят исключительно в моей голове. Никакой интерактивности… Когда новые надписи исчезли с глаз долой, вкладка «Отряд» пополнилась единственным и неповторимым участником. Помимо продублированной информации, что имелась в заявке, там появился новый статус «Рекрут». Я мог сменить его на полноправного члена, что сразу и сделал, а также повысить до статуса «Старшина» или «Заместитель». Последний в случае моей кончины должен перехватить бразды правления, в ином случае отряд автоматически перестанет существовать. Это единственное предупреждение, на которое сподобилась местная операционная система, когда я принялся ковыряться в настройках. Ещё моему отряду позволялось присвоить гордое название, но я до поры предпочёл остаться безымянным. Ничего толкового в голову всё равно не лезет, а повторять историю с собственной фамилией как-то не хочется. Так и не понял, как редактировать текст, а местные управляется с операционной системой на интуитивном уровне, даже не задумываясь об этом. Девчонка всё ещё не могла прийти в себя, уставившись в одну точку. Наверное, тоже просматривала обновившуюся приборную панель. Кстати, имя над её головой теперь сияло ярко-зелёным цветом, заметно отличаясь от остальных надписей. Теперь даже в плотной толпе её не потеряю, удобненько. – Что ж, поздравляю со вступлением, рядовая Лиффия! – Братик, ты слишком добр ко мне… – вздохнула она. – Но я умру за тебя, если надо! Никто за всю жизнь ко мне так не относился. Я бы вас с сестрёнкой и так ни за что бы не предала! – Отставить смерть, рядовая. О чем ты вообще? – Связь. Я теперь не могу тебя ослушаться или причинить вред. – Почему? – Наказание, – произнесла она, невольно вздрогнув при одном упоминании. – Если грех был серьёзным, то виновник умрёт. В муках. – А кто это решает? – Не поняла тебя, прости. – В смысле – кто судит, достаточно ли серьёзная вина для наказания? Был ли у подсудимого злой умысел или он случайно накосячил? – Ну, это само собой происходит, – растерянно ответила воровка. – Если ты не хотел грешить, пострадаешь несильно. Так всегда было! А у вас нет? – Представь себе, – кивнул я. – Одна сплошная волокита с договорами, которые ничего не гарантируют… Выходит, что Двойка ещё много лишнего себе позволяла. Хотя ей дали приказ меня защищать, чем она в принципе и занималась. А предавать гильдию я её не просил. И всё равно, мы ходили по опасной грани. Поэтому она не обращалась за помощью и попёрлась в одиночку против шека. – Жаль, что Тара ничего такого не рассказывала, – посетовал я. – Мне казалось, свои за неё стоят горой, а они на неё забили. При упоминании нашей двурукой соратницы Лифф снова поникла и начала шмыгать носом. Ну да, эта тема болезненная, самому тошно от собственной беспомощности. Чернокожая убийца приговорена к последнему покаянию и вскоре отправится на костёр. Чага прав – для нас она считай, что мертва. Но теперь, как ни странно, у меня полностью развязаны руки. Раз гильдия решила их умыть, то почему бы нам не запачкаться? – Не вешай нос, рядовая, – ободряюще похлопал я девчонку по костлявому плечу. – У меня тут план созрел, сногсшибательный. Только в обморок не падай в самом деле… Глава 7 Вся следующая неделя прошла в такой дикой нервотрёпке, что под конец у меня уже не осталось сил на переживания. Выгорел эмоционально, как спичка. Не единожды всё висело на волоске, но мы с Лифф каждый раз умудрялись исправить безвыходную ситуацию. За это время девчонка стала моей правой рукой, следуя за мной тенью. Тяжелее всего нам дался саботаж молитвенного дня. И дело даже не в том, что это граничило с безумием, а в нашей беспомощности против выбора святых отцов. Нам удалось незаметно испортить крепления столбов с крючьями, на которых подвешивали приговорённых, так что ритуал временно переехал на запасную площадку. Саботаж прошёл незаметно, благодаря наставлениям Сторка и выданного им же инструмента, напоминающего маленькие пассатижи. Сыграло на руку и то, что от частого пребывания в огне металл сильно деформировался. А вот сами шесты из древней арматуры с руку толщиной выглядели как новенькие, только обросли солидным слоем копоти. Там сплав гораздо прочнее, не чета местной кустарщине. Здешняя земля – сплошной камень, так что глубоко вбить в неё столбы у святош не получилось. Вместо этого они приделали к ним грубые подпорки, которые периодически нуждались в починке. Их мы и довели до ума, воспользовавшись тем, что нас направили убирать золу после кострищ. Её используют в качестве удобрения, а