Сергей Андреевич, однако, от моего вида начал улыбаться, будто ему доставляло особое удовольствие эта сонная растрепанность. – Я не думала, что вы приедете так рано, – буркнула себе под нос вместо приветствия. – А я из вчерашнего разговора решил, что ты считаешь секунды до своей свободы. Я ошибся? – Нет. Проходите. Я сейчас. Забежала в ванную и плеснула на лицо холодной водой. Мокрой рукой пригладила волосы. На самом деле не было никакой разницы, в порядке моя прическа или нет, но все эти действия помогли собраться и подготовиться. Последние разговоры простыми не бывают, а с такими сложными людьми любые разговоры могут привести к любым последствиям: сложность в квадрате. Он уселся на диван, откинулся на спинку расслабленно. Заметила, что он небрит и немного бледен. Потому и начала с этой темы – она казалась проще: – Вы, как я посмотрю, сегодня не спали. – Угу. Грабил, насиловал, убивал – обычные будни бандюгана. Вот только кровь невинных жертв с рук смыл и сразу к тебе. – Это была бы смешная шутка, если бы я точно знала, что это шутка. – Не тяни время, Юль. Ты ищешь способы свинтить. Повторяю – тебе незачем бросать институт и куда-то уезжать, если причина только я. Отпущу, если ты хочешь, чтобы отпустил. Я со вчерашнего вечера так и не смогла спланировать этот разговор. Потому и нахмурилась недоверчиво. – Отпустите? Серьезно? – Да. Почему ты не прыгаешь до потолка? У тебя ж праздник, почти юбилей. – Потому что не верится… После того, как вы меня принуждали и угрожали, вот так запросто? Не уверена, что я избавилась от наивности, но кое-чему научилась – запросто с вами ничего не происходит. Он пожал плечами, вот только взгляд оставался привычно пристальным – именно эта внимательность и заставляла подозревать подводные камни. – Ничего странного, Юль. Вначале принуждение было оправдано – у нас с тобой ничего бы не было, если бы я вел себя иначе. Ничего, а я хотел, чтобы было. Но постоянно держать тебя на принуждении нет смысла – ты не сегодня, так завтра начнешь вопить о гаде-насильнике и строить из себя только заложницу. Так ладно, вопрос решен. Можешь начинать прыгать. Я ответила заторможенно: – Прыгать не стану, но я рада. Спасибо. Не ожидала. – Чего именно? Что мне так быстро надоест игра в принуждение? Кажется, он спросил о другом, но я ответила то, что первым пришло в голову: – Что вы так быстро мною наиграетесь, конечно. Вам бы не надоело принуждать, если бы игрушка не приелась. – А, точно, ты мне просто надоела. Сколько можно трахать одну и ту же девицу, сам себя не узнаю, – ответил он равнодушно. – Ну, раз все получили то, чего хотели, я попрошу, чтобы мы разошлись без взаимных обид. Даже если у тебя только неприятные воспоминания – забудь. Считай, что ты так расплатилась за то, что вытащила Криса. Мне оставалось только глазами хлопать, до такой степени я ощущала потрясение. – Хорошо. Никаких обид, Сергей Андреевич. Я даже признаю, что все могло быть намного хуже, но вы все-таки пытались… Он перебил, поднимаясь на ноги и оглядываясь: – Не продолжай. Я был ужасным монстром и тэ дэ. Слушай, а можно я тут у тебя залипну? Глаза закрываются, не стоит садиться за руль. – Что? – Ну, раз мы разошлись без обид, то ничего же, если я у тебя посплю? – Ничего… На самом деле, я понятия не имела, что на такое отвечать – вдруг начать кричать, мол, убирайтесь отсюда, видеть вас больше не могу? Или мы теперь типа хороших знакомых, в просьбах которых ничего такого нет? Или… кто мы теперь, и что я должна говорить? Сергею Андреевичу, наверное, согласия хватило, поскольку он просто прошел к неубранной еще постели, стянул пиджак и завалился под мое же одеяло в футболке и штанах. А я еще долго хлопала глазами. Какая-то странная свобода, хотя все нужные слова произнесены. Странная и непонятная – еще непонятнее, чем было раньше. Он проспится и уедет домой? А если я начну возмущаться, то вроде как обиду оставила? Почему-то стало смешно. Но на самом деле я и не заметила, как расслабилась – будто выдохнула копившееся неделями напряжение. Потому махнула рукой и тоже пошла досыпать, вот только на диван. Кровать у меня слишком узкая, чтобы соседство с мужчиной можно было не воспринять как двусмысленное. Он спал спокойно и долго, я уже проснулась, но не хотела вставать – снова разволновалась о том, каким станет наш следующий разговор. Вроде бы опять последний. А психика вряд ли может выдержать сразу несколько последних разговоров. Но все важное уже сказано, как-то сложно себе представить, что Сергей Андреевич вдруг станет открещиваться от собственных же слов. Я тихо встала и прошла на кухню, налила себе чай, достала из шкафа уже подсохшее печенье. Свобода не ощущалась всей кожей, пока он здесь, – быть может, только поэтому я и не радовалась до громких песен и не звонила Наташке, чтобы успокоить и ее. Радости не было вообще, какая-то ленивая пустота и еще большее непонимание того, что я стану делать завтра или послезавтра. Хотя вернусь к обычной жизни, конечно, учебой займусь еще усерднее, родителям и сестренке позвоню. И вообще стану им звонить чаще. Странное ощущение – пустота вперемешку с какими-то планами, не несущими ни печали, ни радости. Сергея Андреевича разбудила не я, а звонок его сотового. Я прислушалась – он ответил почти сразу и довольно бодро: – Да, – долгая пауза, в которой собеседник что-то объяснял. – Нет, просто присматривайте, на рожон не лезьте. Мне все еще кажется, что это хрень какая-то. Не вяжется, Никит! Да. Пока смотрим. Слушай, а дружок наш ведь рядом где-то живет? Может, его пасут? И через несколько минут он показался на кухне, волосы после сна по-мальчишески взлохмачены. Невероятно привлекательный – эта растрепанность ему идет, она сбивает с толку и заставляет забыть о том, кто он есть. И вдруг пустота внутри засосала тоской, вновь крутя уже истрепанный предлог «Вот если бы…». Улыбнулся он как ни в чем не бывало, вырывая меня из этого странного забытья. – Юль, а кофе у тебя имеется? – Растворимый. Садитесь, я налью. Он с какой-то подчеркнутой неторопливостью хлебал кофе, щедро разбавив его молоком, грыз подсохшее печенье. А потом встал и налил себе еще кружку. И через некоторое время я не выдержала: – Сергей Андреевич, у меня даже хлеба дома нет. Мне надо сходить в магазин, – намекнула на дела так, чтобы прозвучало не грубо, но однозначно. – В магазин? – он перевел взгляд на меня. – Давай список, я позвоню Никите – он доставит. А вот это мне уже не понравилось. Я нахмурилась. – Зачем же Никиту дергать по таким пустякам, Сергей Андреевич? Или он мне до конца жизни теперь будет желания исполнять? – Нет, конечно. Зачем до конца жизни? – мужчина явно задумался, уставившись в окно за моей спиной. – Несколько дней поисполняет и исчезнет. – Зачем? – Просто так. Считай последним подарком на расставание. Что ж, я снова в ступоре – как будто ничего и не изменилось. Решила надавить: – Сергей Андреевич, я не хотела бы настаивать, но мне нужно готовиться к семинарам на завтра. Я с удовольствием поболтала бы еще, но… Я осеклась, вновь уловив пронзительный взгляд. Сергей Андреевич слабо поморщился, как будто съел кислое и пытался это не