Услышав эти слова, Ву Чэнь не выдержал и крикнул: – Третий брат, дай мне меч! Чжао Баньшань уже протягивал ему меч: – Даосский мастер, я позабочусь о вашей дружбе с Му Жуо Луном и Хуо Цинтун. Ву Чэнь кивнул и принял меч. – Давайте спустимся и сразимся там, под летящими стрелами цинских солдат? – предложил Ву Чэнь. Чэнь Чжэндэ на мгновение проявил слабость, но ответил: – Отлично! Он бросился в окно и полетел прямо вниз, с высоты тринадцатого этажа, на шестом этаже он ухватился левой рукой за черепицу, и через мгновение уже стоял на пятом этаже. Находящиеся в пагоде зааплодировали. Цинские солдаты внизу продолжали пускать стрелы. Чэнь Чжэндэ держал меч, вынув стрелу, проткнувшую стену, и внимательно следил за Ву Чэнем. Ву Чэнь также полетел вниз, на пятый этаж, словно деревянная палка. Цинские солдаты хором закричали и один за другим расступились. Ву Чэнь не остановился, долетев до пятого этажа. Увидев, что вот-вот приземлится на четвертый этаж, он вдруг вытянул правую руку и вонзил острие меча в стену. Меч из чистой стали Чжао Баньшаня выдержал напор. Острие было гибким и не сломалось. С помощью такого небольшого трюка он вскоре уже стоял на пятом этаже. Чэнь Чжэндэ знал, что внутренняя сила, навыки и отвага в движениях Ву Чэня были редкостью, он осмелился проявить беспечность, но остановился и произнес: – Я наступаю! Увидев, как сражаются двое мужчин, цинские солдаты подумали, что кто-то из них, должно быть, солдат армии. Опасаясь случайно ранить воинов, они тут же прекратили огонь. – Давайте вдвоем пустим в цинских собак стрелы, пусть себе дальше стреляют! – предложил Ву Чэнь. – Хорошо! – согласился Чэнь Чжэндэ. Оба подняли по стреле и метнули их вниз с помощью специальной техники, ранив двух солдат. Цинские солдаты у подножия пагоды громко закричали и выпустили тысячу стрел в ответ. Земля была близко, и каждая стрела могла оказаться смертельной для них. Воины продолжили сражаться, попутно уклоняясь от стрел. Этот бой был беспрецедентным, остальные бросились на шестой этаж посмотреть на зрелище. Гуань Минмэй втайне беспокоилась, думая, что этот даос чрезвычайно хорош в бою, а ее муж стар, его слух и зрение не так остры, как раньше. Да и сражались они на мечах не на земле, а в высокой башне, еще и под градом стрел цинских солдат – это было по-настоящему опасно. Она была начеку, чтобы в случае чего вмешаться и защитить мужа. Двое яростно сражались под градом стрел, и даже братья Чанг, охранявшие Цяньлуна на двенадцатом этаже, не могли не выглядывать в окно. Они держали Цяньлуна за руку, чтобы не дать ему сбежать. Руки Цяньлуна были мягкими и нежными, а их держали толстые руки братьев Чанг. Наконец братья немного ослабили хват, иначе бы его костяшки не уцелели: в лучшем случае он никогда не смог бы писать стихи и рисовать. Хотя Цяньлун и знал, что его пытаются спасти, но сейчас он был в руках Ордена, и если они проиграют, то могут рассердиться и убить его. Исход битвы трудно было предсказать. – Вы оба превосходно владеете мечом, нет смысла продолжать бой, – закричал Чэнь Цзялуо. Чэнь Чжэндэ тем временем думал про себя: «Этот даос очень хорош, кажется, я не смогу победить его». Он сражался храбро и двигался медленно, лицом на восток, спиной к цинским солдатам, это было явно очень невыгодное положение, кроме того, в глаза ярко светило солнце, множество стрел летело в него, но он думал только о том, чтобы одолеть противника. Ву Чэнь понял, что Чжэндэ намеренно выбрал неудобную позицию, и подумал: «Ты напрашиваешься на неприятности, так получай». Он нацелился на то, чтобы пронзить лицо и горло, в острие его меча отражалось солнце, ослепляя противника. Чэнь Чжэндэ трижды наступал на противника, внутренне понимая, что что-то идет не так, как вдруг услышал позади свистящий звук, и вверх взлетели шесть или семь стрел. Чэнь Чжэндэ резко пригнулся, из-за чего под обстрелом оказался Ву Чэнь. Воспользовавшись положением, он ранил правую