Олег вышел из двора, поймал такси и попросил отвезти его на Дворцовую площадь. * * * Белая ночь собрала на площади несколько десятков зевак, но рядом с Александровской колонной (или, как сказал бы Пушкин, с Александрийским столпом) никого не было. Высоко в небе парил красиво подсвеченный Зимний дворец. Но Олегу не нужно было подниматься так высоко… Джедай картинно раскинул руки и плавно взмыл в воздух. Он взлетал всё выше и выше, и ему казалось, будто двое невидимых ангелов ласково придерживают его за плечи. Зеваки увидели летящего человека и стали щёлкать смартфонами и планшетами. Он мог бы повыбивать у них из рук гаджеты силой мысли, но это было не нужно. Наконец голова джедая замерла напротив головы бронзового ангела с лицом Александра Первого, попирающего крестом откормленную змеюку. — Соскучились в одиночестве, господин Ангел? — поинтересовался джедай. — Радуйтесь! Вас ожидает бурная ночь! * * * Мастер Йода долго рассматривал фотографию на экране смартфона, а потом удовлетворённо кивнул. Олег улыбнулся, встал с лавки и с лёгкостью сделал пятерной аксель[3] без разбега, коньков и льда. Плющенко обзавидовался бы! — Зачёт, зачёт! Шесть баллов! — рассмеялся Учитель. Он весь светился от удовольствия и казался ученику невероятно лёгким и жизнерадостным существом. — Грандиозные вы делаете успехи, мой милый! Честно говоря, я такого от вас не ожидал. Вы — прирождённый джедай! — Готов получить новое задание, мастер! — Будет, будет вам задание! Но предупреждаю: его выполнение очень сильно расстроит болельщиков команды «Зенит». — Что может расстроить бомжей?[4] — скаламбурил Олег. — Они и так уже всё потеряли — и совесть, и чемпионство! — Ну, будет вам смеяться над несчастными, ограниченными людьми, которые видят смысл жизни в наблюдении за стадом орангутанов, бегающих с мячиком! — осадил его Учитель. — Лучше запоминайте инструкции. Дело будет непростое. * * * Дело оказалось легче лёгкого и прошло как по маслу. Напрасно Учитель беспокоился. Хотя НАСТОЯЩИМ учителям как раз положено волноваться за своих учеников. Глядя на возвышенного ангела — фаната «Спартака» с горящим файером в воздетой правой руке, невозможно было удержаться от улыбки. Тот стал смахивать на статую Свободы. Олегу придётся часто вспоминать эту весёлую картину, чтобы пользоваться новым умением. Ему так хотелось знать, что́ это за умение! Но Учитель не раскрыл ему этот секрет — сказал, что, если джедай сам догадается, умение освоится быстрее. Пока Олег натягивал ангелу на голову шапочку с вписанной в ромб буквой «С», обматывал шею красно-белым шарфом, прикручивал скотчем к руке и поджигал файер — успела приехать полиция. Джедай помахал полицейским рукой и с бешеной скоростью унёсся на невидимых крыльях вниз по течению Невы. Его, конечно же, успели сфоткать раз этак двести. Ну и что с того? Вряд ли его фотки в движении, да ещё и сделанные с земли, получились хорошего качества, а внешность у него стандартная. Таких парней в Ленинграде — тысячи. Да и что могут «простые смертные» сделать ученику мастера Йоды, обладающему сверхспособностями? Уже через час интернет будет ломиться от изображений ангела — спартаковского фаната. Бедные болельщики «Зенита» — это удар ниже пояса. Теперь им придётся ехать в Москву и наряжать в зенитовскую атрибутику Пушкина или Маяковского! Глава двенадцатая Сиреневый спрут устал любить людей и русалов Маргоша разбудила джедая часов в семь утра. — Я к тебе вчера вечером стучалась, а ты не открыл. Задрых, что ли? — Задрых, вестимо. — Прикинь, какие-то летающие волшебники нарядили ангела на Александрийском столпе в спартаковскую символику! Весь Ленинград бурлит! — Вот вандалы! — возмутился Олег. — Обязательно им нужно памятники культуры осквернять! — Полиция подозревает, что это сделали представители очередной нелегальной школы волшебства. Обещают принять меры, начать проверки, найти и наказать преступников. — И как они этих летунов отлавливать будут? На антигравитационных платформах? — усмехнулся джедай. — Ру́ки у них коротки! — Ну, это же не первый случай со времени научного открытия чистой энергии. Наверное, у них есть какие-то методы. Подключат военных в случае чего. А может, и вообще титанов привлекут. — Уж титанам-то точно дела нет до такой ерунды! Уверен, всё, как обычно, будет спущено на тормозах. Что в нашем мире, что в этом — сплошное разгильдяйство. — Может, ты и прав… Надеюсь, ты помнишь, что мы сегодня на дно Невы в батискафе спускаемся — смотреть, как русалье сообщество живёт. — Помню, помню, — соврал Олег, хотя, конечно же, напрочь забыл об этой экскурсии. Его гораздо больше интересовало другое — какую новую способность он обрёл. Впрочем, Лидочку он уже представлял в образе невесты джедая и отказываться от общения с ней не хотел. * * * А экскурсия получилась интересная. Миниатюрный батискаф на волшебной тяге плавно скользил под водой, Костя с Лидочкой плыли рядом с ним и «переговаривались» с экскурсантами, используя специальные планшеты. Бо́льшая часть времени ушла на осмотр картин подводной выставки под названием «Бог устал нас любить». Лида объяснила, что если картины вынуть из воды, изображение на них тотчас разрушится, поэтому прогулка в батискафе — единственный способ для людей ознакомиться с творчеством русальих художников в оригинале. Картины и правда были любопытные, они излучали какой-то внутренний свет и привлекали с первого взгляда. Особенно впечатлило Олега одно большое полотно под названием «Разомкнутые объятия», принадлежащее кисти Костиного наставника. На нём был изображён гигантский сиреневый спрут, весьма унылый на вид, щупальца которого безвольно разжались, выпуская на свободу несколько маленьких обнажённых людей и русалов. «Почему этот спрут такой грустный?» — написала Марго на планшете. «Он понял, что его любовь к людям и русалам несостоятельна», — ответил Костя на своём устройстве. «Он что, хотел их сожрать?» — спросил Олег, изобразив ехидный смайлик. «Нет, просто ограничивал их свободу», — объяснил русал. * * * Вечером четверо молодых людей опять ужинали в «Водной стихии» и обменивались впечатлениями. — Слушай, я так понимаю, осьминог на картине твоего учителя символизирует Бога? — спросил Олег русала. — Да, Ферапонтий Андреевич толкует этот образ именно так, — улыбнулся Константин.