останки жертв сбрасывают в ближайшую пропасть. От бедолаг обычно остаются лишь скрюченные скелеты либо отдельные россыпи костей. До полноценной кремации пламя слишком слабое – топлива не хватает. Лишившись привычной опоры, тяжёлые столбы стали постепенно крениться и просить срочного ремонта. Из-за отсутствия сварки дело это небыстрое, и работы ожидаемо затянулись. Так что прошлый молитвенный день святые отцы вынуждено провели в северной долине, где тоже торчит парочка аналогичных конструкций. Здесь обычно пытают плетьми и занимаются прочими изуверствами, но и для сожжения эти штуковины вполне подходят. И вот тут настал момент, где мы уже ничегошеньки поделать не могли. Двойка вполне могла отправиться на костёр в первую же неделю, но к нашему дикому облегчению нашлись более достойные кандидаты, засидевшиеся в подвале главной башни. Там, по слухам, обитает его Святейшество по кличке Каменный Крест. Его сан приблизительно переводится, как епископ, но тут свои понятия. По сути он – начальник всей этой богадельни, но на людях появляется крайне редко. Даже во время ритуальных церемоний за него отдуваются многочисленные помощники. Я не подозревал, что смерть посторонних людей может принести такое облегчение. Тем более, что спалили обычных каторжан, которые хотели изнасиловать одну из невольниц, но что-то пошло не по плану и в итоге они её придушили. За этим занятием их и застукали. Окраниты готовы закрывать глаза на плотские утехи «очернённых», но подобное надругательство они не прощают. Двойка тоже могла бы отбрехаться, что на её девичью честь покусились, но шека она убила заточкой, которую даже не потрудилась выбросить от греха подальше. А это уже другая статья, тут поркой не отделаешься. Только на костёр. На следующий день после молитвенного, Матерь зацепилась-таки за Старшую Сестру, погрузив горы на несколько минут в мягкие сумерки. Время пришло. Или вышло, тут уж как посмотреть. Уже давно вместо свалки основным моим местом работы стала заготовка дров на северной долине. Лесорубы из вольных поселенцев при помощи буйволов притаскивают откуда-то с запада цельные стволы деревьев, которые мы распиливаем и колем на части. Итоговый продукт идёт на отопление примитивных жилищ, а также используется в ритуальных целях. Куда ж без них. А ещё этот деревоперерабатывающий цех располагается посреди долины, и отсюда ближе всего до северной границы «Возрождения». Именно тут должна стартовать вторая группа беглецов, кому за внешние ворота хода нет. А мне нужно привести их на точку общего сбора. Они уже предупреждены и ждут сигнала. Сторк по соседству неспешно чинит сломавшуюся камнедробилку – венец местной инженерной мысли, освящённый для богоугодной работы. В движения жернова приводит горный ручей, так что простейший механизм не вызывает праведного гнева. Молотит он исключительно мелкий щебень, и подброшенная железка намертво его заклинила. Осень тоже неподалёку – кашеварит на полевой кухне. В отличие от обычных невольников она не прикована цепью, и может улизнуть с наступлением темноты. Если всё пройдёт без эксцессов, оба должны добраться до нашего складика, пока остальные прервались на внеочередную массовую молитву. Оттуда наш путь лежит к неприметному участку стены на северной стороне долины. Однако, напоследок я хочу ещё разок нагадить окранитам в тапки… Те довольно неплохо поднаторели в искусстве предсказания затмений, поэтому за полчаса до встречи на небосклоне громадной луны и светила к нам прибежал запыханный служка. Самим святым отцам мотаться по каторге не позволяет высокий статус, вот и гоняют молодёжь. Начинающий священник быстро переориентировал нашу бригаду из полутора десятка заключённых на переноску дров к тем самым пыточным столбам. Для чего нас даже избавили от кандалов на ногах, к неудовольствию надзирателей. Скованными остались лишь руки, но это почти не мешало нам таскать колотые деревяшки. Их в свою очередь складывали вокруг шестов, которым осталось пустовать совсем недолго. Вроде бы настало время волноваться по-настоящему, но во мне воцарилось ледяное спокойствие айсберга, что плывёт навстречу пассажирскому кораблю. Если тот не уберётся с моей дороги – горько пожалеет… Это же касается приставленного Чагой наблюдателя, что всё время дышит мне в затылок. Выбор командира Багровых оказался достаточно очевидным – с этим человеком я точно не смогу договориться. – Что, надеешься напоследок увидеть свою ненаглядную? – ехидно поинтересовался Фэнг. Отвечать ему я не собирался, и