руку Чэня. Ву Чэнь увернулся от стрел, одновременно ударив ногой в висок Чэнь Чжэндэ. Чэнь Чжэндэ не ожидал, что противник будет драться ногами, оторопел и отступил. В этот момент стрела пронзила его в спину с необычайной силой. – Ах! – крикнула Гуань Минмэй. Воины тоже воскликнули от неожиданности, но было слишком поздно отражать атаку мечом. Ву Чэнь начал отбиваться от летящих стрел, но одна из стрел выбила меч из его рук, ему пришлось уворачиваться. Гуань Минмэй выпустила три стрелы, сбивая стрелы противников, Чэнь Чжэндэ тоже начал отбивать стрелы своим мечом. Эти двое отчаянно сражались, но теперь они уже спасали друг друга, а цинские солдаты под башней не понимали, что происходит. Среди них был и Бай Чжэнь. Увидев, что у Ву Чэня в руке не было оружия, он вновь вспомнил о своем давнем позорном поражении, воспользовался случаем и приказал лучникам стрелять только в даоса. Вновь стая стрел поднялась в небо. Воин уворачивался от стрел как мог. – Не бойся, я тебя прикрою! – крикнул Чэнь Чжэндэ. Он поднял меч, но вдруг из окна шестого этажа приземлился человек. Он в одно мгновение отразил мечом более дюжины стрел. Мужчина чрезвычайно быстро крутил в руке свой меч, создавая своеобразный щит, отбрасывающий стрелы. Ян Чэнси торжественно прокричал: – Сегодня мы все увидели прием Тысячерукого Будды! Офицеры и стражники цинской армии не могли не восхититься увиденным, волна удивленных вздохов прокатилась у подножья пагоды. Чжао Баньшань сжал кулаки и свел их вместе, с улыбкой поклонившись в знак благодарности, кто-то из солдат даже зааплодировал. Втроем они зашли внутрь, члены Ордена пришли поддержать их. Только тогда близнецы Чанг по-настоящему восхитились боевыми навыками Ву Чэня и Чжао Баньшаня и особенно оценили благородный поступок Ву Чэня, пожертвовавшего победой ради спасения противника. Все радовались исходу, но цинские солдаты снова начали греметь и кричать. – Я скажу императору усмирить их, – сказал Сюй Тяньхун. Он ушел наверх, через некоторое время Цяньлун высунул голову из окна на седьмом этаже и крикнул: – Я здесь. – Император внутри! – крикнул Бай Чжэнь, падая на землю. – Да здравствует император! – У меня тут есть дело, не нужно поднимать шум! – продолжал император. – Отступите на тридцать шагов назад! Ли Кэсю приказал своим войскам отступить. – Седьмой брат командует императором, а император командует офицерами и солдатами. Это намного эффективнее, чем это делаем мы мечами. Знаете, похоже, император – самое драгоценное сокровище в мире, и лучше использовать его, нежели убивать, – сказал Ян Чэнси. Вэй Чуньхуа наблюдал за отступлением цинских солдат и тут увидел в толпе охотничьих собак, хлопнул себя по лбу и сказал: – А я все не мог понять, как они нашли нас! Они взяли собак! Он взял лук и стрелы, прицелился, и две стрелы полетели с пагоды. Послышались протяжные вопли: псы были убиты. Цинские солдаты подняли шум и начали отступать еще быстрее. – Мастер Лу, господин Чжоу, пожалуйста, проводите мастера Чэнь Чжэндэ и госпожу Гуань Минмэй, а я поговорю с императором, – сказал Чэнь Цзялуо. Он поднялся, члены ордена Красного цветка встали и поклонились ему. Чэнь Чжэндэ и Гуань Минмэй слышали, что Чэнь Цзялуо описывали как благородного, мудрого и красивого молодого человека, но их очень удивило то, с каким почтением к нему все относились. Чэнь Цзялуо поднялся на седьмой этаж. Все, кто находился рядом с императором, вежливо поклонились и вышли. Цяньлун внезапно почувствовал себя потерянным и угрюмо сел. – Ты принял решение? – спросил Цзялуо. – Я в ваших руках, если хотите, то убейте меня, что еще тут говорить? – ответил Цяньлун. – Жаль, очень жаль! – Что же вызывает у тебя жалость? – Я всегда думал, что ты человек большого таланта и смелости. Я рад, что у моих отца и матери родился такой славный сын. У меня прекрасный старший брат. Просто знай… – Откуда ты это знаешь? – Оттуда же, откуда знаю, что ты только снаружи такой