— Ух ты! Да это не река, а настоящее море! Я была с ним согласна, окидывая взглядом бескрайнюю водную гладь. — Не удивлюсь, если в этой речке и киты водятся, — рассмеялась я. — Кит? — проснулась и Кара. — Дядя, в этой реке и правда что ли киты живут? Дракон улыбнулся нам снисходительно и ответил: — Это было бы слишком просто. Китов здесь нет. Но обещаю, вам здесь понравится. Думаю, мы успеем позавтракать прежде, чем они начнут играть. — Кто они? — тут же зацепился за слова дракона Эн'Тай. — Речные единороги? — сделала я предположение. — А такие бывают? — на полном серьёзе спросила Кара. — Терпение и сами всё увидите, — сказал Рэн и выгрузил из багажника какой-то белый куб. Он поставил его на землю и вдруг, бросил на белый куб свой магический огонь. По логике этот предмет должен был начать плавиться и сгореть. Но нет. Куб распался на несколько предметов: три мягких стула с высокими спинками и подлокотниками; круглый обеденный стол; и огромный зонт от солнца. Вся мебель белого цвета, сияла, как яркое пятно на зелёной траве. Как только мебель заняла своё место на ровной поверхности берега, огненное пламя исчезло, не оставив после себя ни следа. Вот это да. — Скорей бы уже стать взрослым, — вздохнул Эн'Тай. — Тоже хочу уже пользоваться магией. — Не спеши прощаться с детством, — потрепал его по волосам Рэн. — Наслаждайся, играй, изучай мир и не торопись во взрослую жизнь. — А я не хочу взрослеть, — сказала Кара. — Мне нравится быть маленькой. Все тебя слушают, любят, дарят подарки… — Думаешь, когда вырастишь, всё это исчезнет? — улыбнулась я ей. — Ну не знаю. Пока не хочу становиться взрослой. Взрослые всегда столько проблем придумывают и жутких правил. Нельзя даже колготки взять и подтянуть, когда тебе хочется. Мама говорит, это неприлично. А как неприлично, если они сползли? И эти правила с истинными парами… Девочка тяжко вздохнула, будто её детство уже завтра навсегда исчезнет. — Кара, просто не надо задирать платье при всех и тянуть колготы до самого лба, — хохотнул Эн'Тай. Малышка надула губы. Пока мы разговаривали, Рэн при помощи той же магии накрыл на стол. Завтрак, как и всегда, был прекрасным и аппетитным. Сели за стол и я обратила внимание, что все мы невольно улыбаемся и даже Рэн в хорошем настроении. Чудеса, однако. Через несколько минут солнышко начало хорошо так припекать. Зонтик спас от обжигающих и ярких лучей. На природе еда приобрела совершенно другой вкус. Всё казалось намного насыщеннее и вкуснее. Вот не зря на свежем воздухе даже корка хлеба кушается с особым аппетитом. Когда мы насытились, то вместе с драконом отправились гулять вдоль берега. А берег был высоким и крутым. Но зато как тут красиво! Внезапно я заметила, как у поверхности движется что-то длинное, блестящее и переливающееся, точно радуга. Увидели и дети. Эн'Тай закричал: — Смотрите! Смотрите! В воде кто-то есть! Он указал пальцем именно в то место. — Да! — взвизгнула радостно Кара и даже подпрыгнула от предвкушения увидеть нечто особенное. — Кто это, дядя Рэн? — Тихо, — цыкнул на них дракон. — Нужно уменьшить громкость. Гиппокампы крайне застенчивы и пугливы. Особенно в периоды метания икры. — Гиппокамп? — опешила я. Но тут же смолкла и точно так же, как и дети, с открытым ртом смотрела, как из реки показались две огромные лошадиные головы на длинных шеях. Существа взметнули вокруг себя вихри и волны воды. — Это же… кони… — пискнула я. Животные покачали головами из стороны в сторону и тут же нырнули обратно в воду. Хвосты, точно змеиные, взметнулись над водной гладью и скрылись следом. А потом произошло невероятное! Гоппокампы выскочили из воды! Сначала один, следом другой. Они выпрыгивали и ныряли, как это делают дельфины. И мы хорошо смогли рассмотреть потрясающих водных животных. Голова и передняя часть гиппокампа была как у обычной лошади, а хвост и задняя часть тела — огромной рыбы. Передние ноги конские, но вместо копыт, присущих коню, у гиппокампа перепончатые лапы-плавники. Цвет — радужный. Это потрясающее зрелище, видеть, как сильный и мощный зверь выныривает, прыгает, издаёт тонкий звук и ныряет обратно, волнуя реку и расплёскивая воду. Капли летели будто жемчужины, украшая и без того прекрасные создания. Моё сердце забилось сильнее, но не от страха, от восхищения. — Это самец и самка. Он ухаживает за своей подругой. Они играют, и совсем скоро будут метать икру. К концу тёплого сезона они уплывут в море. — Какие они красивые, дядя! Мне они нравятся больше, чем единороги! — восхищённо воскликнула Кара, не в силах сдерживать свои эмоции. — Мама рассказывала, что видела гиппокампов в детстве и говорила, что в них нет ничего особенного, — с ноткой обиды проговорил Эн'Тай. — Но она не права, дядя. Они очень красивые. — Несс, скажите, на них же не охотятся… — произнесла я, предполагая самое худшее. В моём мире такие существа обязательно бы подверглись особенному вниманию и не факт, что это внимание пошло бы им на пользу. Дракон грустно вздохнул. — Раньше их было очень много. В сезон спаривания, река была наполнена десятками пар гиппокампов. Сейчас удача, если увидишь хотя бы одну пару. Их истребляли ради забавы. Эти существа красивы, но и опасны. Поймать гиппокампа не просто, но драконы хватались добытыми трофеями, пока однажды общество по защите животных не забило тревогу. Теперь гиппокампы под защитой и охота на них запрещена. — Как же знакомо, — проговорила я. — Мир другой, а некоторые поступки схожи. Дракон ничего не сказал. Мы долго смотрели на этих прекрасных животных, а когда они скрылись и больше не появлялись, Рэн сказал, что возвращаться домой. Но вернуться без скандала и разборок мы не успели. Только мы собрались и сели в машину, как на берег примчался другой транспорт и из него выскочила разъярённая Шаэна. — РЭН! — рявкнула фурия. — Как ты посмел! Ну вот, в ожерелии зла пришла беда — отворяй ворота. Сейчас начнётся. Эх, что-то мне уже надоел весь этот цирк с истинными парами. Вон гиппокамп не накидывал цепь на свою подругу, как это делают драконы, а красиво ухаживал и песни ей пел. Интересно, этот ошейник вообще реально снять? Глава 19 Женевьева Шаэна увезла детей на своём транспорте, высоко при этом задрав нос и одарив меня взглядом, полным презрения.