продолжил молча тащить чурбаки. Игнорирование – лучший способ избавиться от таких вот надоедливых типов. А что касается ненаглядной – такого понятия для меня не существует. Я ни к кому эмоционально не привязываюсь. – Ладно, не говори, – продолжил бубнить наёмник. – Я и так знаю, что творится в твоей дебильной башке! Можешь сколько угодно морочить голову остальным… Если дёрнешься туда, это будет последним твоим идиотским поступком в жизни, понял? – Спасибо за столь ценный совет. – Это не совет, дебил! Ты подохнешь, без вариантов. Там три десятка хмырей, которые порубят тебя на кусочки быстрее, чем та безрукая прошмандовка успеет толком зажарится. На счёт караульных наёмник немного преувеличивал. Я насчитал всего шестнадцать человек, четверо из которых являлись священнослужителями в расшитых золотом хламидах. Помимо увесистых томов святого писания у них ничего при себе не имелось. А вот остальная дюжина легко заменит собой маленькую армию. Это паладины – самые искусные и хорошо экипированные рыцари святого воинства. Все как на подбор плечистые, будто заядлые культуристы, в латных доспехах и с огромными двуручными мечами. Таким орудием коня можно без проблем зарубить, не то, что человека. Эти суровые бородачи являются чем-то вроде местных командиров, но здесь они лишь в роли почётной стражи. А ведь их всего пара десятков на всю каторгу, вряд ли больше. Фэнг совершенно прав. Выступать против них – всё равно, что на легковушке пытаться пробить Великую Китайскую стену. Как ни разгоняйся, всё равно расшибёшься в лепёшку, да и только. – У меня и в мыслях нет драться с ними, – уверил я наёмника. – Это хорошо. Но на случай, если вздумаешь глупо сдохнуть, знай – дорогу я и без тебя как-нибудь найду. Мне проще вас самому пришить и потихоньку слинять отсюда. – Что ж, удачи тебе в горах. Без инструментов, карты и запаса еды. Чага тебя наверняка похвалит, когда вам задницы там пооткусывают. – Только поэтому ты пока ещё жив, мудила! Но это ненадолго… Дальше пререкаться не стоило, ибо мы дошли до места будущей казни. Звезда начала закатываться за край планетоида, и в округе стало заметно темнее. Пока наша бригада совершала очередной рейс, сюда уже успели привести и подвесить на столбы приговорённых к последнему покаянию. Крюки располагаются метрах в трёх над уровнем земли, так что даже с учётом слоя дров беднягам приходится воздевать связанные руки, через которые проходит петля. Священники исполняют похожий жест во время молитвы, только стоя на коленях. На левом столбе тихо болтался муравьиноголовый рой, а на правом я со смешанными чувствами разглядел Двойку. Точнее то, что от неё осталось. Девушка напоминала измочаленную боксёрскую грушу, которую для приличия обмотали кровавыми тряпками в районе бёдер и груди. А кое-где на измученном теле виднелись явные следы ожогов. Но даже в таком состоянии она заметила нас и одарила укоризненным взглядом. Правый глаз у неё заплыл до самого надбровья, но она вполне справилась и одним левым. Лиффия от такой неприглядной картины громко ойкнула, чуть всех не выдав. Один из четырёх священников обернулся, но увидев перед собой всего лишь испуганную девчонку, с усмешкой вернулся к заунывному зачитыванию псалмов. У меня тоже нашёлся повод для радости – из почётного караула осталось всего шестеро паладинов и двое воинов попроще, которые привели пленников. Их тут именуют часовыми, что является аналогом младшего армейского чина. На этих мужиках тут всё держится, от охраны и конвоирования, до настоящих военных действий. Не стоит забывать, что каторга стоит на границе владений святош, и частенько подвергается нападениям. Так что работы у служивых предостаточно. Сумерки постепенно сгущались, поэтому служка торопливо погнал нас обратно, чтобы вернуть надзирателям до наступления темноты. На складе древесины уже наверняка начали пристёгивать невольников, как шелудивых собак. В большинстве рудников такой роскоши нет, и там просто перекрывают все входы, чтобы «очернённые» не разбежались под покровом тьмы, как тараканы. Затмение хоть и чрезвычайная ситуация, но вполне привычная для этого региона. Оно тут примерно раз в две-три недели случается. Так что долго никто в казематах не томится. Ротация там ещё та, зато дисциплина на каторге царит железная. Мало кому захочется ненадолго побыть в роли мотылька, попавшего в керосиновую лампу. – Братик, мы правда это сделаем? – тихонько прошептала Лифф, дёрнув меня за рукав. – Это же безумие… – Поэтому оно может выгореть. Боишься?