— Где вас носит? — раздраженно спрашивает Ханна, когда мы спускаемся на первый этаж, натыкаясь на нее возле лестницы. Девушка возмущенно складывает руки на груди, и на ее голове я замечаю знакомую черную бейсболку, надетую поверх собранных в высокий хвост светлых волос. — Я уже устала слушать нервные ругательства от Сэма. Мы делаем первый шаг в сторону выхода, как вдруг раздается мощный выстрел со стороны улицы. Затем еще и еще, вперемешку с битыми стеклами, осколки которых продолжают греметь в ушах еще некоторое время. Грейс и Ханна мгновенно застывают на месте, бросая друг на друга до жути испуганные взгляды. Малышка в эрго-рюкзаке тоже начинает нервничать и капризничать в ответ на громкие и неожиданные выстрелы по ту сторону здания. — КОД КРАСНЫЙ! — раздается пронзительный, надрывный крик Питера с улицы. — Не успели… — дрожащим тихим голосом произносит Грейс, прикрывая рот ладонью. — Код красный! Бежим, черт возьми! — громко восклицает Ханна, пытаясь перекричать нескончаемые выстрелы, которые приближаются к нам с каждой секундой. Мы тут же подрываемся с места и бежим в сторону лестницы, открывающей проход на второй этаж. Изабелла начинает истошно кричать, пока Грейс отчаянно пытается ее успокоить. — Сюда, живо! — откуда-то сбоку раздается напряженный голос Рона. Пару секунд он зазывает нас рукой, пропуская в какой-то неизведанный мне ранее кабинет. — Где Тони и Кэти? — взволнованно спрашивает Грейс, пытаясь утихомирить малышку. — Они с Сэмом выбежали через черный вход, у нас мало времени, — невозмутимо отвечает Рон, продолжая вести нас по длинным коридорам библиотеки. Мы бежим уже около трех минут, минуя коридоры, комнаты для персонала, большую столовую и пару залов для чтения. Наконец, под непрерываемые свисты пуль парень выводит нас через черный вход, где в паре шагов от двери располагается знакомый серый от пыли фургон, готовый в любой момент сорваться с места и уехать подальше от этой накаленной атмосферы. — Где Питер? — спрашивает Рон, напряженно оглядывая всех присутствующих в салоне автомобиля. — Он был на посту, — сообщает Джеймс с переднего пассажирского сидения. — К черту его, валим отсюда. — Он знает, где находится черный вход, и мы дождемся его, — спокойно произносит Рон, наблюдая за дверью заднего входа библиотеки. — Ты с ума сошел?! — нервно озирается Сэм с водительского сидения. Его брови сердито сходятся на переносице, образуя единую возмущенную морщину. — Мы не можем рисковать всей группой ради человека, которого уже не спасти! — Сэм прав, его уже давно пристрелили на месте! — нервно выкрикивает Роберт, оборачиваясь в салон с переднего пассажирского сидения. — Валим к чертовой матери! — Заткнитесь! — Рон резко перекрикивает недовольные возгласы парней. — Он принял первый удар на себя, сообщил нам об опасности, и мы просто обязаны его дождаться, он этого заслуживает. Ждем две минуты и уезжаем! Две минуты, проведенные в подобной накаленной обстановке, сопровождаемой нескончаемыми выстрелами, длятся целую вечность. Сэм раздраженно выдыхает, нервно барабаня пальцами по рулю, кто-то из парней на передних пассажирских сидениях раздражающе долго топает ногой, а Кэти плотно прижимается ко мне, обвивая мою талию тонкими дрожащими руками. Даже сквозь толстый слой одежды я ощущаю, как ее буквально трясет от страха. — Что такое код красный? — раздается мой вопрос, разрывающий абсолютную тишину в салоне. — Еще несколько месяцев назад мы придумали предупреждающие сигналы, которые помогут нам ориентироваться в дальнейшем, — нервно сглатывая, сообщает Грейс, заботливо поглаживая малышку на руках. — Код красный означает, что на нас напали рейдеры. Черный означает нашествие муз, а белый предупреждает, что пора прятаться в укрытие. — Поехали, — напряженно тихо командует Рон, сжимая губы в плотную линию. Сэму не приходится повторять дважды. Он уже жмет на газ, когда Рон только начинает произносить слово. Фургон на мгновение подается назад, и через секунду мы резко бросаемся вперед, хватаясь за поручни и первые попавшиеся под руку предметы, чтобы удержать равновесие. — Стойте! — неожиданно раздается запыхавшийся голос Питера сквозь повизгивание колес об влажный после дождя асфальт. — Я здесь! Остановитесь! — Ты слышал