Цзялуо и Цинтун сделали, как им сказали, и пошли к окну. Позади они услышали стук молотков: охранники с помощью инструментов поднимали плиту, на которой было выцарапано послание принцессы. Они вынесли плиту из мечети и уехали. – Что это было? – спросила Хуо Цинтун. – Если бы я опоздал на пару минут, я бы не получил предупреждение, которое она оставила собственной кровью и ради которого пожертвовала жизнью. – Какое предупреждение? – Здесь слишком много глаз и ушей, давай встанем на колени, и я скажу тебе. Они снова упали якобы в молитве, и Цзялуо вкратце рассказал ей обо всем, что произошло. – Как ты мог быть настолько глуп, чтобы доверять императору? – сердито спросила Хуо Цинтун. Чэнь Цзялуо содрогнулся от чувства вины. – Я думал, раз он ханец, а также мой кровный брат… – начал он. – И что, если он ханец? Ты хочешь сказать, ханьцы не способны на зло? И какая польза от братской преданности ему как императору? – Я виноват в ее смерти, – всхлипнул Чэнь. – Я… больше всего я хочу сейчас умереть с ней. Хуо Цинтун увидела, насколько он убит горем, и почувствовала, что она слишком жестока к нему. – То, что ты сделал, было на благо простых людей, – мягко сказала она, чтобы утешить его. – Тебе не стоит себя винить. После минутного молчания она спросила: – Ты собираешься пойти на прием в храм сегодня вечером? Цзялуо в ярости стиснул зубы. – Император будет там, я убью его и отомщу за ее смерть. – Да, – согласилась Хуо Цинтун, – отомсти за моего отца, брата и за всех людей моего народа. – Как тебе удалось сбежать, когда цинские войска напали? – Я была очень больна, но, к счастью, со мной был отряд охраны, им удалось вытащить меня и отвезти к моим учителям. – Твоя сестра говорила, что даже на краю земли мы найдем тебя. Слезы потекли по лицу Хуо Цинтун. Они вышли из мечети, Синь Ян ждал их у входа. Он был удивлен, увидев Хуо Цинтун с Цзялуо. – Госпожа! Как вы? – воскликнул он. – Я много думал о вас. – Ну, спасибо. Ты сильно вырос с тех пор, как я видела тебя в последний раз. Они вернулись и застали разгар жаркого спора между членами Ордена и Орлами Тянь-Шаня. Цзялуо, глотая слезы, рассказал им о надписи в мечети. Чэнь Чжэндэ хлопнул по столу: – Разве я не говорил? Конечно, этот император хочет прикончить нас. Девушка узнала об этом во дворце и отдала свою жизнь, чтобы предупредить нас. Остальные согласились с ним. Гуань Минмэй заплакала и сказала: – У нас нет ни сыновей, ни дочерей, мы хотели удочерить сестер, но теперь… – Хотя Касили не умела драться, она была храброй, на редкость храброй девушкой… – вздохнул Чэнь Чжэндэ. Всем стало вновь грустно. – Сегодня вечером мы не сможем пронести мечи на банкет, приготовьте кинжалы или дротики, – сказал Чэнь Цзялуо. – Еда и питье могут быть отравлены, так что не позволяйте ничему касаться ваших губ. Мы должны убить императора сегодня ночью, но мы также должны спланировать путь отхода. – Никто из нас больше не сможет жить в центральном Китае, – сказал Чэнь Чжэндэ, – мы все будем вынуждены отправиться в мусульманские регионы. Воины долгое время жили на юге Китая, и мысль покинуть родной дом далась им нелегко. Но император был зол и опасен, и каждый был готов сделать то, что было необходимо, чтобы лишить негодяя права на жизнь. Чэнь Цзялуо приказал Вэнь Тайлаю отправиться к западным воротам города с несколькими людьми и убить охранников, чтобы дать им возможность пробраться внутрь. Затем он приказал Синь Яну устроить так, чтобы лошади ждали у храма Юнхэгун. Повернувшись к Юйтуну, он велел ему немедленно сообщить всем членам ордена Красного цветка в Пекине и во всех других провинциях, чтобы они легли на дно. Когда приказы были отданы, Чэнь Цзялуо повернулся к Орлам и мастеру Лу. – Я хотел бы попросить вас, троих старейшин, посоветовать, как следует совершить это убийство, – сказал он. – Разве это не очевидно? – ответил Чэнь Чжэндэ. – Я подхожу, хватаю его за шею и хорошенько скручиваю. Это должно прикончить его. Лу Фэйцин улыбнулся: – Боюсь, ты не сможешь подойти достаточно близко, чтобы схватить его в окружении телохранителей. – Будет лучше, если Третий брат атакует его ядовитыми дротиками, – предложил Ву Чэнь. – Даже если только один попадет в цель, этого будет достаточно. – Ты тоже можешь окунуть свои метательные ножи в какой-нибудь яд, а я сделаю то же самое со своими золотыми иглами, – сказал Лу Фэйцин. Ло Бин кивнула и ответила: – Если мы все вместе нападем, по крайней мере один человек попадет в него, сколько бы у него ни было телохранителей, – сказала она. Чэнь Цзялуо смотрел, как воины окунают свое оружие в котелок с кипящим ядом на плите, думая о том, что нынешнего императора родила его собственная мать. Но потом он вспомнил о его жестокости и коварстве, и ярость вспыхнула в его сердце с новой силой. Он вытащил свой кинжал и на мгновение опустил его в котел с ядом. Герои сытно поели, а затем стали ждать начала операции. Около четырех часов