Щелкнул выключатель. Свет полоснул по глазам, будто рядом разорвался снаряд. Зажмурившись, Тарас увидел жерло трубы, себя перед броском во тьму и… вернулся к действительности. В комнату входили майор Зарубин и Курт Вильде. Все были возбуждены и оживленно переговаривались. — Я ждал… ждал чего-то в этом роде! — воскликнул Зарубин, подкрепляя слова энергичными жестами. Горячий, порывистый, он ни минуты не мог оставаться в покое. — Что касается меня, — заметил Курт Вильде, снимая фуражку и ладонью приглаживая седые волосы, редким венчиком обрамляющие круглую лысину, — то я сразу решил: тут не обошлось без гестапо. Его повадки мне хорошо известны. — По личному опыту? — Именно так, майор, — вступился за немца Фокин. Голос его прозвучал резко. — Товарищу Вильде пришлось познакомиться даже с Бухенвальдом. — Простите, не знал… — Зарубин удивленно поглядел на шефа полиции. — Рад, что вам удалось остаться в живых. Я был недавно в Бухенвальде по делам службы и знаю… Наступила неловкая пауза. Нарушил ее Фокин: — Вы полагаете, Курт, организация «Стальной шлем» чисто фашистская? — По имеющимся сведениям, она формируется в зоне ваших союзников из удравших на запад гестаповцев. Тарас ничего не понимал: какая организация? при чем гестапо? Фокин перехватил его взгляд и рассмеялся: — Товарищи, наш юный разведчик в неведении. А уж ему, согласитесь, следует быть в курсе. Разрешите проинформировать, товарищ майор? — Я противник разглашения военных тайн. Однако это не относится к солдату Пояркову. Знаешь, кто снят на обнаруженной тобой фотографии? — Ганс Майер? — Увы, Курт Флик, хозяин «Приюта охотников». — Муж Евы? Фокин кивнул. — Он самый. Точнее, бывший… Теперь она вдова. В мае сорок пятого года шарфюрера СС Курта Флика, принимавшего в своем отеле Геринга, наци номер два, схватили югославы и, разумеется, отправили на тот свет. — При чем же здесь Майер? — Да он и не Майер вовсе, а тоже Флик, родной брат Курта и, кстати, эсэсовец. На его счету сотни загубленных душ. «Так вот почему его так боится Гертруда, — подумал Тарас. — Она знала…» — Братья были близнецами, — уточнил Курт Вильде. Немец сидел в кресле, устало откинувшись на спинку, и полицейский мундир на его узких плечах походил на разъехавшуюся гармошку. — Выходит, Ева и Майер, или как там его, были давно знакомы? — Конечно, дружище, — подхватил Фокин. — Помнишь, сцену в гараже? Она лучше всего это подтверждает. Да и смешно было бы близким родственникам не знать друг друга. Но самое главное, — продолжал Фокин, — Курт Флик служил… знаешь где? В гестапо, сектор «С». — Русский агентурный отдел, — опять пояснил Вильде. — Вот пока что все факты. Остальное относится к области догадок, — остановил Фокина стоявший у окна Зарубин. — Не совсем, герр майор, — возразил полицейский. — Фрау Ева на допросе показала, что муж был дома в последний раз в марте этого года, причем всего одну ночь. Видевший его бармен сообщил: при хозяине, когда тот появился, находилось два объемистых саквояжа. Что в них было, он не знает. Зато та рыженькая девчушка… — Гертруда? — невольно вырвалось у Тараса. — Да-да, известная вам особа, — понимающе улыбнулся немец, — рассказала, что в то утро, когда Курт Флик покидал дом, она привозила в отель молоко и видела его. В руках хозяина, Гертруда точно запомнила, был лишь маленький чемоданчик. Разве это не факты, достойные внимания, герр майор? — Я предпочитаю синицу в руках журавлю в небе. — Зарубин потер лоб ладонью. — Предположим, саквояжи и их содержимое в отеле. Дальше? — Гансу Майеру, давайте уж называть его так, каким-то образом, может, даже от брата стало об этом известно. Но он не знал местонахождения тайника, — вмешался Фокин. — Потому и искал, — вставил слово Тарас. Он больше не мог оставаться безучастным. — А затем нашел… — Правильно, родной. — Фокин ласково поглядел на своего питомца. — Нашел и отправился в западную зону. — Зачем? — Причины могут быть разные. Покупателя, скажем, найти, о транспорте договориться… Спрятанное в отеле представляет, как видно, изрядную ценность. — Возможно, не сошлись в цене, — высказал мнение Курт Вильде. — Вот