— Определенно. Канделябр со стола брали и зажигали свечи. Потому они и прогорели больше остальных. — Наташа подняла его со стола и стала ходить с ним, словно подсвечивая себе то одно место, то другое. — Там на столе в одном месте есть небольшое пятно, где пыли меньше. И туда как раз встает эта штука, — девочка подняла канделябр повыше. — То есть, когда обыск закончился, он стоял тут. — Она поставила канделябр на стол. — Но вы ведь знали об этом? — Предполагала. Видите ли, барон, если бы я писала что-то на столе, то поставила бы эту штуку так, чтобы свет от нее падал мне слева, если, конечно, я правша. Верольда сказала, что дознаватель писал за столом, значит он сидел тут, — Наташа опустилась в кресло и села так, словно что-то пишет. — Тогда логично, если освещение будет отсюда. — Она повернула голову к канделябру. — Потом его потушили и ушли. Передвигать бы его никто не стал. Мы же обнаружили его тут, — Наташа переставила канделябр. — Тут он мог оказаться только в одном случае — кто-то взял его, зажег, походил с ним по кабинету, а потом, уходя, поставил на край стола по пути к двери. Что, опять-таки, приводит нас к тому, что вор был не слишком опытен. Опытный вор всегда имеет собственный прибор освещения, — она подняла воровской фонарь. — Причем такой, который освещает не все вокруг, а только то место, которое нужно. Здесь же… просто удивительно, что в окно не заметили свет… — Наташа подошла к окну и выглянула, — хотя нет, не удивительно. Деревья, дальше какие-то колючие кусты. Сомневаюсь, что там кто-то мог оказаться случайно. Верольда, а окно случайно выходит не на южную сторону? — На южную, а что? — Да так… — Наташа осмотрела раму окна, дернула, и рама вдруг, слегка скрипнув, раскрылась. — Надо же… щеколды открыты. Кто-то позаботился о запасном входе. Барон, а ведь это в ваш огород камешек. Точнее вашей службы. Когда эсбэшники опечатывали комнату по приказу императора они даже не проверили закрыты ли окна. Не глядя на реакцию на свои слова, Наташа сначала выдвинула ящики стола, осмотрела их, вытащила один и заглянула внутрь стола. — Верольда, скажи, а ты не знаешь, есть ли в кабинете какие-нибудь тайники? — Нет… не слышала о таком. — Понимаешь, важные бумаги не хранят на виду и не за таким замком, как у вас на двери. Должно быть… Точно не знаешь? — Отец ничего не говорил, но ведь можно спросить его. — Может и придется… — Он должен был раскрыть тайник, когда его арестовали, — заметил барон Тотлен. — С чего бы это? Зачем ему допускать к своим деловым бумагам посторонних? Хм… интересно… — Наташа вдруг опустилась на колени, подхватила фонарь и поставила его на пол, сама чуть ли не легла, прижав голову к паркету, пытаясь смотреть по лучу света от фонаря. — Хм… Интересно… — повторила она, встала и стала старательно ощупывать стену, не пропуская никаких украшений. Правда, прежде все внимательно рассматривая. — Ага! — вдруг радостно воскликнула Наташа и дернула висящий на стене подсвечник… Ничего не произошло. Наташа озадаченно потерла лоб, потом повернула его в одну сторону, в другую… в этот момент что-то щелкнуло в стене и одна из панелей раскрылась, как дверь. Наташа аккуратно потянула за нее, раскрывая до конца и взору всех предстал небольшой шкаф, внутри которого на полках были аккуратно разложены какие-то бумаги, стояли шкатулки. Наташа ради интереса открыла одну, там лежали золотые монеты, во второй оказались украшения. Девочка повернулась к Тотлену. — Значит, должен был открыть тайник дознавателям? — ехидно поинтересовалась она. — Что ж… давайте посмотрим… Шкатулки Наташа больше трогать не стала, и так понятно, что там. А вот бумаги. Первые взятые оказались долговыми расписками. Наташа отошла в сторону и окинула шкаф внимательным взглядом. — Как ты нашла тайник? — несколько растерянно спросила Верольда, подходя ближе и разглядывая содержимое шкафа. — По пыли на полу, — рассеянно отозвалась Наташа. — Дверь шкафа, когда открывается, почти вплотную к полу подходит, а поднимаемый ею ветер при раскрытии поднимает и пыль. Я на полу заметила такие вихревые характерные следы. Ну а зная, что тут дверь найти способ ее открыть не сложно. — О… теперь я верю про призванных, — пробормотала Верольда. Наташа покосилась на нее. — И у меня для вас плохие новости — кто-то знает про тайник и тоже его раскрыл. — Наташа подошла к шкафу и вытащила из него несколько листов бумаги. — Вот это сюда и подложили те, кто пробирался в кабинет. — Почему так думаете? — подошел и Тотлен, решив, что если уж Верольда зашла в кабинет, то и ему можно. — Посмотрите. Все листы лежат определенным образом. Это привычка людей, действовать одинаково. Видите? Листы стопкой, подозреваю, каждая стопка по своей тематике. Свитки на своей стороне, листы на своей. А эти… эти лежали наискось и не по теме. Та стопка — налоговые платежи графства. Это же, — Наташа пролистала. — Какие-то письма и отчеты. А письма лежат вот тут. — Девочка достала еще листок. — Ну да. Распоряжение управляющему в каком-то городке. Так что кто бы ни положил эти листы — сделал это не граф. — В тайник, о котором никто, кроме графа не знал? — Сказала же Верольде, что у меня плохие новости. Кстати, обратили внимание? Не взяли ни одной шкатулки. Все деньги и украшения на месте. Даже интересно что это за бумаги сюда положили таким оригинальным образом. Наташа прошла к столу, от свечи в фонаре зажгла канделябр, села на стул и придвинула к себе документы. Прочитала один лист, хмыкнула, прочитала второй. Подняла голову. — Верольда, пожалуйста, попроси позвать твоего брата. — Я могу ознакомиться? — раздраженно поинтересовался барон Тотлен. Видно и его самообладание стало сдавать. — Минуточку. Сразу, как только я задам пару вопросов Рониальду, я передам бумаги в полное ваше распоряжение, тем более они по вашей части. Рониальд появился вместе с Чарленом и недоуменно посмотрел на Наташу. — Рониальд, ты помнишь наш разговор про то, что не все то, чем кажется? — Эм… да. — Расскажи о подслушанной беседе в трактире. — Что? — Ты мне веришь? Говори. Мальчишка, прерываясь и путаясь, пересказал подслушанный разговор. Реакция Тотлена оказалась немного неожиданной. С трудом сдерживая себя, он заявил, что такие вещи надо немедленно рассказывать в службе безопасности. Наташа удивленно посмотрела на него. — Вы сейчас серьезно? — Скрытие информации о заговоре карается вне зависимости от возраста и положения. — Ну-ну. Но если на то пошло, то он не скрывал, а рассказал мне. А раз уж я занимаюсь этим делом, то и мне решать, что и кому разглашать. И был мой прямой запрет говорить о том разговоре кому бы то ни было. Так вас устроит? — Заговор — это не детские игры. — Спасибо, я это знаю. Вот сейчас мы кое-что и проясним. Читайте, — Наташа перебросила бумаги Тотлену. Для остальных пояснила, одновременно доставая из шкафа несколько писем, явно написанных графом Стархазским и раскладывая их на столе: — Там обмениваются сообщениями, что граф Стархазский согласен принять предложение и берется попробовать привлечь своего друга графа Сторна к этому делу. Ну это основное, что я уяснила, кое-что там на незнакомом мне языке. И еще что-то о том, что будет обсуждаться на следующей встрече. Естественно, без имен. Ха… Барон, прочитали записку? Можно мне ее Спасибо. Наташа, получив записку, положила рядом ее и письмо из шкафа, стала попеременно сравнивать оба под лупой и попутно комментирую: — Так… Бумага не очень высокого качества… В столе у графа такой нет, у графа, я обратила внимание, все только высшего качества. Вот интересно, если бы эту записку действительно писал граф, он за этой бумагой кого-то специально посылал? Ага, завитушка… отсутствует, а тут присутствует. Почерк, конечно, похожий, даже очень, но кое-где сбивается… не та высота букв, наклон чуть отличается. В общем, я, конечно, не эксперт, но кое-что читала. Если не приглядываться, то писал действительно граф. — И это можно отличить вот так? — недоверчиво спросил Тотлен, перестав читать. — Если знать, на что смотреть. Есть целая наука по почерку. И у меня на родине проводят специальную экспертизу. Стопроцентную гарантию она не дает, но отличить один почерк от другого вполне. Как бы умело человек не подделывал почерк, всегда будут отличия. Многолетние привычки так