прибыл Бай Чжэнь в сопровождении четырех телохранителей. Члены Ордена облачились в парадные одежды и поехали к храму. Бай Чжэнь с облегчением заметил, что ни у кого из них при себе нет мечей. У ворот Юнхэгуна они спешились, Бай Чжэнь провел их внутрь. В Зале Гармонии и Мира были приготовлены три стола, и охранник торжественно пригласил героев сесть. Чэнь Цзялуо сел во главе стола, а Чэнь Чжэндэ и Лу Фэйцин заняли главные места за двумя другими столами. Под статуей Будды был накрыт четвертый стол с одним большим стулом, покрытым атласом и парчой, – очевидно, местом императора. Герои стали взглядом мерить расстояния, готовясь к нападению. Блюда с едой были вынесены и расставлены на столах, гости спокойно ожидали прибытия императора. Через некоторое время снаружи послышались шаги, в зал вошли два евнуха в сопровождении высокопоставленного военного чиновника, в котором все герои сразу узнали Ли Кэсю, бывшего главнокомандующего провинцией Чжэцзян. Ли Юаньчжи схватила Юйтуна за руку и почти вскрикнула от удивления при виде своего отца. Она поинтересовалась, когда его перевели в столицу. – Внимание, императорский указ! – крикнул один из евнухов, и Ли Кэсю, Бай Чжэнь и другие присутствующие чиновники немедленно преклонили колени. У Чэнь Цзялуо и остальных членов Ордена не было другого выхода, кроме как поступить так же. Евнух развернул свиток и объявил: – По приказу посвященного Небом императора делается следующее заявление: «Мы проявляем великодушие, поощряя таланты, точно так же, как наши министры и простые люди стремятся к заслугам, чтобы получать награды. Чэнь Цзялуо и другие члены Ордена проявили себя и заслуживают уважения. Соответственно, я присваиваю Чэнь Цзялуо звание Успешного кандидата на экзамене на Императорскую гражданскую службу, в то время как остальным должны быть предоставлены хорошие должности в Совете вооруженных сил. В связи с этим вы приглашены на банкет в храме Юнхэгун. Банкет проведет главнокомандующий имперскими войсками в провинции Чжили, Ли Кэсю». Евнух поднял глаза от свитка и крикнул: – Выражайте благодарность за императорскую благосклонность! Члены Ордена с потрясением поняли, что император обманул их и не явился на банкет. Ли Кэсю подошел к Цзялуо и склонился перед ним: – Поздравляю, мастер Чэнь. Для вас большая честь удостоиться похвалы императора. Это действительно неожиданно. Чэнь Цзялуо ничего не ответил такому самоуничижительному замечанию. Юаньчжи и Юйтун подошли к нему вместе. – Отец! – тихо позвала Юаньчжи. Командир Ли обернулся и обнаружил, что его потерянная дочь стоит рядом с ним, будто никуда и не пропадала. Он схватил ее за руку, слезы навернулись ему на глаза. – Юаньчжи, – сказал он дрожащим голосом. – С тобой все в порядке? Она кивнула. – Идем, идем сядешь со мной, – добавил он и потянул ее к столику сбоку. Два евнуха, очевидно, знатоки кунг-фу, подошли к центральному столу и встали перед Чэнь Цзялуо. Один из них сложил перед ним руки, а затем повернулся и крикнул: – Слуги! Вошли двое молодых мужчин, неся поднос, на котором стояли кувшин с вином и несколько кубков. Евнух наполнил два кубка, затем взял один из них в руки. – Я пью за тебя! – сказал он Цзялуо и осушил кубок одним глотком, а затем поднял другой и протянул его Юному Главе. Чэнь Цзялуо внимательно наблюдал за его движениями. Он заметил две маленькие дырочки на боку кувшина с вином. Евнух приложил большой палец к левому отверстию, когда наливал первую чашу, и передвинул палец, закрывая правое отверстие, когда наливал вторую чашу. Чэнь Цзялуо предположил, что внутри кувшин разделен на два отделения и что потоком вина из каждого можно управлять, закрыв определенное отверстие. Он с отвращением взглянул на евнуха и понял, что, если бы не предупреждение Касили, он выпил бы чашу до дна. Он сложил ладони в знак благодарности и поднял чашу, как будто собирался выпить из нее; на лицах евнухов появилось выражение радостного предвкушения. Но затем Цзялуо снова поставил чашу, взял кувшин с вином и налил еще одну. Эту чашу он выпил, а затем предложил свой не выпитый сосуд второму евнуху. – Я предлагаю вам выпить вместе со мной, – сказал он. Евнух побледнел, когда понял, что Чэнь Цзялуо разгадал его уловку. Его правая нога взметнулась вверх и выбила чашу из руки Цзялуо, другой евнух крикнул: – Схватить их! Несколько сотен императорских стражей появились в поле зрения со всех сторон. – Если вы, господа, не хотите пить, то не делайте этого, – сказал Цзялуо с улыбкой. – Его Императорское Высочество объявляет, – прокричал один из евнухов, – что орден Красного цветка остается шайкой мятежников, вынашивающей заговор против династии! Его члены должны быть немедленно схвачены и убиты. Чэнь взмахнул рукой, и братья-близнецы подскочили к двум евнухам, парализовав каждого ударом в шею. Чэнь Цзялуо налил еще один бокал отравленного вина и рассмеялся: – Это действительно наказание за то, что вы не пьете вино.