— Ушёл в депрессию, — грустно сказал Костя. — Хочет сложить с себя полномочия главы русальего сообщества. Мы его поддерживаем в его скорби, конечно, как можем. Кажется, он на меня не злится за всё произошедшее. — Кстати, а как зовут его сына, который стал священником? — Иеромонах Фео́фил. Между прочим, он не просто священник, он ещё и монахом стал, так что у Ферапонтия Андреевича внуков никогда не будет. — Знаете, я приняла тяжёлое решение, — вдруг сказала Лида. — Решение вновь стать человеком и вернуться в семью. — Здо́рово! — обрадовалась Маргарита. — А ты, Костенька, не желаешь тоже сменить расовую принадлежность? — Пока нет, но кто знает, как всё в жизни повернётся? Вдруг что-нибудь понудит меня к этому шагу? Мы с Лидой будем теперь друзьями, она очень хороший человек, но мы не созданы друг для друга. Это была глупая юношеская влюблённость. Если я встречу настоящую любовь среди людей, я не буду заманивать её в голубую бездну, а сам уйду в её мир. Марго покраснела и отвернулась, а Олег перевёл разговор на другую тему: — Лидонька, ты когда-нибудь причащалась? — Да, конечно, с родителями в детстве. Но в последние годы я редко бывала в храме. — А в чём смысл этого ритуала? — Ну, Олежек, не найдусь сразу, как объяснить… В общем, он самый главный у христиан. Обозначает соединение со Христом. Я в целом люблю христианскую культуру, картины с Мадонной и на другие Библейские темы. Но считаю, что ещё не готова, чтобы осознанно участвовать в таинствах Церкви. Так, по крайней мере, честно, а я не люблю лицемерия. — А мне так хорошо стало, когда я причастился. Даже во сне больше не снится, как я летаю, и ломка от незанятия волшебством прошла. Я даже впервые за этот месяц вспомнил, что люблю воркаут, нашёл в одном из дворов турник и покрутился вволю. — Молодец! — похвалила его Лида, и увидев, как сияют её глаза, Олег вслед за сестрой тоже слегка покраснел. * * * Пока одухотворённые беседой с русалами брат и сестра топали по улицам вечернего Ленинграда, у них состоялся ещё один важный разговор между собой. — А нужно ли нам возвращаться в свой мир? — в который раз задавалась вопросом Маргарита. — Скучно там как-то. А здесь такие перспективы открываются! — Догадываюсь, что ты называешь «перспективами». У меня и у самого такие же мысли. А мама-то с папой как же? — Да здешние вроде не сильно отличаются от тамошних. — Мне кажется, имеет место только внешнее сходство, а личности у них немного другие, — возразил брат. — А что станет с нашими двойниками из зачарованного мира? — Тоже приспособятся. Может, им это волшебство уже в печёнках сидит и они рады, что вырвались из своего мира, мы же не знаем. Может, мы и поменялись местами потому, что нам было плохо там, а им было плохо здесь. — Знаешь, сестра… Я представил себе, что мы вернулись в нормальную Москву, я закончил институт, женился, у меня подрастает сын. Если я расскажу ему, что был в параллельном мире, умел летать, читать мысли и телепортироваться, он ведь подумает, что у папочки крыша поехала! Короче, если мы вернёмся назад, я хочу научиться летать и там, только законно, как святой Серафим. На крыльях веры, а не магии. — Олег, насколько я знаю, Серафим Саровский был монахом. Тут или сына рожать, или идти в монастырь и крылья отращивать, я так понимаю. — Посмотрим… Нет, всё-таки наше место в родном мире. Это наши нездоровые желания подбивают нас остаться здесь. Но то, что в настоящий момент представляется лучшим, впоследствии может оказаться худшим. Древобород же сказал, что мы на развилке. Надо принимать решение прямо сейчас. Если высшим силам угодно, чтобы мы оставались здесь, они нас отсюда не отпустят. Но мы должны попытаться сделать всё, чтобы вернуться. — Ладно, — разочарованно протянула сестра. — Так может, нам просто взять билеты на «Сапсан»? — Вряд ли всё так просто. Я тоже вначале думал, что междумирное волшебство действует, только пока мы в Ленинграде, но, побывав в зачарованной Москве, разуверился в этом. — Одно дело — телепортация, и другое дело — «Сапсан». Может, там маршрут заколдован. — Хорошо, сестричка, давай встретимся с Феофилом, а там решим, что делать дальше. * * * Тётя Анжела была с ними в последние дни особенно ласкова и кормила даже вкуснее, чем обычно, хотя и в обычном режиме её кулинарные способности были превосходными. На сей раз она сготовила какие-то невообразимо