— А если я буду не уверен, с тем ли человеком разговариваю? Я ведь лично с генерал-полковником не знаком. Только несколько лет назад звонил ему, когда Дарья еще в школе училась, — нужно было на неделю освободить ее от занятий. Голос я почти забыл. Кроме того, при современном уровне развития техники голос легко можно смодулировать. Главное, добыть оригинальную речь. — Тебе что, работник спортивной индустрии, слова боевых офицеров мало? — грозно спросил старший лейтенант. Рука подполковника легла ему на плечо. — Уймись, Олег Николаевич, — мягко попросил Бармалеев. — Не в тылу противника работаешь. Вы уж извините моего офицера, Артем Сергеевич. Он привык в Сирии по тылам мотаться. А там разговор коротким бывает. Чуть что не так, получи пулю в лоб. Но я вам взамен Сергея Владимировича другой вариант предложу. Аккуратно поговорите с Лидией Андреевной Сумароковой. Только избегайте называть фамилии, имена, отчества и рабочие должности фигурантов. Поинтересуйтесь у нее. Она меня к вам отправила после беседы с мужем. Только заранее ее предупредите, чтобы и она никого не называла. Впрочем, я сам ее предупрежу. Дайте ваш телефон. Хомутов молча выполнил приказ и вытащил мобильник из кармана. Бармалеев легким движением перехватил его и набрал нужный номер. Лидия Андреевна ответила сразу, словно ждала звонка с телефоном в руках. — Слушаю… — Еще раз добрый день, Лидия Андреевна! Я не хочу называть имена по телефону, чего ответно и от вас жду, но вас беспокоит ваш утренний гость. Вы меня направили по одному адресу, но этот человек не желает мне верить и потому требует вашего согласия. Я мог бы попросить согласия у вашего мужа, но человек разговаривал с ним по телефону только несколько лет назад и сомневается, что сможет узнать его голос. Будьте так добры, подтвердите свое согласие. Я передаю телефон этому человеку. Бармалеев, желая себя не выдавать, говорил туманно, стремясь избежать конкретики. Затем передал телефон Хомутову, не забыв предварительно включить громкоговоритель. — Я согласна. Подтверждаю, — сказала Лидия Андреевна. Бармалеев протянул руку и выключил телефон, прекращая недолгий разговор. Сам Хомутов, кажется, удовлетворился ролью бессловесного статиста, чему Бармалеев обрадовался. — Что теперь с меня? — спросил тренер почему-то не подполковника, а старшего лейтенанта. Скорее всего, хотел просто задобрить командира саперного взвода, особенно строгого по отношению к нему. — Адрес, — сурово сказал тренеру Бармалеев. — Я ее пока у своей сестры поселил, — признался Хомутов. — У нее сейчас фамилия другая, и трудно определить навскидку, что она моя сестра. Живет она за городом, в коттеджном поселке. — Адрес, — требовательно сказал подполковник. Хомутов назвал адрес. — Поехали, — предложил Соловейчиков. — Я знаю, где это. — Подожди, — возразил Бармалеев, вытащил мобильный телефон, купленный на документы старшего лейтенанта, и протянул его Хомутову. — Звоните сестре. Предупредите о нашем визите. Только опять — без имен… Аккуратно… Это уже на всякий пожарный… Мой телефон не прослушивается, ваша сестра противнику неизвестна. Значит, и ее мобильник не прослушивается… Артем Сергеевич позвонил. Бармалеев разговор выслушал, убедился, что ни одного имени вслух названо не было, забрал телефон и стал торопливо догонять Соловейчикова. А старший лейтенант тем временем направился не к месту, где они оставили машину, а в сторону, где стоял человек в распахнутом кожаном плаще. Но тот Соловейчикова дожидаться не стал, а воспользовался тем, что дистанция между ними составляла более семидесяти метров, и, соблюдая эту же дистанцию, двинулся по аллее в сторону. Соловейчиков, заметив, что с ним разговаривать не желают, свернул к машине. Бармалеев его догнал. Глава одиннадцатая Офицеры поехали довольно быстро для традиционно загруженных дорог Москвы. Соловейчиков, как оказалось, хорошо знал московские улицы, особенно в старой части города, то есть внутри Садового кольца и его окрестностей, и несколько раз подсказывал своему командиру, как лучше миновать дорожные пробки, объезжая их по тихим улицам. Но на относительно новых улицах уже сказывался водительский опыт Бармалеева, и там он «вертелся» сам. Но как бы там ни было, за город они выехали благополучно. Около коттеджного поселка Соловейчиков увидел салон сотовой связи и попросил подполковника на минутку остановиться. Вышел он из салона через