бандиты и решили действовать самостоятельно. Но поскольку налетчики не знали истинного местонахождения тайника, то искали повсюду. Потому отель и подвергся разгрому… Мы захватили одного негодяя и получили от него показания. — Тогда вы должны знать, что они искали? — Об этом было известно лишь главарю шайки, а он погиб в перестрелке. — Курт Вильде подался вперед, отчего его жилистая шея стала еще длиннее, и спросил: — Вы по-прежнему настроены недоверчиво, герр майор? Зарубин, скрестив руки на груди, молчал. И полицейский, сделав выжидательную паузу, заговорил снова: — Раз нет возражений, давайте примем сказанное мною за рабочую гипотезу. Так вроде бы говорят криминалисты? — Из вас классный сыщик получится, — рассмеялся Фокин. — Благодарю за комплимент, герр комендант. Я учусь анализировать у вашего сына. У молодого человека просто замечательные способности!.. Тарас покраснел от удовольствия. Ему все больше нравился этот нескладный человек с мозолистыми руками кузнеца, оказавшийся по недоразумению тезкой эсэсовца Флика. — Все! — резко выпрямившись, остановил веселый разговор Зарубин. — Подведем итоги! Так как налет банды не удался, в дело теперь вступит сам Майер. Когда можно его ждать? — Кто знает, — пожал плечами Фокин. — Может, завтра, а то и через неделю-две. — А вы как полагаете? — повернулся Зарубин к Вильде. — Согласен с repp комендантом. Майеру ни к чему спешить. Наоборот, ему лучше выждать, пока все успокоится. — Но мы не можем ждать у моря погоды, — сердито бросил Зарубин. — Слишком много чести. Как ускорить события? — Это можно, — живо отозвался Фокин. — Перед нами реальный противник, не так ли? Так почему бы не применить к нему военную хитрость? Тарас, зови фрау на ковер! Хозяйка отеля явилась моментально. Лицо ее было взволнованным, в припухших глазах затаился испуг. — Мы весьма сожалеем о случившемся в вашем отеле, фрау Ева, — проникновенно сказал Фокин, и Тарас, понимавший его обычно с полуслова, насторожился. Капитан, если надо, умел мягко стелить, только спать было жестко. — О да, благодарю за сочувствие, repp комендант! Так обидеть бедную вдову, — захныкала она. — Вы не представляете, господа офицеры, сколько я пережила… — Понимаем, — сочувственно поддакнул Фокин, проигнорировав обращение к «господам». — Потому и испытываем потребность помочь. Инцидент может повториться. Граница рядом. Фрау Ева насторожилась, а капитан между тем продолжал как ни в чем не бывало: — Во избежание дальнейших недоразумений решено в вашем гостеприимном отеле разместить воинскую команду. Временно, конечно. — Майн готт! Зачем? А мои постояльцы? У меня и так огромные убытки… — Второй этаж можете сдавать, а первый так или иначе подлежит ремонту. Русские солдаты еще никого не разоряли, разве не так? — И все же умоляю, герр комендант, не надо! — взмолилась хозяйка. — Я постараюсь сама управиться со своими делами. Я уверена, что смогу… — Довольно, фрау Ева, — перебил Фокин. — Это приказ! Бефель! Готовьтесь к приему людей. Завтра… Ева Шлифке испуганно замахала руками: — Так скоро? Побойтесь бога, герр комендант. Вы решили меня загнать в тупик? Я не успею приготовиться… — Хорошо, — согласился Фокин неохотно, — дам вам еще один день. Но это крайний срок. Послезавтра здесь будут солдаты, русские солдаты из комендантского взвода. А мы с сыном попрощаемся с вами сегодня вечером. Когда за хозяйкой закрылась дверь, все находившиеся в комнате дружно расхохотались. НОЧНАЯ ОПЕРАЦИЯ Комендатура располагалась в старинном особняке с остроконечными готическими башенками. Особняк принадлежал какому-то немецкому барону, сотрудничавшему с нацистами. Накануне прихода советских войск в Эйзенах он, прихватив деньги и ценности, успел удрать на запад. Широченная мраморная лестница вела из огромного зала, где можно было разместить по крайней мере батальон, наверх, к галерее, опоясывающей весь этаж. Вдоль галереи, обнесенной, как и лестница, обтянутыми бархатом перилами, выстроились, словно на параде, резные дубовые двери непомерной величины. За каждой располагались просторные, в два-три окна, комнаты, залитые ярким солнцем.