выдать. – Юль, а если ты пропустишь несколько дней в институте, ничего страшного не случится? – Что? – я не выдержала и встала. – О чем вы вообще говорите? Вы врали о том, что отпустили меня? – Сядь, сядь, – он махнул рукой. – Не врал. Отпустил – разве не видишь? Ага, сидела бы ты сейчас одетая, если бы не отпустил… Просто хорошо тут у тебя. Ничего, если я еще немного тут посижу? – Да о чем вы говорите? – я заставила себя сесть, но перестать волноваться не могла. – Или вы так решили продлить игру? Перепугать меня до смерти, чтобы я сама умоляла – останьтесь тут, со мной, а то… А что происходит, кстати? – Ничего не происходит. Это игра такая, ты угадала. Ну, подыграй же, Юль, в тебе вообще азарта нет? Давай сыграем в игру, что мы тут чаи гоняем, а мои люди смотрят по сторонам и убеждаются, что нам показалось. Заодно и ответь, к тебе в последнее время незнакомые люди со странными вопросами не подходили? Скорее всего вчера, потому что раньше за тобой хвостов не было. Или просто, быть может, кто-то рядом крутился? Мне стало окончательно не по себе, но страх я прикрывала раздражением: – Ничего такого не было! Я вообще в последнее время только с вами общалась, и вот Крис еще вчера заходил, – добавила поспешно, чтобы он не сделал неверных выводов: – Извинялся! – Ага, – он ответил явно сам себе, но в глазах его не было привычного веселья, которое сейчас бы здорово успокоило. – А ему ты, случайно, не сообщала, что мы с тобой продолжаем видеться? – Да к чему вы ведете?! – Сиди, сиди. Шуметь не нужно. Видишь ли, Юль, не все меня любят. А некоторые не любят до такой степени, что готовы даже сильно насолить. Солить через одноразовую любовницу смысла нет, я бы и ухом не повел. Но если кому-то стало бы известно, что ты совсем не одноразовая, то могут уже и присмотреться. Мишань, когда меня привез, какого-то странного чела под твоими окнами заметил. Но мы сразу решили, что бред – я с тобой даже на люди не выходил, чтобы тебя пасти. Однако если наш общий знакомый сообщил кому-то наверняка, что ты та самая, то уже не совсем бред. У меня кровь от лица отхлынула, и даже затрясло, будто от холода. – Подождите… Вы же сейчас не хотите сказать, что за мной пришли какие-то ваши враги? И им уже все равно, что мы с вами расстались – они и спрашивать не станут… А вы им еще доказательств подкидываете – сидите у меня?! – Нет, блин, у меня глаза слипались, и я не нашел кроватки поудобнее. Юль, ну если у них инфа от Криса, то неужели ты думаешь, что смогла бы что-то объяснить? – И чего они хотят?.. Убить? Отомстить? Похитить для каких-то требований? – Вот уж понятия не имею. Ты чего такая бледная? Это же игра! О, телефончик звонит. Он направился в комнату, где оставил сотовый, ответил там. Но конечно, я могла слышать каждое слово: – Так, понятно. Подгоняйте машины, тогда отсюда лучше свалить. Вернулся на кухню, усмехнулся от моего ошалевшего вида и с улыбкой раскинул руки: – Новый тур игры. А что, если мы у меня дома продолжим играть? Криса, похоже, не было в его квартире со вчерашней ночи, вещей тоже нет. Сейчас ищут его брата, тоже пропал с радаров, что уже ни о чем хорошем не говорит. – Крис… в Москву собирался… – выдохнула я. – Во. Теперь у него явно есть деньги и на Москву, и на Амстердам, и на Рейкьявик, мать его. За хороший слив хорошо платят. Юль, я понимаю, как это звучит, но нам лучше бы с тобой еще немного друг друга потерпеть. У меня квартира большая, мы там даже встречаться не будем. А как этот вопросик закроем, так сразу и вернешься сюда. В институт, к сожалению, тоже пока лучше не ходить.