его? Остановись! — командует Рон, барабаня по двери фургона. — Твою мать, Рон! — в ответ кричит Сэм, с силой нажимая на тормоз, и мы вновь все как по команде поддаемся вперед. — Ты уверен, что его не искусали? Ты уверен, что он не превратится в зомбака, пока мы доедем? Парень оставляет вопросы друга без ответа и с невозмутимым видом покидает фургон, навстречу повстанцу. Спустя минуту они оба запрыгивают в салон автомобиля буквально на ходу, и Сэм продолжает мчать по улицам Лондона, ловко объезжая препятствия, возникающие на пути. Питер усаживается на пол фургона и спиной прижимается к сиденьям. Он продолжает судорожно удерживать на весу окровавленную ладонь левой руки, наспех перемотанную рваной тканью, распознать цвет которой уже практически невозможно из-за насквозь пропитанной крови. Свежие капли крови капают ему на штаны и темный пол салона, попутно марая темные рюкзаки с оставшимися вещами повстанцев. Он крепко стискивает зубы и откидывает голову назад, пытаясь стерпеть невыносимую боль. — Огнестрел? — тихо спрашивает Рон, бросая взгляд на кровоточащую рану. Парень с неохотой кивает, и Рон тут же приступает к поискам медикаментов. Лихая езда Сэма значительно замедляет поиски, но парень изо всех сил старается держать равновесие. Пару минут спустя в его руках оказываются остатки какой-то рваной белоснежной ткани, и он без раздумий мигом направляется к парню, наспех перебинтовывая его кровоточащую рану. Питер корчится и шипит от боли, крепко стискивает зубы и подается вперед в ответ на манипуляции главаря группы. — Хорошо, что пуля не попала в жизненно-важные органы, — произносит Рон, заканчивая с раной. — Тебе еще повезло, легко отделался. — С каких пор рейдеры при нападении не стреляют на поражение? — недоумевает Джеймс, зарываясь рукой в рыжую копну волос. — Мне повезло только потому, что на момент нападения я был не в рутмастере, а заходил в здание, — сквозь зубы проговаривает Питер и на белоснежной ткани постепенно вырисовываются кровавые следы погони. — И это были не рейдеры. Недоуменные взгляды присутствующих мгновенно отправляются в сторону Питера, пытаясь найти вразумительный ответ на его неожиданное заявление, но ничего не находят кроме отпечатка боли на его лице. — Группы выживших открыли на нас охоту, — заявляет парень. На пару секунд он прикрывает веки и нервно сглатывает, стараясь перетерпеть боль. — Думаю, они как-то прознали про Еву. Глава 9 По дороге наш автомобиль несколько раз натыкается на разъяренных муз, жаждущих пробраться к нам в салон. Некоторых из них Сэм сбивает на бешеной скорости и переезжает массивными колесами, наматывая разлагающиеся внутренние органы мертвецов на резину. — Мам, мне страшно, — раздается тихий шепот Тони. Мальчик продолжает сидеть на полу фургона, плотно прижимаясь к ногам матери. Та дрожащей рукой медленно поглаживает отросшие каштановые волосы сына, а свободной рукой прижимает к себе Беллу, которая всю дорогу продолжает нервничать. Малышка несколько минут капризничает, затем затихает, но детский плач останавливается лишь на мгновение. — Все хорошо, сынок, я здесь, — отвечает Грейс, едва сдерживая горькие рыдания. Кэти располагается на полу рядом с Тони, обнимая меня за ногу. Ее дрожащие тонкие руки обхватывают мою икроножную мышцу и тянут вниз, прижимаясь еще сильнее на очередной кочке или крутом повороте. Не знаю как реагировать на подобные действия, поэтому все, что я делаю — позволяю ей сжимать мою ладонь. Вероятно, ей становится легче, когда она ощущает тепло и близость человеческого тела. Рон и Питер продолжают сидеть на полу, окруженные сумками с боеприпасами и немногочисленными вещами повстанцев. Темная тряпка на раненой ладони Питера превратилась в сплошное кровавое месиво, но он не обращает на него никакого внимания, полностью сосредотачиваясь на дороге. — Скоро стемнеет. Ехать ночью с включенными фарами небезопасно, — констатирует Рон. — В паре кварталов есть крупный торговый центр, переждем ночь там и заодно доберем недостающие вещи и продукты для Беллы. — О, я за! — неожиданно громко восклицает Ханна, едва ли не подпрыгивая с места. — Всегда мечтала побродить там в полном одиночестве и ни за что не платить. — До заката еще часа три, как раз успеем очистить его от муз и расположиться, — предполагает Сэм, выруливая на местную дорогу. — Ага, лично я планирую расположиться где-нибудь в вино-водочном отделе, — раздается глупая усмешка со стороны Джеймса. — Отличная идея, бро, — подхватывает Роберт с переднего пассажирского сиденья. Через несколько минут Сэм подъезжает к огромной парковке трехэтажного торгового центра с прозрачными витражными окнами и останавливается в нескольких шагах от главного входа. Наше появление будоражит местных мертвых обитателей и они, просыпаясь от долгой спячки, сначала медленно, а затем быстрым шагом начинают сбегаться в сторону нашего фургона, окружая со всех возможных сторон. — Парни, стволы, — предупреждает Рон, протягивая им вперед оружие из массивного рюкзака. — Роб, прикрой меня, — сообщает Джеймс и аккуратно выходит из автомобиля, с силой пиная ногой парочку наглых муз. Его напарник стреляет в лоб нескольким зомби, пока рыжеволосый в это время ловко забирается на крышу фургона, оставляя пару вмятин на капоте автомобиля. Как только мы улавливаем его первые шаги по крыше — парень не теряет времени и тут же приступает расстреливать всех, кто попадает в его поле зрения. — Семьсот десять, семьсот одиннадцать… о, да, детка, иди ко мне, ты будешь моей семьсот двенадцатой, — раздается его саркастический приглушенный крышей голос. — Черт возьми, как я соскучился по этому ощущению! — Семьсот тридцать, Джей, догоняй! — в ответ кричит Роберт, забираясь на капот автомобиля. Пару секунд и его приглушенные шаги уже раздаются на крыше. К ребятам тут же присоединяется Сэм, а глядя на него выходит и Рон, и, прежде чем громко захлопнуть перед нами дверь — он бросает в мою сторону короткий укоризненный взгляд в буквальном смысле читающийся, как «не смей даже дотрагиваться до ручки двери». Несколько минут мы с Грейс, Ханной и детьми наблюдаем из окон, как парни жестоко расправляются с кровожадными музами, жаждущими познать на вкус их плоть. Грейс и дети стараются не смотреть в окна и нервно вздрагивают каждый раз, когда об стекла с силой припечатывается парочка зомби, оставляя после себя кровавые следы. Вокруг раздаются нескончаемые выстрелы и грязные ругательства со стороны парней. Питер резко подрывается с места, опираясь на здоровую руку, и едва дотрагивается до ручки двери, как я подаюсь вперед, преграждая ему путь. — Я не могу отсиживаться тут, пока парни убивают их, — на одном дыхании проговаривает он, бросая в мою сторону гневные взгляды. — Я пойду, — коротко осведомляю я и тут же принимаюсь вытаскивать из рюкзака с боеприпасами бейсбольную биту, которую гипнотизирую взглядом уже несколько минут. — Ты с ума сошла?! — нервно выкрикивает Ханна, подрываясь с места. — Сбрендила?! — недоуменно произносит Питер, оглядывая сначала меня, затем светло-коричневую биту в моей руке. — Конечно, если ты хочешь сдохнуть, то иди, милости просим. А смерть тебя ждет там в любом случае, либо от муз, либо от шальной пули. Либо кто-то из парней пристрелит тебя и скажет, что не заметил. Знаешь, как давно они об этом мечтают?.. Я с силой толкаю парня в сторону сидений, и пока он приходит в себя — настежь открываю дверь фургона, выпрыгиваю на твердый асфальт и тут же с грохотом закрываю ее, отталкивая наглых муз, которые со слюнками у рта уже тянутся в сторону ребят из автомобиля. Они уже несколько недель не дают мне оружие в руки. Этому есть вполне разумное объяснение: повстанцы боятся погибнуть от своей же пули, пущенной мною им в лоб. Они все еще не доверяют мне, хоть и не относятся уже так холодно, как это было в первые дни. Своими поступками я уже давно завоевала бы их доверие, но не в подобной ситуации. Но мне и не нужно их доверие. Моя основная задача состоит в том, чтобы на моем примере повстанцы осознали, что оздоровление — ключ к выживанию в подобных экстремальных условиях. Кровожадных зомби совершенно не интересуют люди, прошедшие процедуру санации. Да, у оздоровления есть некие минусы, но они существенно теряются на фоне огромных плюсов в виде сохранения жизни и идеального ДНК, пригодного для сохранения здоровой популяции. — Финч, какого черта? — раздается недоуменный голос Джеймса с крыши. — Семьсот сорок! — тут же вопит Роберт, перезаряжая ружье. — Ух, как давно я не испытывал это ощущение…