– Да чихала я на твои слова! Я не могу… не могу сейчас ничего сделать… я не могу… прости меня… прости… но я… это не моё. Не моё дело. Ваше… не приплетайте меня к нему… не трогайте меня! Срываюсь с места и вылетаю в коридор. – Реджина! Стой! Трусиха! У меня крутится перед глазами обляпанный кровью ковёр впереди. – Из-за тебя его убьют! Моего брата убьют! Нет… нет… я не могу. Меня окружает кровь и слова Кристин о том, как же всё было жестоко и больно. Как же страшно! Я не хочу… не хочу участвовать в этом… не хочу снова войны… не хочу… людей так много погибло. Вижу строчки из церковной книги с именами погибших. Вижу так много и темноту. Огромную, непроглядную темноту из паники. Глава 36 Тихий звук прибоя подобен музыке, успокаивающей меня. Мягкий, прохладный песок уже согрет теплом моего тела. Яркое солнце немного припекает макушку головы, лежащей на поджатых к груди ногах. Мой взгляд прикован к игре волн, набегающих на берег передо мной. Слух наполняется криками чаек и щебетанием птиц. Умиротворение, так необходимое мне, дарит природа, продолжающая жить вне зависимости от прихоти человека. Ей плевать, что происходит на её земле, она пробуждается с первыми лучами солнца и двигается дальше, как бы её ни губили. Она живёт, в отличие от нас, людей. Природа намного мудрее, чем мы все, вместе взятые. Шорох гравия, раздавшийся за спиной, вырывает меня из созерцания плавных волн моря, и я немного приподнимаю голову. – Мадемуазель? Это всё, что я разбираю из быстрой французской речи мужчины. Оглядываясь, вижу двух парней в униформе полиции. – Я не понимаю, – тихо произношу. – Простите, у нас запрещено ночевать на пляже, – с улыбкой объясняет второй парень. – Вы работаете с Германом? Они переглядываются и кивают мне. – Это не меняет положения дел. Нам придётся попросить вас предъявить документы, подтверждающие вашу личность. – Выражение лица первого парня становится суровей. Криво усмехаюсь. Опять? Всё повторяется. Мои документы. Участок. Герман. Герман… – У меня их нет, – признаюсь, поднимаясь с песка и отряхивая леггинсы. – На вас напали? Обокрали? – с тревогой в голосе спрашивает второй парень. – Простите, мадемуазель, но вам придётся проехать с нами в участок… – Позвоните ему. Герману. Он меня знает, – перебиваю я первого, явно настроенного против меня. Удивил. – Мадемуазель… – Поверьте, для вашего же блага. Позвоните ему прямо сейчас, если я окажусь в участке, то вам это испортит целый день, – убеждаю их. Второй парень, более лояльный ко мне, что-то быстро бросает на французском другому и отходит. – Скажите ему одно имя: Джина, – добавляю я. Один из полицейских остаётся рядом со мной, словно я преступница. Разве нет? Если бы они знали, кто я такая, и какие козыри есть у меня в руках, какие данные, какая информация, какая правда. – Это вас, – произносит парень и передаёт мне мобильный. Закатываю глаза, безмолвно произнося: «Говорила же». – Привет, ты по мне скучал? – говорю я в трубку. – Реджина Хэйл, какого чёрта ты снова без документов и на пляже? – возмущается Герман. – Не говори ему… где я, ладно? Не хочу никуда. Я… мы можем встретиться прямо сейчас? Я просто больше не знаю никого, с кем ещё могу поговорить открыто, – шепчу, отворачиваясь от парней. На некоторое мгновение повисает молчание. – Что-то случилось? – Многое случилось. Очень многое. И я не поняла до сих пор, как к этому относиться. Я так устала, – горько произношу. – Тебя сейчас привезут ко мне. Я буду дома через пять минут. Передай телефон обратно. Кивая, возвращаю мобильный полицейскому, лицо которого от просьбы Германа вытягивается. – Мадемуазель, приносим свои извинения за то, что сразу не узнали вас. Леди Реджина Хэйл, мы немедленно вас доставим к Герману. На лице его напарника отражается множество эмоций. От удивления до потерянности. Они оба быстро осматривают меня и переглядываются. Первый что-то говорит второму. Они разделяются. Один из них ведёт меня к полицейской машине, а другой, видимо, продолжает патрулировать пляж. Меня везут по ещё тихим улочкам, где можно увидеть только владельцев магазинов и продовольственных ларьков, открывающих свои заведения. Дворники уже прибрали улицы и отдыхают, сидя на траве. Как я и говорила, жизнь продолжается. Никто из них не подозревает, какие опасности грозят им в будущем. Не могу представить на этой земле страдания. Не могу вот так легко и просто отнестись к невинным людям, живущим своей спокойной жизнью и нашедших причину, чтобы улыбаться каждому новому дню. Мы едем вдоль побережья, и машина останавливается у одного из многочисленных одноэтажных домов, с поднятым флагом Альоры. У калитки нас встречает Герман, напряжённо наблюдающий за тем, как я выхожу из автомобиля. Взглядом он указывает мне войти в дом, пока сам перебрасывается суровыми фразами с парнем, постоянно извиняющимся перед ним. С тяжёлым вздохом толкаю дверь и оказываюсь в уютном, небольшом и ароматно пахнущем доме Германа. Ничего особенного здесь нет. Обычная гостиная, оформленная в светлых тонах, кухня и столовая, дальше, вероятно, спальня. В этом месте всё пропитано спокойствием и добром. Что бы Герман ни предпринимал в прошлом, он хороший человек. Очень хороший. – Кофе не угостишь? – обращаюсь к нему, когда он закрывает за собой дверь. Он уже в форме. В тёмно-зелёных брюках, белой рубашке и жилетке со значком. Он кивает мне и ведёт за собой в кухню. – Растворимый только, – сообщает он. – Плевать, мне нужен кофеин, иначе голова треснет, – говорю и запускаю в волосы пальцы. Шум воды, а затем конфорки. Чайник шипит от поднимающейся внутри него температуры, а затем свистит. И вот передо мной уже стоит кружка горячего, крепкого кофе из пакетика. Обхватываю её руками и бросаю благодарный взгляд на Германа, присевшего напротив меня за небольшим квадратным столиком. – Выглядишь паршиво, Реджина, – замечает он. – Чувствую себя так же, – хмыкаю, вдыхая аромат кофе. – Тебе запрещено было выходить из замка с твоими боевыми заслугами на лице. Хотя они не такие яркие, как описывал Дерик, и их легко можно замаскировать тональной основой. Ты нарушила приказ, Реджина. Зачем? – недовольно спрашивает он. – У меня были веские основания для этого. Поверь мне… очень веские. – Поделишься? Или мне остаётся снова гадать? Если честно, то с меня уже хватит ваших загадок. Ситуация и так чертовски гадкая. – Он нетерпеливо постукивает пальцами по столу. Как рассказать ему обо всём? Вдруг я Дерика подставлю? Кристин не упоминала о том, что Герман в курсе того, что Фредерик и есть его лучший друг. – Герман, я пришла просить тебя… в общем, ты прав, ситуация хреновая, и Дерика хотят убить. Мы… то есть я… Боже, не думала, что это будет так трудно, – тяжело вздыхаю и делаю маленький глоток кофе. – Реджина, ты же знаешь, что я готов тебя поддержать? Ещё недавно ты мне в любви признавалась. Улыбаюсь от этого напоминания, и он отвечает улыбкой. – А потом я узнала, что именно ты продал в газету статью про нашу с Дином ссору. Герман сразу же мрачнеет и колко смотрит на меня. – Сабина, – шипит он. – Не злись, это сейчас не так важно. Герман, я должна… настолько ты… помоги мне. Не знаю, могу ли я тебе доверять полностью. Не хочу рисковать. Я боюсь. Эти люди… – Мотая головой, ставлю кружку на место и поднимаюсь со стула. – Обещай, что мои слова останутся здесь, и ты никому не передашь, – прошу я.