смелый, но внутри ты всего лишь трус. – В каком месте я трус? – рассердился Цяньлун. – Смерть – это самый легкий путь, умереть легче всего, этот путь выбирают лишь трусы. Какой толк от мужества простого человека? Тем не менее смелые люди строят большие планы и переступают через страхи и сомнения. Но тебе это не по силам. – Разве от кого-нибудь еще требовали великих достижений и начинаний в мире? – Когда Гао-цзу из династии Тан начинал восстание в центре провинции Шаньси Тайюане, его сын Ли Шиминь сомневался в его плане, но все же подчинился воле отца. Если бы не было мятежа, надел бы Ли Шиминь, он же Тай-цзун, желтую мантию правителя? Хотя эти два императора были вынуждены подвергнуть своих сыновей и подчиненных риску, чтобы обрести власть, в конечном итоге они стали историческими личностями, но почему будущие поколения не восхищаются ими и не почитают их? Цяньлун задумался, услышанное тронуло его до глубины души. – Кроме того, брат, ты можешь намного превзойти Гао-цзу. Если ты захочешь установить мир и справедливость, многие из нас непременно последуют за тобой. Я могу поклясться, что мы никогда не посмеем проявить к тебе ни малейшего неуважения или предать, мы не такие, как твои приближенные. Цяньлун кивнул, но в его сердце все еще была тревога, которую он не мог выразить. Чэнь Цзялуо догадался о его чувствах и сказал: – Я буду невероятно счастлив, когда увижу, как мой брат прогоняет маньчжуров за Великую стену. Когда это случится, пожалуйста, позволь мне вернуться к озеру Сиху, чтобы насладиться цветами, выпить с моими братьями и жить в мире до конца наших дней. – Как же это? Если ты поможешь мне в великих свершениях, должен помочь и в военном и политическом устройстве после. – Давай обсудим это прямо сейчас. Если все закончится успешно, ты должен будешь позволить мне уйти в отставку. Следует, наверное, сказать, что у моих боевых братьев и сестер не слишком хорошие манеры. Если есть что-то, что нам не по душе, мы теряем уважение даже к монарху. Цяньлун внимательно выслушал то, что он сказал, после, отбросив все сомнения, протянул руку и сказал: – Хорошо, мы сделаем это! – У тебя не осталось сомнений? – Нет. Только я хочу доверить тебе одно дело. У Юй Ваньтина, вашего бывшего главы, где-то были важные документы, свидетельство моего рождения. Найди и принеси мне его. Так у меня не останется ни малейшего сомнения в том, что я действительно ханец, и я определенно пойду на великие свершения с тобой. Чэнь Цзялуо подумал про себя, что это вполне разумная просьба: – Хорошо, я слышал об этом от Четвертого брата Вэня, я сам отправлюсь за документами завтра. – Когда ты вернешься, приступишь к своим обязанностям, я назначу тебя главой императорских сил, командующим тремя батальонами гвардейцев. Военную мощь всех провинций я постепенно передам в руки ханьцев, доверенных людей. После того как я назначу тебя военным министром и прикажу распустить воинов цинских Восьми знамен, начнутся беспорядки. – Это прекрасный план – к чему беспокоиться из-за мелочей? – произнеся это, Чэнь Цзялуо опустился на колено, чтобы поклониться императору, а Цяньлун поспешно протянул руки, поднимая брата. – Сегодня мы должны дать клятву вместе со всем Орденом, тогда мы никогда не отступим от нее, – сказал Чэнь Цзялуо. Цяньлун кивнул. Цзялуо позвал Синь Яна, приказал ему принести императорский наряд Цяньлуна и помочь ему переодеться. – Пожалуйста, зайдите сюда, – приказал Чэнь Цзялуо, выйдя к членам Ордена. Герои вошли. Чэнь Цзялуо объяснил, что Цяньлун согласился изгнать маньчжуров силами ханьцев. – Отныне мы будем помогать императору и вместе планировать государственное устройство. Но если у нас возникнут разногласия и о нашей тайне прознают, начнется война. Через некоторое время, дав клятву, все, включая Цяньлуна, пили за новый союз. Лишь Чэнь Чжэндэ и Гуань Минмэй скептически улыбались. – Брат, сестра, поднимите же с нами бокалы за союз! – сказал Лу Фэйцин.