две минуты вместо одной и протянул своему командиру новый мобильный телефон. — Не верю я этому Хомутову. Интуиция срабатывает, что ли… Пока ехали, Бармалеев, как заметил Соловейчиков, часто посматривал в салонное зеркало заднего вида. Видимо, ожидал преследования и на всякий случай расстегнул кобуру с пистолетом. Так же поступил и старший лейтенант. Но сейчас, увидев, что командир застегивает свою кобуру, Соловейчиков застегнул и свою. — Нет преследования? — спросил старший лейтенант. — Я не заметил, — ответил комбат. — А ты сам что, не видишь? — Мне только боковое зеркало видно. А в него многое не разглядишь — дорога как гребенка, зеркало постоянно дрожит. Ничего не понять… Так они въехали в коттеджный поселок, только перед которым дорога «приобрела» ровный асфальт. На КПП стоял шлагбаум. Немолодой и очень упитанный лысый человек в униформе охранника, предельно добродушный, записал номер машины и поинтересовался, к кому они пожаловали в гости. После короткого, не вызвавшего подозрений раздумья подполковник назвал адрес соседнего дома. — Там хозяин еще со службы не приехал, — сообщил охранник. Само слово «служба» вроде бы говорило о какой-то принадлежности к силовым структурам, но не обязательно. Бармалеев много раз встречался и с представителями вполне гражданских организаций, называющих свою работу службой. Так что каких-либо подозрений сообщение охранника не вызвало. — Ничего, мы подождем… — Бармалеев понял, что он рисковал необоснованно, называя этот дом: хозяин мог быть и на отдыхе, и вообще где-то за границей, но называть реальный адрес было слишком рискованно. Всегда могла подъехать другая машина, пассажиры которой предъявят охраннику удостоверения ФСБ или Следственного комитета и поинтересуются, к какому дому поехала «шестерка» с таким-то номером. И тогда получится, что офицеры непреднамеренно «сдали» Дарью следствию, как и ее укрывателей. Шлагбаум наконец-то был поднят, и офицеры проехали в поселок, имеющий только три улицы. Им нужно было, как подсказал охранник, на крайнюю улицу слева, куда «шестерка» сразу и свернула. Дворовые ворота они нашли быстро… Их, выйдя на звонок, встретила у ворот женщина лет тридцати с небольшим, полноватая, если не сказать пухлая. Внешнее сходство с Артемом Сергеевичем Хомутовым просматривалось сразу. Те же самые скулы, длинноватый нос и маленькие, почти миниатюрные уши. — Я вас правильно понимаю, вы ко мне? — с настороженной полуулыбкой спросила женщина. — Вообще-то мы к Дарье Сергеевне Сумароковой, — ответил подполковник. — Я понимаю вас… Проходите в дом. Мы вас чаем угостим… — Она нажала на кнопку, и ворота поехали вбок, открывая проезд. За воротами стоял молодой и крепкий охранник в традиционном черном костюме и надписью над левым нагрудным карманом: «Охрана». Над тем же нагрудным карманом было еще и обозначение группы крови. Над правым нагрудным карманом нашла себе место именная нашивка, заменяющая бейджик, с неразборчивой надписью — здесь, видимо, была указана фамилия охранника. Подполковник въехал во двор, а старший лейтенант прошел пешком за хозяйкой, которая сразу направилась в трехэтажный дом, чуть в стороне от которого располагался бассейн со слитой на это время года водой, как-никак, а по календарю уже наступила осень, и хотя синоптики снег все обещали, но он никак не выпадал, несмотря на то что небо было хмурым. А позади бассейна стояло здание с несколькими большими воротами. Похоже, там размещался гараж. — Располагайтесь за столом. Дашенька чай готовит. Сейчас она придет. Может, мужчинам чего-нибудь покрепче? Есть французский коньяк, английский джин, ямайский ром, наша родная русская водка… — Извините, я за рулем не употребляю, — вежливо отказался Бармалеев. — А я не употребляю вообще, даже в малых дозах… — поддержал комбата командир саперного взвода. — Как хотите! Меня, кстати, зовут Катя. Можно Екатериной Сергеевной величать, но мне больше по душе, когда зовут просто — Катей. К сожалению, муж мой в командировке в Швейцарии, — последовала пауза, предназначенная для оценки такой командировки в сложное для России санкционное время, — он с удовольствием с вами познакомился бы… Спецназ военной разведки — это же так романтично… — Екатерина Сергеевна сразу показала, что разбирается в нарукавных эмблемах. Из кухни с подносом в руках вышла Дарья. Поставила поднос на стол и, опустив к столу же взгляд, стала разливать