просто не изменить, а контролировать себя постоянно не получится. Вот, например, в начале записке видите буква «в» написано малость иначе, чем в конце? И в начале, если сравнить с письмом, написанном графом, она почти неотличима от оригинала. Но тот, кто подделывал, не смог так писать постоянно и ближе к концу сбился. Конечно, настоящий эксперт из моего мира мог бы сказать больше. Возраст того, кто писал, возможно, пол. — Серьезно? — Да. Почерковедческая экспертиза. Но увы, я не эксперт. Всех моих знаний хватает только на то, чтобы утверждать — эту записку писал не граф Стархазский. — Наташа повернулась к Альде, — вот и всплыл тот мотив, что подбрасывали Рониальду. Скорее всего заметили мальчишку и узнали его. Вот и дали подслушать тот разговор. Кто-то там быстро соображает. Готова поклясться, что именно после того разговора в таверне сюда и пробрался некто, состряпав эти письма. — И что все это значит? — с недоумением поинтересовалась Альда. Наташа заложила руки за голову и откинулась на спинку стула. — Это значит, что дело приобретает тот оборот, который я опасалась больше всего. Заговор, Альда. Заговор. Это не убийство Сторна — это попытка раскачать ситуацию в графстве Стархазском. — Вы хотите сказать, что моего отца убили, чтобы обвинить графа Стархазского? — медленно спросил Чарлен. — Это мое предположение. Пока наиболее вероятное. Понятнее станет завтра. Ладно, нужно продолжить осмотр. Осмотр больше сюрпризов не принес. Тотлен ходил задумчивым, Чарлен был весьма хмурым. Верольда заметно нервничала, Рониальд растерянно бродил за всеми и не понимал, что делать. В общем, новость не обрадовала никого. — Хочу еще вокруг дома пройтись, — устало вытерев пот после очередной комнаты, сказала Наташа. — Всем идти не надо. Альда, Верольда, проводишь? Барон, с нами? Барон с ними. В смысле пошел вместе со всеми. Наташа же сразу пошла в обход — ни главный подъезд к дому, ни мансарда ее не очень заинтересовали. Уверенно пройдя по тропам, девочка вышла к южной стороне и подняла голову, высматривая окна кабинета графа. Изучила стену, окна и лепнину на стене, после чего подпрыгнула, ухватилась за какую-то выступающую часть украшения, слегка подтянулась и быстро забралась на второй этаж, встав на уступе. Заглянула в окно, слегка толкнув его. — Я далеко не спортсменка, — сообщила она оттуда, — но даже я без труда добралась до окна кабинета. Вот только как отсюда выбираться… гм… — Прыгай, я поймаю, — пообещал Дарк, подходя ближе. Наташа с сомнение посмотрела на телохранителя, взглядом измерила высоту, вздохнула, присела и аккуратно спрыгнула. Дарк уверенно подхватил девочку, развернув ее вокруг себя, гася инерцию. Поставил на ноги. — Спасибо, — слегка смущенно поблагодарила Наташа. — Что-то я не подумала, как спускаться буду, когда забиралась. Дарк молча кивнул и отошел в сторону. Наташа же опустилась на корточки и изучила землю вокруг. Осмотрела кусты. Вдруг быстро прошла вперед, раздвигая колючие ветки и вскоре вернулась, неся в руке кусок темно красной ткани, похожей на бархат, только тонкий. Зажав кусок ткани между указательным и средним пальцев, поднесла его к лицу Альды. — Говоришь, истопнику гость по пьяни померещился? — Но зачем? — удивилась Альда. — Что еще тут вору понадобилось? — Вору? Альда, я же у госпожи Клонье живу, и кое-что в тканях понимаю. Знаешь сколько вот это стоит? Очень оригинальный вор, который лезет в дом в одежде, стоимостью с хороший кинжал. Нет, это либо тот, кто подложил те бумаги, либо кто-то по его поручению. — Зачем? — повторил вопрос барон Тотлен. — Чтобы забрать те самые бумаги, которые вы изучали. И, возможно, подложить другие. — Зачем? — снова повторил вопрос барон. Наташа вздохнула. — Ну что тут непонятного? Похоже, они в курсе расследования и поняли, что этим бумагам никто не поверит. Если бы их нашли несколько дней назад, они могли бы сыграть… какое-то время. Сейчас же… Сейчас они служат скорее оправданием графу, чем обвинением. И кто бы это все не организовал, но не понимать этого он не может. Вот и послали изъять их. Лучше никаких бумаг, чем такие неподходящие. Сами себя перехитрили.