Услышав слова вдовствующей императрицы, Цяньлун понял, что теперь у него остался единственный верный путь. Теперь он был полон решимости уничтожить орден Красного цветка. Он ответил: – В течение трех дней я казню его. Женщина изобразила улыбку на своем мрачном лице и сказала: – Что ж, это не нарушит заветов предков. После паузы она продолжила: – Эй, ты пойдешь со мной. Императрица приблизилась к двери, евнух крикнул, и дверь в зал распахнулась. Цяньлун увидел яркий свет от свечей и слуг, держащих факелы, он прошел в конец зала и сел за стол. Внимательно присмотревшись, он увидел еще восьмерых членов императорской семьи во главе с его братом, принцем Хэ Хунчжоу. Помимо него здесь присутствовали князья Чжуан Юньлу, Лу Юньлу, Йи Хунсяо, Гуо Хунчжан, Юй Гуанлу, Сянь Яньхуан, а также Синь Дэчжао – все они были близкими родственниками императорской семьи. Цяньлун был обеспокоен, он не мог понять, что замышляла его мать. Императрица медленно произнесла: – Когда предшествующий император покинул этот мир, он оставил посмертный указ, по которому знаменные войска должны быть разделены между восемью знатными родами. Все это время на границах империи велись ожесточенные войны, поэтому его желанию не суждено было сбыться. Но благодаря воле предков священная династия Цин была восстановлена, а империя подчинена. С сегодняшнего дня знаменные войска будут разделены между вами восемью. Вы должны действовать храбро и доблестно, чтобы отплатить покойному императору за его великое добро. Все восемь низко поклонились. Цяньлун подумал: «Видимо, она сошла с ума, раз хочет раздробить военную мощь империи». Императрица продолжила: – Пожалуйста, возложите командование на себя. Цяньлун думал: «На этот раз мое положение еще более шаткое. В любом случае я не хочу создавать новых проблем, мне в самом деле не до руководства всей армией. Сейчас действительно можно рассредоточить войска. Судя по всему, ее план очень продуман. Она явно подготовилась и к тому, что я могу не подчиниться». Итак, восемь императорских легионов: Чжэнхуан, Сянхуан, Чжэнбай, Сянбай, Чжэнхун, Сянхун, Чжэнлань и Сянлань – были распределены между восемью князьями. Все были очень удивлены: согласно традициям династии три знамени Чжэнхуан, Сянхуан и Чжэнбай были названы самим императором тремя верхними знаменами, а остальные пять были названы нижними, каждым командовал маньчжур. Однако вдовствующая императрица поручила руководить ими восьми князьям, это сильно противоречило правилам предков. Было понятно, что так она хочет ослабить власть императора. Но, видя непоколебимое выражение ее лица, никто не осмелился перечить, поэтому все просто кланялись и благодарили, думая: «Завтра же надо будет вернуть войска под единое командование. Иначе не избежать беды». По мановению руки императрицы евнух Чи Сюань опустился на колени, держа в руках тарелку, на которой лежал кусок желтого шелка, а на нем – железная шкатулка. Женщина взяла ее, открыла и достала маленький свиток. Цяньлун увидел, что на обратной стороне свитка было слово «Наследие», написанное самим императором Юнчжэном, а рядом строчка: «Изменение в государственном порядке. Вскрыть совместно с восемью князьями знамени». Лицо Цяньлуна резко изменилось. Он подумал, что если отец хочет изменить уставы своих предков или даже выступить против маньчжурской династии в пользу ханьской, он определенно прикажет князьям свергнуть его и установить нового императора. Цяньлун взял себя в руки и сказал: – У предыдущего императора были далекоидущие планы, он мог ясно видеть будущее. Пока его сын действует в соответствии с его волей, императрице не стоит беспокоиться. Императрица вручила указ князю Хэ и сказала: – Ты отправишь указ императора в храм Юнхэгун[39] и пошлешь сотню солдат охранять его днем и ночью. Помолчав, она дополнила: – Даже если сегодня поступит приказ от императора, не отходи от свитка ни на шаг. Князь Хэ поклонился ей и направился в храм. Первоначально это была резиденция маньчжурских императоров. После смерти Юнчжэна Цяньлун в память об отце превратил его в ламаистский храм. Императрица закончила с распоряжениями и почувствовала облегчение. Зевнув, она произнесла: – Это наследие прошлого поколения, нужно следить за ним! Цяньлун покинул вдовствующую императрицу и поспешно вызвал своего телохранителя, чтобы навести справки о ситуации. Бай Чжэнь сказал: – Господин Чэнь уже прибыл, госпожа Касили ожидает вас в башне Баоюэ. Цяньлун был неизмеримо счастлив, он поспешно вышел из зала, подошел к двери, обернулся и спросил: – По дороге что-то случилось? – Ваш слуга и другие встретились с членами ордена Красного