чай по чашкам. Подполковник сразу обратил внимание, что чашек только три. То есть сама Даша пить чай с гостями не намеревалась. Разлив чай по чашкам и поставив их перед каждым из гостей, снова вышла на кухню. — Смени передник. Надень чистый, накрахмаленный. На этом брызги от чая. А вообще на Дарье был передник, какой обычно носит прислуга в богатом доме. И сама Екатерина Сергеевна весьма даже подходила на роль хозяйки этого богатого дома. И подполковник Бармалеев не удержался, чтобы не спросить: — Простите меня, Екатерина Сергеевна, за вопрос, но в качестве кого в вашем доме находится Дарья Сумарокова? Хозяйка дома от такого прямого и в чем-то бестактного вопроса опешила и не сразу нашлась, что сказать. — Меня старший брат, который заменил мне отца, рано умершего, попросил на время приютить ее. Я же ничего про нее не знала. Это уже потом, когда мы с ней договорились о «роли» прислуги и кухарки, она сама мне рассказала, что ее несправедливо обвиняют в убийстве. И я решилась ей помочь. — Она же сама — дочь генерал-полковника, — вступил в разговор Соловейчиков. — Она сама в состоянии содержать прислугу и кухарку. Естественно, на деньги отца. — А что мне делать? К нам даже вчера сосед заходил, полковник ФСБ Прогорючий, заместитель начальника Следственного управления своей конторы. Он Дашу видел, но ничего не заподозрил. Просто посмотрел, как на предмет мебели. Прислуга, одним словом, и есть прислуга. Только спросил меня, давно ли я Дашу знаю. Я сказала, что уже лет пять как к нам в первый раз просилась… И все… И муж про нее еще не знает. Как приедет послезавтра, сюрпризом для него станет. А мы с ней часто беседуем. О жизни, о том о сем… Трудно ей к новой жизни привыкать. Но ничего, привыкнет. — Мне бы хотелось сейчас с ней поговорить, — сказал Бармалеев. — Это пожалуйста, — ответила Екатерина Сергеевна и позвала намеренно ласковым, слащавым голосом: — Дашенька… Дарья появилась в дверях кухни в другом, до хруста накрахмаленном переднике. Вопросительно посмотрела на хозяйку. — Господа офицеры желают с тобой поговорить. — Без свидетелей, — добавил подполковник. — Так я же ей вроде бы как не чужая, — сказала Екатерина Сергеевна, однако встала и с обиженным видом вышла из столовой. — Садитесь, Дарья Сергеевна, в ногах правды нет, — сказал Бармалеев фразой генерала, а Соловейчиков услужливо выдвинул из-под стола свободный стул, пододвигая его как можно ближе к генеральской дочери. Даша скромно присела на самый краешек и одернула юбку. Было заметно, что она очень старается изобразить из себя скромнягу домработницу, в меру стеснительную и в меру услужливую. — Мы со старшим лейтенантом Соловейчиковым только вчера вечером расстались с вашим отцом, и он отправил мой батальон на переформирование и пополнение личного состава, с одновременной просьбой разобраться в ситуации с вашим обвинением и обеспечением вашего алиби на момент совершения убийства прокурора по надзору генерал-майора юстиции Курносенко Аллы Александровны. Подполковник Бармалеев выложил из кармана на стол свой рабочий блокнот, где на отдельной странице с точностью до минуты было вписано время выстрела в прокуроршу. — А сейчас, — продолжил он, — я попросил бы вас постараться вспомнить ваш маршрут в день убийства Курносенко — от дома до спорткомплекса ЦСКА, особо акцентируя внимание на местах, где вы стояли в дорожных пробках, и по возможности вспомнить и время простоя. Дарья Сумарокова начала вспоминать. Больше всего времени она потратила на попытку выехать из своего двора на проспект Мира. Ей показалось, что дорожная пробка растянулась на несколько километров и конца-края ей было не видно. Но вдруг Дарья заметила в непрерывной линии автомобилей разрыв, куда можно было вклиниться. И она поехала. Тем более водитель темно-коричневого «Тигуана», что ехал в нужном ей ряду, притормозил и сделал рукой приглашающий жест. Она даже вспомнила, что поблагодарила водителя кивком. — На его номер автомобиля вы, естественно, не обратили внимания? — спросил Соловейчиков. — Как ни странно, обратила. Скорее всего, потому, что номер легко запоминался — «988», а регион три семерки. Какой-то «блатной» номер. Просто так, кому попало, подобные номера не дают. Но вот с буквами проблема. Честно говоря, я просто не посмотрела на них. — Ничего, — постарался успокоить девушку Бармалеев. — Мы постараемся и по этим данным найти автомобиль.