Я не буду плакать. Я не буду плакать. Я не буду плакать. Я делаю глубокий вдох и пересекаю зал, закрывая дверь квартиры, которая по-прежнему дрожит от последствий удара Ксавьера. Планы на вечер больше нет. Не думаю, что смогу сидеть в баре, выпивать и клеить улыбку на лицо, притворяясь, что ничего из этого только что не произошло. Мои пальцы дрожат, пока я отправляю сообщение Скайлар. — Прошло неплохо. Она отвечает минутой позже. — Правда? — Вовсе нет. — Я сейчас приеду, — говорит она. — Принеси вино. *** — Я превращаюсь в алкоголичку. — Забираю бутылку вина у Скайлар, как только она заходит. — Перешла с выпивки раз в неделю на практически каждую ночь. — Ты на взводе. — Скайлар кладет сумочку на стол. Жалость исходит из нее как чрезмерно набрызганные духи. — Я так не могу. — Я оОткупориваю бутылку, как профессионал, и разливаю по бокалам. — Слишком тяжело. Она берет себе бокал. — Когда держишь все в себе многие годы, а затем жизнь внезапно заставляет тебя противостоять этому, когда меньше всего к этому готова, сложно справиться. — Он защищал меня. — Голос становиться тихим. Я делаю тяжелый глоток, который в последствии трудно проглотить. — Когда Ксавьер говорил те ужасные вещи, он защищал меня. Несколько парней на конференции заключили пари, кто сможет затащить меня в постель. Он считал, что, говоря эти вещи, мог бы избавиться от них. — Разве он не мог просто рассказать тебе о пари? Тогда бы ты знала, что не переспишь ни с кем из них. Я качаю головой. — Он не действует так. Если есть проблема, он хочет все исправить сам. Возможно, он хотел пощадить мои чувства. Если чего-то не знаешь, подобное не причинит вред. — Благородно. — Знаю, ладно? — Я фыркаю. — Я так зла на себя. Он тоже. — Зол на себя? — Нет, на меня. Он выбежал отсюда, распаленным. Никогда не видела его таким разгневанным. Скайлар откидывает светлые волны с мрачного лица и берет меня за руку. — Воу, Магнолия. Я-я не знаю, что сказать. — Я облажалась. — Тебе придется унизиться. — Скайлар встает, озаренная идеей. — Ты можешь все исправить. Тебе просто нужно унизиться. — Я не буду унижаться. — У тебя нет выбора. Ты должна сделать это, Магнолия. Если любишь его, то сделаешь все возможное, чтобы вернуть. — Я даже не знаю, что сделать или сказать. — Разберешься. Если он нужен тебе достаточно сильно, ты найдешь способ. ГЛАВА 14 КСАВЬЕР ФОКС — Данная цена не подходит этой квартире. Ты никогда не продашь ее по такой цене. Сбрось по крайней мере двести пятьдесят. Продашь ее через две недели. Гарантировано. — Хершел Гольдштейн машет пальцем перед моим лицом. Он последний брокер, который завалился ко мне в брокерскую контору утром в субботу. — Спасибо за совет. — Я хлопаю его по спине, крепко обнимая. У него жесткие плечи, словно он удерживает слишком много энергии подобно Атласу. Признак мужчины, который слишком много думает. Я-то знаю. Хершелу нужно потрахаться, но судя по укороченным штанам и большого размера очкам из девяностых, которые носит до сих пор, перепихон — наименьшее из его приоритетов. — Пересмотрю клиентов, когда вернусь в офис. Говорю то, что должен сказать, чтобы заставить его замолчать. Я знаю своих клиентов. Знаю правильную цену, и клиенты не откажутся ни на цент ниже заявленной. Я не новичок в этой игре. Тем не менее, не могу не задаваться вопросом, что думает Магнолия по поводу цены. У нее всегда лучше выходило с цифрами. Она занималась установлением цены и вела переговоры. Я занимался продажей. — Очень хорошо. — Он поправляет очки на носу и направляется к двери. Я забираю вещи с кухонного островка и начинаю выключать свет. Прежде чем гашу последний светильник, дверь открывается резким движением. Я не поднимаю взгляд. — Мы закончили около пяти минут назад. Никто не отвечает. Я поднимаю взгляд, сердце подскакивает к горлу. — Эта брокерская контора открыта по приглашениям. Магнолия приподнимает плечо к уху, даря робкую улыбку. Не похоже на нее, чтобы она прикидывалась скромной. Должно быть, пришла Примирительная Магнолия. Я не узнаю ее, поскольку никогда не видел прежде. В этом не было никакой необходимости. Когда мы были друзьями, она никогда не лгала, не ранила или не обманывала меня. Она была добра ко мне. Но я все еще в ярости. — Что ты здесь делаешь? — Я кладу вещи на стол, складывая руки. Мой пиджак собирается, жестко стягиваясь на спине. Она нарядилась для утра. Черные кожаные леггинсы. Кружевная блузка. Накрученные волосы. Накрашенные губы. Каблуки в стиле «трахни меня». — Пришли извиниться. — Она подходит ближе ко мне, закрывая дверь. — Ты не тот монстр, которого я из тебя сделала. Я ошиблась. Мне следовало прийти к тебе. Я не должна была так предполагать. И была так одержима обидой, что приняла твои слова за чистую монету — и большее для меня не имело смысла. Я изучаю ее, желая держаться подальше и обнять ее одновременно. — Слушай, ты же знаешь, что я не умею красиво выражаться, — говорит Мэгс. — Я никогда не была убедительной, как ты. — Она вздыхает, поигрывая пальцами. — Скажу так: восемьсот пятьдесят четыре дня. Два Рождества. Два кануна Нового года. Два новогодних дня похмелья. Сотни отмеченных продаж. Десятки пропущенных отпусков. Ноль фотографий... Я сражаюсь с тоскующей ухмылкой. Магнолия всегда ориентировалась в цифрах. Каждый раз я хотел выиграть в споре с ней, все, что мне требовалось, нарисовать логическую картинку, чтобы она поняла. — Я понял. — Делаю шаг к ней. — Ты чертовски соскучилась по мне. Она опускает голову. — Да. Неуверенный шепот, неподходящий такой женщине, как она. Плечи Магнолии опускаются, когда я подхожу ближе. Если она подхалимничает, то делает это чертовски хорошо. — Попробуем еще разок? — Я тянусь к ней, притягивая к себе. Беру ее за подбородок, чтобы встретиться с ней взглядом. Наши губы находятся в дюймах друг от друга. Ее жар незаметно переходит ко мне, и запах медленно втягивается в легкие. — Начать с чистого листа? Начать заново? Магнолия кусает нижнюю губу, борясь с облегченной ухмылкой, и выдыхает. — Согласна. Я думаю, это наш долг перед друг другом, помнишь? Держа за подбородок, притягиваю ее уста к своим, скользя губами по ее, и выдыхаю в них, прежде чем обрушиться на эти идеальные надутые губы голодным поцелуем. Я беру ее за волосы, прижимая к себе, отчего она стонет мне в рот. Возможно это всхлип. Признак помилования. Прощения. Сладкая покорность. Я оставляю ее губы — можно целовать ее часами и все еще нуждаться в большем. — Мои клиенты скоро вернутся домой. — Руки тянутся вдоль ее рук, не желая отпускать.