Куратор с сомнением пожевал губами. – А как его фамилия? – Кого? – Не римского же легионера! – раздраженно повысил голос Иван Иванович. Этого вашего студентика? – Честно говоря, я не видел, кто задал этот вопрос. Как раз в конспект смотрел. Куратор вздохнул. – Ну, ладно. Свободен! С облегчением выскакивая в коридор, Трофимов чуть не ударил дверью Поплавского. Похоже, замдекана банально подслушивал. – Ну, что? – нетерпеливо спросил он. – Не пустили? – Ну почему же, – вальяжно ответствовал Трофимов. – Философским самолетом отправляют! Кстати, моя лекция ему очень понравилась! Он быстро пошел по коридору, слыша, как сзади замдекана робко скребется в дверь аудитории вверенного ему факультета. * * * На улице уже не толпились студенты – у всех свои дела, а лектор не артист, которого поклонники караулят часами. Только Стрекоза и Винни-Пух стояли чуть в сторонке и оживленно переговаривались. Завидя препода, они заулыбались и двинулись навстречу – модельным шагом, но с синхронностью армейского патруля. Однако сбоку его стремительно атаковала журналистка, про которую Иван Родионович уже забыл. Но тут же вспомнил, даже имя мгновенно всплыло в памяти: Лена Еремина. – Уф, я уже думала, что не дождусь! – радостно сказала она. – Этот строгий дяденька совсем вас заговорил… – А может, я его, – буркнул Трофимов. – Так чего вы хотите? – Хочу много чего, а прошу крошечку, – Лена чуть склонила голову набок, и на красивом лице появилось такое выражение, с каким дети просят купить игрушку или шоколадку. – Всего лишь интервью… Трофимов замялся. – Гм, я вообще-то не против… Но я устал, да и на кафедре полно людей – только закончились пары… – Ничего тут рядом очень уютное кафе, там замечательный кофе и прекрасные пирожные. Свежие-свежие! Не пожалеете! К тому же, я приглашаю! Трофимов даже улыбнулся такому наивному напору. Свежие пирожные и бесплатное угощение – надо же! – Раз так, я согласен! – Я могу взять вас под руку? – спросила Лена, одновременно делая то, о чем спросила. Трофимов шарахнулся в сторону и вырвался. – Нет, нет, это уж слишком! Ведь я преподаватель, и вот мои студенты! Что они подумают? Стрекоза и Винни-Пух действительно удивленно переглянулись. – Вот и загарпунили твоего муравья! – достаточно громко сказала Винни-Пух. «Почему я муравей?» – подумал Трофимов, проходя мимо под цепкими взглядами студенток. – Нахальство – второе счастье! – прокомментировала Стрекоза. Лена, несомненно, тоже ее услышала и неизвестно, о чем подумала, но отреагировала ответным выпадом. – Ой, я ужасно замерзла! – она снова вцепилась в локоть спутника и прижалась к нему. Действительно, солнце спряталось за тучу, подул ветерок, и стало довольно зябко. Поэтому второй раз он отстраняться не стал. Тем более что ему было приятно исходящее от спутницы тепло и тонкий аромат духов. Лишь бы жена не увидела! В кафе-кондитерской было малолюдно, уютно и пахло ванилью. Они сели за столик у окна, взяли безе с черникой и кофе. Иван предложил выпить коньяку, Лена охотно согласилась. Она действительно продрогла и согревала ладони о чашку. – А вы ведь, историк, верно? Почему же тогда преподаёте на философском? – Это уже интервью? – улыбнулся Трофимов. – У меня диссертация на стыке специальностей. Движение перстня – это история, а его оценка – философия… – Так легче маневрировать? – Между чем и чем? – Между запретной правдой и дозволенной ложью. – С чего вы взяли? – Это чувствовалось. Да и студентов привлекает то, о чем вы не писали в своих трудах, но о чем по крупицам проговариваетесь в лекциях. Недаром у вас такой аншлаг. Особенно на этой теме. Я не слышала, чтобы филологи и инязовцы ходили к другим преподавателям. Или к вам на другие темы… Она подняла грушеобразный бокал с плескающейся на дне янтарной жидкостью. – За науку и вас, как ее яркого представителя! Они чокнулись, выпили. – Похоже, коньяк неразбавленный, – сказала Лена. – И пирожные действительно свежие, – в тон ей высказался Трофимов. – А ваш коллега Киндяев? Ему нравился перстень? – небрежно спросила Лена, допивая свой кофе. От неожиданности Иван Родионович вздрогнул. – Откуда вы знаете про Киндяева?! – Я же не просто пишу, что в голову придет! – девушка с сожалением отодвинула пустой бокал. – Я провожу расследование. И знаю, что Киндяеву перстень не нравился, что в львиной голове он угадывал Князя Тьмы. Разве не так? Вместо ответа Трофимов подозвал официантку и заказал еще кофе и коньяк. – И перстень действительно сильно обжег ему руку! – продолжила Лена. – А через некоторое время вырвавшийся из клетки цирковой лев разорвал его прямо во время представления. Об этом написали газеты. А я только соединяла разрозненные факты. Рассказы родственников, знакомых, сослуживцев… И у меня накопилась целая папка! – Чего же вы хотите от меня? – напряженно спросил Трофимов. Это могла быть действительно пронырливая журналистка, а могла быть представительница «третьей силы», которая не раз вмешивалась в его жизнь. Правда, это были позитивные вмешательства. Но все могло измениться в любой момент… – Чего вы испугались? – Ничего. – Я чувствую исходящую от вас волну страха. Но не меня же вы боитесь? «Чуткая штучка!» – Нет конечно. Чего мне вас бояться? – Действительно! Если бы это была посланница, то она попыталась бы усыпить его бдительность. Но она не предпринимает таких попыток… – Лена, чем я могу вам помочь? Ведь похоже, что вы осведомлены больше, чем я! – Вряд ли! – перебила девушка. – Сейчас меня мало интересует лев с перстня и сам перстень. Но вы недавно признались, что это действительно перстень Иуды… – Но совсем другого Иуды! Простого жителя Иудеи! Я подчеркнул это! – Простой житель Иудеи не мог иметь непростой перстень! Перстень Иуды, сохранившийся в веках – может быть только перстнем того самого Иуды! Значит, Иуда существовал? Значит, существовал и Христос? Трофимов почувствовал себя более неуютно, чем при беседе с Иваном Ивановичем. Наверное, потому, что девушка была лучше осведомлена о предмете разговора и загнала его в тупик. – Лена, стоп! – картинно поднял он руки. – Я ученый и могу говорить только о научных материях. Высказывать свои предположения по вопросам мирового значения я не имею права. Только факты. Через неделю я лечу в Израиль, на конференцию, где как раз будут обсуждаться такие факты. Вот по возвращении я смогу рассказать вам о результатах этих обсуждений. Несколько секунд журналистка рассматривала его в упор, потом кивнула. – Что ж, хорошо. И на этом спасибо! Этой ночью ему приснилась новая знакомая. Босая, в полупрозрачном белом платье с глубоким декольте и красивой золотой ладанкой на шее, она что-то говорила и улыбалась. Слов Иван не слышал, но ему было приятно просто смотреть на неё.