цветка. К счастью, господин Чэнь Цзялуо воспрепятствовал конфликту, и ничего не произошло. Цяньлун поднялся в башню и увидел Благоухающую принцессу, вновь сидевшую лицом к стене. Цяньлун был очень рад видеть ее и спросил: – Понравилась Великая Китайская стена? Та проигнорировала его. Цяньлун подумал: «Сперва нужно заняться делами, потом поговорю с тобой». Он прошел в соседнюю комнату и приказал позвать Фу Кангана. Тот тут же прибыл. Цяньлун приказал ему отправить наиболее крепких солдат в засаду к Юнхэгуну. После подробного объяснения плана тот отправился на выполнение задания. Цяньлун также приказал Бай Чжэню возглавить охрану и устроить засаду внутри и по периметру дворца. Приготовления были закончены, и он сказал: – Завтра вечером я устрою ужин в главном зале Юнхэгуна. Ты позовешь господина Чэнь, членов ордена Красного цветка и всех их сторонников. Когда Бай Чжэнь услышал это, он понял, что император собирается разом разобраться со всем Орденом. Должно быть, будет большая драка, подумал он. Он поклонился и уже собирался уйти, но Цяньлун вдруг сказал: – Подожди! Бай Чжэнь повернул голову, тот продолжил: – Позови Великого Ламу Ху Инькэ! Едва Ху Инькэ вступил на порог, Цяньлун спросил: – Сколько лет вы живете в Пекине? – Прошел двадцать один год с тех пор, как я оказался при императорском дворце. – Ты хочешь вернуться в Тибет? Ху Инькэ поклонился, но ничего не ответил. Цяньлун продолжил: – В Тибете есть два Живых Будды[40], Далай-лама и Панчен-лама[41]. Почему нет третьего? – Господин император, такова традиция, с тех пор как наставник государя… Цяньлун прервал его: – Если я сделаю тебя третьим Буддой, никто не посмеет ослушаться приказа, верно? Ху Инькэ был в недоумении, он снова и снова кланялся, затем сказал: – Господин император, ваша доброта не имеет границ, ваш слуга не знает, как может отблагодарить вас. – Я попрошу тебя сделать одну вещь. Ты вернешься в храм, соберешь доверенных людей, затем вы должны подготовить дрова, пропитанные маслом, для розжига огня. Остановившись, он указал на Бай Чжэня: – Ты подожжешь храм, начиная с главного зала. Ху Инькэ еще больше удивился, поклонился и сказал: – Это резиденция предыдущих императоров. Там много императорских реликвий. Разве ваш слуга смеет… – Ты смеешь не подчиняться моим приказам? Ху Инькэ покрылся холодным потом от страха и с дрожью в голосе произнес: – Ваш слуга… слуга… слуга выполнит приказ. – Пока все будет идти гладко, я не убью ни одного из восьмисот монахов в вашем храме. Через некоторое время он с нежностью сказал: – Главный зал охраняют знаменные воска, если будешь действовать в соответствии с планом, эти солдаты будут сожжены прямо в нем. После того, как это будет сделано, ты станешь третьим Буддой. Все! Ху Инькэ был удивлен и обрадован, вместе с Бай Чжэнем он удалился. Цяньлун закончил приготовления и думал, что с помощью одной стрелы ему удастся застрелить двух ястребов – орден Красного цветка и императрицу. После этого он сможет безоговорочно стать единственным правителем. Император был счастлив. Увидев лютню на столе, он подошел и сыграл старую песнь. После нескольких сыгранных нот внезапно порвалась седьмая струна. Цяньлун вздрогнул, громко рассмеялся, положил инструмент на стол и прошел в соседнюю комнату. Касили сидела, прислонившись к окну, и смотрела на луну. Услышав звук шагов, она снова вытащила кинжал. Цяньлун нахмурился, подвинул к себе стул и сказал: – Ты ходила с господином Чэнем на Великую стену. Он просил тебя убить меня? – Он убедил меня остаться с тобой. – Разве его слова могли так подействовать на тебя? – Я всегда прислушиваюсь к тому, что он говорит. Цяньлун приревновал, но одновременно с этим обрадовался и сказал: – Тогда зачем тебе кинжал? Отдай его мне! – Нет, нужно подождать, пока ты станешь хорошим императором. Цяньлун подумал: «Значит, ты решила сделать из меня заложника». Какое-то время гнев, ревность, похоть и негодование смешивались в его сердце, затем он улыбнулся и сказал: – Теперь я хороший император. – Ха, я только что слышала, как ты играл на лютне! Слышала, о чем ты пел. Ты хочешь убивать, ты хочешь убить много людей, ты… ты очень злой. Цяньлун был застигнут врасплох, подумав, что его истинные намерения просочились наружу через песню. У него появилась идея, и он сказал: – Да, я хочу убивать людей. Скоро я поймаю твоего любимого Цзялуо. Если ты будешь повиноваться мне, он останется жив. Однако если ты откажешься… Хе-хе, ты же уже знаешь, что я хочу убивать. Благоухающая принцесса ужаснулась и задрожала: – Ты собираешься убить своего собственного брата? Цяньлун сказал с мертвенно-бледным лицом: