– Да ладно! Не было никакого честного слова, – возразил седоволосый, который держался уверенно и даже вызывающе, поскольку не чувствовал за собой ни капли вины. – Вы лучше объясните, почему меня арестовали, а двух этих уродов отпустили? – Потому что, Павел Александрович, вы совсем не знаете современных законов. И это очень плохо. Незнание законов не освобождает от ответственности за их несоблюдение. – Да ядрить-колотить! Я, между прочим, женщину от изнасилования спасал, пока ваши… голубые береты непонятно где прохлаждались! – То, что вы называете изнасилованием, было предварительно согласованно и одобрено всеми тремя сторонами. – Чего? – Павел удивлённо округлил глаза. – Вот, взгляните. Копия контракта. Перед задержанным образовался виртуальный листок с длинным текстом соглашения и тремя отпечатками пальцев внизу. – Тьфу! – брезгливо произнёс Седоволосый и отвёл взгляд в сторону, даже не пожелав вникать в суть договорённости. – Люди совсем одурели… – Может быть. Но во всяком случае это абсолютно законно… В отличие от ваших действий. – Шериф устремил всё внимание на другой список, расположенный прямо напротив него. – Причинение физического ущерба двум гражданам. К слову, у одного из них зафиксирован перелом ноги… Попытка побега при аресте. Оказание сопротивления сотрудникам… – Но ведь это же зона Беззакония. – Даже в зоне Беззакония действуют строгие правила, несоблюдение которых… – Блин, меня это уже достало. Тут куда ни придёшь – всюду особые правила. Не город, а какой-то балаган. – Но ведь у вас есть виртуальный помощник. Разве он не отговаривал вас от неправомерных действий? – Ну да… Бормотала там что-то… – кивнув головой, нехотя согласился Павел. – Вот. И я вас предупреждал, Павел Александрович: больше никаких поблажек. Так что на этот раз штрафом не отделаетесь. Будете наказаны по всей строгости, невзирая на возраст и заслуги. – Мне светит срок? – Конечно светит! А какой именно – уже суд будет решать. Так… что ещё тут у нас… Опять нетолерантные высказывания… Публичное исполнение песни «чёрный ворон», права на которую у вас, я так понимаю, отсутствуют… Кроме того, поступило заявление об избиении от некоего Горемыкина… Павел пристально посмотрел на начальника омской полиции и, дождавшись, когда тот замолчит, серьёзно спросил: – Шериф. Неужели вы считаете, что я поступил неправильно! По-моему, любой уважающий себя мужик должен так действовать… – Нет, так действовать не должен никто, – отрицательно замотал головой шериф. – Только вдумайтесь, – Он поднял кверху указательный палец, – 18 нарушений за день! Если я отпущу вас сейчас, можно даже не сомневаться – эта цифра станет ещё больше… Скажите откровенно, Павел Александрович. Что такое на вас нашло сегодня? Может, какие-то проблемы на личном фронте? Семейные неурядицы… или там… с соседом повздорили? – Я потерял память. – Потеряли память? – переспросил Арнольд Платонович и подозрительно прищурился. – А почему сразу не сказали? – Так, вы не спрашивали. – В результате чего вы потеряли память? – Чёрт его знает, – пожал плечами седоволосый. – Проснулся сегодня – шестьдесят лет выпало из башки. Будто в будущее перескочил. – Знакомые, родственники что говорят? – Родственники… Да ну их в баню! – махнул рукой Павел и отвернулся в сторону. – То есть они тоже не в куре, почему вы могли потерять память? – Андрелла… вроде бы заикнулась про какую-то процедуру… Очистка мозгов, что ли… – Ага… Очистка мозга, значит… – Шериф удовлетворительно кивнул, словно именно это и хотел услышать от задержанного. Он принялся пальцами перебирать голограммы. Картинки над столом замелькали с удвоенной частотой. Послышалось сигнализирующее о чём-то тихое пиликанье. – Ну что ж… Предварительный анализ, действительно, указывает на возможную потерю памяти. Это может послужить смягчающим обстоятельством. Но прежде мне потребуются документальное подтверждение… Павел Александрович. Как, вы говорите, зовут вашу родственницу? Андрелла? Это ваша жена? – Да понятия не имею… Может, и жена… Первый раз увидел сегодня. Шериф ещё раз ткнул куда-то. Перед Павлом высветилось изображение молодой светловолосой девушки. – Андрелла Футурина, – заговорил механический голос. – Супруга Павла Футурина. Профессия – бизнесвумен. Возраст – восемьдесят семь лет. Имеет тройное гражданство. Проживает в Омске, Пекине и Тегеране… – Ну как, узнаёте? – Смутно… Но вроде бы да, она… – почесав голову, пробормотал седоволосый. – Я с одного раза лица плохо запоминаю… Последовала непродолжительная пауза в разговоре. Закончив с голограммами, шериф ещё раз посмотрел на годящегося ему в отцы мужчину и сурово постановил: – В общем, так, Павел Александрович. Нарушений у вас очень много. Поэтому в любом случае придётся пройти в камеру предварительного заключения. – Ясно, – с полным безразличием в голосе принял свою участь Павел. – Потом пообщаюсь с вашими родственниками, уточню насчёт потери памяти. А сейчас меня ждут другие дела. Так что, до встречи. Зеро, проводи гражданина. – Слушаюсь! – отчеканил киборг, который всё это время молча и неподвижно стоял рядом с нарушителем. … Тюремная камера будущего напоминала шикарный номер в отеле. В распоряжении заключённого имелась широкая кровать, стол, зеркало в полный рост, несколько тумбочек, спортивный уголок со шведской стенкой и тренажёрами, большое окно с видом на город. Было также отдельное помещение с душевой кабиной и туалетом. По камере сновал миниатюрный робот-уборщик. – Ядрить-колотить! И всё это для меня одного? – оглядев помещение, удивлённо спросил седоволосый. – Камера предварительного заключения рассчитана на одного заключённого, – ответила виртуальная помощница. – Ха! Да это разве тюрьма? Не тюрьма, а малина! Только пива и девочек не хватает… – Распитие в камере алкогольных напитков допускается только в праздничные дни. Проституток вы имеете право заказывать один раз в неделю. – Что, серьёзно?! – Да. – Вот дуром! Павел упал на кровать лицом кверху и раскинул в стороны руки. – Фууу… До чего напряжный сегодня день был. Наконец-то, я могу отдохнуть. А то ношусь с утра как ненормальный… И, по-моему, здесь даже лучше, чем дома. Там одни психи и извращенцы… Слушай, Сигма, почему ты не подключишь свою голограмму? Мужчина приподнял голову в надежде увидеть рыжую спутницу, к которой уже успел немного привыкнуть за время путешествия. – К сожалению, сейчас это невозможно. – Почему? – Заключённые имеют право загружать трёхмерные модели только для общения с родственниками и адвокатом. Смотреть новости и фильмы разрешено лишь на устаревшем плоском экране. – Ты имеешь в виду… вот это? – Павел ткнул пальцем в большой чёрный прямоугольник на стене. – Совершенно верно. – М…да… В наше время диагональ два метра считалась неслыханной роскошью… А теперь это жестокое наказание! Павел встал и с задумчивым видом приблизился к окну. – Слушай, Сигма, как так получается, что они знают обо всех моих косяках? – Смотря что вы называете «косяками». – Я имею в виду правонарушения. Такое чувство, что у них тут камеры на каждом квадратном метре понатыканы. – Вы недалеки от истины, Павел. Около миллиарда нанокамер постоянно сканируют территорию города. Вся информация с них поступает в центральный компьютер Омска, где подвергается синтезу и тщательному всестороннему анализу. Сведения о любом правонарушении немедленно передаются в полицию. Кроме того, у девяноста девяти процентов жителей Омска имеется вживлённый в головной мозг интерчип. Интерчип сообщает центральному компьютеру о местонахождении человека и о состоянии его организма. Это также способствует успешному и практически моментальному раскрытию подавляющего большинства преступлений. – Короче, все под колпаком… – печально заключил седоволосый. Он ещё немного постоял у окна в молчании. Потом вернулся на кровать и вновь принялся допрашивать Сигму. – Ладно. Пока мы тут торчим, ты расскажешь мне, что интересного произошло за последние пятьдесят лет. – Как пожелаете, – согласилась на предложение виртуальная помощница. – О чём именно вы хотели бы узнать? – Так… Для начала… Выходила ли третья «Халф Лайф»?