вкусные, нежнейшие беляши из нескольких сортов мяса, домашний пирог с лесными ягодами и ещё на заедку сообразила йоргуртовый торт. — Дорогие ребята, я вам очень благодарна! — сказала хозяйка, умильно глядя на то, как брат с сестрой уничтожают все эти вкусности. В глазах у неё блестели слёзы. — За что? — чуть не подавился пирогом Олег. — За Лидоньку! Благодаря вам она осознала своё истинное предназначение в жизни — быть со своей семьёй, и… Олежек, моё материнское сердце знает, что она влюблена в тебя. Какой бы из тебя получился отличный зять! И детки бы у вас были прелестные! Не хочу я вас отпускать ни в нашу Москву, ни в вашу! — Ой, не искушайте нас, тётя Анжела! — попросила Маргарита. — Нам самим ни капельки не хочется вас покидать. Но всё хорошее рано или поздно заканчивается. — Потому что Бог уготовляет нам нечто ещё лучшее! — улыбнулась женщина. — Помните, я вам говорила, что всегда можно обратиться за помощью и защитой к более могущественным силам. Я имела в виду Христа! Просто я боялась говорить вам это впрямую, чтобы не вызвать отторжения. Но после вашей беседы с Древобородом, мне кажется, вы сильно изменились… — Мы изменились после встречи с титаном, — объяснил брат. — Я, например, понял, что если эти истуканы-созерцатели не управляют миром, есть кто-то покруче них. — Ну зачем ты так про наших правителей? — обиделась за титанов тётя Анжела. — Они — бессмертные сыны Божии и причастны к высшей мудрости. Хотя, наверное, им надо было бы поменьше спать и побольше действовать. — В общем, мы тут решили побеседовать с одним иеромонахом и уже потом примем решение, как действовать дальше, — сказала Маргарита. — Вдруг случится, что мы и останемся в вашем мире! — Детки мои дорогие, помогай вам Бог! — снова прослезилась тётя Анжела. * * * — Олежек, а как ты думаешь, оставит нас нибелунг в покое, если мы окажемся в нашем мире? — спросила сестра, когда пришла пожелать брату спокойной ночи. — Разумеется, не оставит. Древобород же сказал, что эти паразиты могут проникать в любой мир и воздействовать на наши мысли. Придётся учиться с ним бороться. — Слушай, а может, это сам Мефистофель? — Не напоминай, а! Я тебе рассказывал, как скульптура Мефистофеля повернула голову и подмигнула мне, когда я делал ту злосчастную фотографию с Нестором? Все эти ситхи, гномы и мефистофели, безусловно, мерзкие, но когда начинаешь думать об их советах, их идеи начинают казаться симпатичными. Это — чёрная магия, скорее всего. От неё так просто не защитишься. — Ну тогда будем осваивать белую магию — обретать крылья веры, — заключила Маргарита. — Только где она прячется в православии, хоть убей, не пойму! — Кто ищет, тот найдёт, — уверил её брат. Глава пятая Самое главное средство спасения — это любовь Отец Феофил, хотя и был монахом, проживал не в монастыре, а в маленькой однокомнатной квартирке на Васильевском острове, куда он пригласил Олега и Маргариту на чаепитие после службы на Петров день. Конечно, и такую квартиру можно было обставить с роскошью, но хозяин явно чуждался излишеств. «Даже телевизора нет!» — с удивлением подумала девушка. Стройный и красивый священник в чёрной мантии верхней частью тела очень походил на своего отца. Брат с сестрой заметили, что он слегка прихрамывает. «Смена расы прошла не очень удачно, — объяснил бывший русал, смущённо улыбнувшись. — Левая нога мне досталась более длинная, чем правая». Высыпав на стол целую кучу разнообразных сладостей, он заварил ароматный чай из нескольких трав и, разлив его по чашкам, ласково приступил к расспросам, стараясь не упустить при этом ни одной мельчайшей детали. Похоже, иеромонах Феофил тоже умел использовать волшебную энергию, потому что брат и сестра очень скоро рассказали ему всё про себя — даже то, что не собирались рассказывать. На душе у них стало намного легче. Теперь можно было и самим задать пару-тройку вопросов. — А мы вас вот о чём хотели спросить… — начал Олег, но в этот момент у Феофила песней «Наутилуса» «Гудбай, Америка» зазвонил смартфон. — Да, папа, как ты себя чувствуешь?.. Я много раз тебе говорил, что не стоит всё принимать так близко к сердцу. Живи и радуйся жизни!.. Но ты же в упор не видишь очевидных вещей… Ладно, давай при встрече всё обсудим, у меня сейчас гости. Ты их знаешь, это Олег и Маргарита… Благослови тебя Господь! Они помолчали, а потом батюшка озабоченно потёр виски и сказал: