– Я не сумасшедшая и говорю правду, – продолжала стоять на своем Аня. – Одна из жертв была моей подругой… Что-то в голосе Ани заставило Эмму поверить ее словам. Она растерянно спросила: – Что же мне теперь делать? – Тебе нужно срочно сматываться из города. Лучше прямо сегодня. – Куда же я поеду? У меня здесь работа, квартира, друзья наконец! Анна поморщилась: почувствовав опасность, Эмма была на грани срыва, чисто женской истерики. Еще немного, и она примется визжать и плакать. Аня сделала слабую попытку успокоить ее и заставить действовать. – Эмма, не заводись, пожалуйста. – Аня изо всех сил старалась, чтобы ее голос звучал ровно и уверенно. – Тебе не придется уезжать надолго, максимум – на один-два месяца. Ну, придумай что-нибудь с работой, попроси творческий отпуск, скажи, что у тебя тетка заболела… – Я все равно тебе не верю! – упрямо выкрикнула Эмма и с вызовом уставилась на Анну. Терпение у той лопнуло, она поднялась с кресла, направилась к выходу, устало бросив на ходу: – А вот это твое личное дело. Я тебя предупредила, а там поступай как хочешь. Я тебе не нянька, я тебя вообще знать не знаю. – Она отвернулась и взялась за ручку двери. – Эй, русалочка, подожди! – окликнула ее Эмма. Аня снова обернулась. Виновато улыбаясь, Эмма пробормотала: – Не злись, русалочка. У меня просто в голове не укладывается вся эта бодяга. Но я тебе верю. – Рада это слышать. И что ты намерена делать? – Уеду, как ты сказала, – пожала плечами Эмма. – Но прямо сегодня я не могу, честное слово. У меня сегодня важная встреча. Очень… Эмма замялась и покраснела. Анна догадалась, что речь идет скорее всего о свидании, и понимающе кивнула. – Хорошо, Эмма. – Она постаралась скрыть облегчение, сквозившее в ее голосе. – Только никому не говори о своем отъезде. Никому, ты поняла? – Хозяину клуба я должна сказать. Иначе он вышвырнет меня на улицу. – Хорошо. Но постарайся не давать адреса того места, куда ты поедешь. Кстати, тебе есть куда ехать? – Есть. У меня и правда тетка в Нижнем. Слава богу, не больная, конечно. Место хорошее, тихое. Только скучно там. – Ничего, на том свете тоже не очень весело. – И откуда ты свалилась на мою голову. Может, ты все-таки чокнутая? – с надеждой спросила Эмма. – А ты проверь, – предложила Анна. – Нет уж, спасибо. – Вот и умница. Можно, я к тебе завтра утром заеду? Очень хочется взглянуть на твой медальон. – Куда заедешь? – Домой. – Ты что, и адрес мой домашний знаешь? – Ага. И я, и убийца тоже. Эмма передернула плечами, словно от холода. – Слушай, а зачем ты-то в эту историю влезла? – спросила она. – Не хотела тебе говорить, но я тоже одна из жертв. – Вот черт… Получается, он охотится на тебя, а ты – на него? – В некотором роде. Только, если честно, у него пока выходит лучше. Эмма покачала головой и спросила: – Во сколько ты приедешь завтра? Я встаю поздно. – В одиннадцать устроит? – Более-менее. – Тогда до завтра. – Аня уже взялась было за ручку двери, когда услышала: – А почему ты сама не прячешься? Аня обернулась и сказала с виноватой улыбкой: – Не знаю. Наверное, потому, что просто сидеть и ждать – гораздо страшнее… * * * Вновь оказавшись в темных лабиринтах закулисного коридора, Анна сообразила, что не имеет ни малейшего представления, каким образом будет отсюда выбираться. Снова возвращаться в гримерную и просить Эмму вывести ее на улицу Ане не хотелось. Она догадывалась, что где-то среди бесконечных переходов должна существовать дверь так называемого черного хода. Совсем рядом она заметила нечто, очень подходящее, и решила проверить свою догадку. Интуиция ее не обманула: за дверью оказался выход во внутренний двор ночного клуба. На улице совсем стемнело. Аня поежилась от холода – в открытом вечернем платье она быстро замерзла. Покрутив головой и не заметив ни одной живой души, Аня свернула направо и поплелась вдоль стены здания в надежде выбраться с этих задворок на людную улицу. Откуда-то сверху слышались музыка, шум голосов, а здесь внизу было тихо и темно, а потому – немного страшновато. Торопливо стуча каблучками, Анна прошагала еще метров двадцать… Кто-то неслышно подобрался к ней сзади и схватил ее за грудь. Аня в ужасе завизжала, силясь вырваться из цепких рук. В ответ она услышала глухой злобный смех, похожий на ворчание хищника. Аня отчаянно завертела головой и увидела, что еще трое парней стремительно приближаются к ней сразу с трех сторон, в то время как один продолжал крепко удерживать ее руки. – Попалась, птичка, – пакостно скаля золотые зубы, протянул один из них. Его улыбка заставила Анну пожалеть, что родных зубов он лишился без ее вмешательства. Другой смачно причмокнул губами и потянулся к ней. Пытаясь стряхнуть с себя бесстыдные похотливые пальцы, Анна изогнулась и попыталась лягнуть обидчика. Острый каблук ее туфельки врезался в скалящуюся рожу. Парень заорал от боли, держась за разорванную щеку. – Ах ты, гадина! – хрипло взвыл он и бросился к ней. За ним и другие. Теперь она чувствовала, что множество рук держат ее тело, парализуя любое движение. Ярость и страх вспыхнули одновременно; она рвала ногтями чьи-то лица, словно дикая кошка; она дралась, вопила, била, царапалась, пока не оказалось, что все четверо объединенными усилиями скрутили ее намертво. Ей завели руки за спину – малейшая попытка вырваться причиняла дикую боль. Анну знобило от бессильной злости. Совершенно неожиданно скотская возня прекратилась. Анна почти не удивилась, увидев рядом Соляриса, с интересом наблюдавшего за неравной схваткой. Издевательская улыбка не добавляла ему привлекательности. – Так я и думала, – процедила Анна, уставившись на него злыми глазами. Державший сзади резко дернул ее руки вверх – девушка взвизгнула и сморщилась от боли. – Тошла, отпусти девочку, – лениво скомандовал Солярис и подошел к ней совсем близко. – Осторожнее, она лягается, – предупредил Тошла, но руки Анны отпустил и отошел подальше. Она оказалась с Солярисом лицом к лицу. – Чего ты добиваешься? – хмуро спросила Анна. – Догадайся… – многозначительно хмыкнул он. Дружки его мерзко заржали. – Лучше отпусти меня по-хорошему, придурок, – прошипела Анна. – А то что? – поинтересовался Солярис. Анна промолчала. – Я думал, ты умная девочка, – разочарованно протянул он. – Могла бы сразу догадаться, что так или иначе я все равно получу то, что мне надо. Шутки кончились. Лучше не зли меня – я нервный. С этими словами он властно схватил ее за запястье и дернул на себя. Потеряв равновесие, она пошатнулась и упала ему на грудь, но тут же уперлась в нее кулаками, пытаясь вырваться. Он отвесил ей увесистую пощечину и только потом сказал: – По всему видать: ты горячая лошадка, но мне такие нравятся. – Ты что, коллекционер? – язвительно спросила Анна. – Да, крошка. Я коллекционер. Но не обычный. Я собираю женскую красоту, и в моей коллекции не хватает как раз такого экзотического цветка, как ты. Именно поэтому мне не терпится наколоть на булавку столь замечательный экземпляр… Не бойся, тебе понравится… – Не дождешься, сволочь, – рявкнула Аня и снова дернулась, скорее от отчаяния. Солярис, потеряв терпение, снова отвесил ей звонкую оплеуху. Видимо, для симметрии. Теперь у Ани полыхали обе щеки и звенело в ушах от удара. По ее лицу потекли слезы. – Слышь, Солярис, отпусти ее, – услышала она голос Олега. Солярис резко обернулся, продолжая крепко держать Анну. Она не знала – радоваться или огорчаться: Олег был выше и мощнее Соляриса, но рядом топтались четверо его дружков, и она прекрасно понимала, что справиться в одиночку с пятерыми может только какой-нибудь киногерой, да и то не без помощи каскадеров. Тем не менее она сквозь слезы улыбнулась Олегу, благодарная за то, что он не бросил ее одну. – Кого я вижу, – подал голос Солярис. Обстановка была явно в его пользу, и он прекрасно себя чувствовал. – Какими судьбами, друг?