– Вначале я решила, что ты ищешь у меня новую эрогенную зону. Но потом поняла, что проверяешь, нет ли жара, – усмехнулась Ольга. Я снова глянул на сына. Тот стоял у стеклянной двери кафешки и смотрел на улицу. А по улице ковылял к дверям, к сыну, улыбающийся во весь рот старичок. Такой древний и морщинистый, что я даже не сразу понял, мёртвый он или живой. Похоже было на то, что живой. Но кухонный нож в руках у старичка мне очень не понравился. Я вскочил, подбежал к двери, подхватил сына на руки, передал подоспевшей Ольге. Отступил от дверей. Старичок толкнул дверь и ввалился внутрь. Да, он явно был живой. От него несло дерьмом, мочой и алкоголем. Это ж надо, в таком возрасте напиться и не помереть! – Избавим младенца от страданий! – воскликнул старичок. Глаза его перебегали с ребёнка на меня, потом на Ольгу, потом снова на ребёнка. – Избавим? Мы молчали. Таких психов мы ещё не встречали. – Принесём жертву Сатане? – внезапно предложил старичок. – Отойдите, – сказал я Ольге. – Может, не надо? – спросила Ольга. – Он же восстанет чудовищем… – Так он уже чудовище, – сказал я. – Денис… – А если бы он наткнулся на заблудившегося ребёнка? Или наткнётся, если мы просто уйдём? – Избавим? – с жалобной ноткой повторил старик и икнул. Ольга молча отошла от двери. А я снял с петли на поясе ледоруб. Машину Михаил водил хорошо, хотя и с той стариковской основательностью, которая молодых людей бесит. В возрасте люди либо начинают ездить неспешно, по принципу «куда уж мне торопиться», либо, напротив, водят агрессивно и быстро, мотивируя это опытом и тем, что «чего уж мне бояться». У кваzи, очевидно, то же самое. Михаил предпочитал не спешить. – Из меня не очень хороший гость для новоселья, – сказал я. – Да и какое это новоселье? Ты приехал в Москву в командировку. Решишь свои дела – уедешь. – Может быть, я останусь, – сказал Михаил. – Личный помощник Представителя решил эмигрировать в человеческие края? – с сомнением спросил я. – Найд. Я не уверен, что ему правильно жить среди нас. – О как. – Я покосился на Михаила. – Почему? – Он воспринимает кваzи как единственно правильную форму жизни. Как высшую расу. А обычных людей – как неполноценных существ. Пока это каким-то образом укладывается у него в голове, но начнётся подростковый возраст, и всё станет совсем плохо. У нас были случаи… дети, выросшие среди кваzи, кончали с собой, чтобы восстать в правильном, как они считали, виде. – И тебя это пугает? – Конечно. Человеческая жизнь отлична от нашей, но она имеет и свои недостатки, и свои преимущества. Вы слабее нас. Часто тратите время на ерунду. Но зато способны заниматься чем угодно, пробовать и искать, менять свой род занятий, взгляды и убеждения. Мы не меняемся. Я буду рад, когда Найд станет кваzи, но пусть вначале он проживёт свою человеческую жизнь. Поймёт, что ему нравится, чем он станет заниматься вечность. – Вечность, – презрительно сказал я. – Не уверен, что Вселенная с тобой согласна. – Ну разумеется, мы тоже конечны, – легко согласился Михаил. – Может быть, и у нас есть срок жизни, просто он очень долог. А если даже и нет, то нас можно убить. Рано или поздно какой-то несчастный случай подстережёт каждого. Но с точки зрения обычного человека мы бессмертны. – Потому что уже мертвы. Михаил помолчал, потом кивнул, не отрывая взгляда от дороги. – Да. Клетки нашего тела видоизменились. Это не жизнь в обычном понимании этого слова. Совершенно другие механизмы обмена энергии, восстановления, передачи нервных импульсов. Но это и не смерть. Это то состояние, для которого в человеческом языке не было подходящего слова. – А сейчас есть? – Конечно. Кваzи. Кваzи-жизнь. Я не стал спорить. В чём-то он был прав. – Ну, это хороший поступок, – сказал я. – Правильный. То, что ты хочешь поселить мальчишку среди людей. Ты ведь в какой-то мере жертвуешь собой, своей карьерой. – Ненадолго, – ответил Михаил. – Сколько я ещё ему буду нужен? Ну пять лет. Ну десять. А дальше он сам выберет, где и как ему жить. – Гормоны подскажут, – усмехнулся я. – Да, это тоже было доводом, – сказал Михаил. – Я заметил, что он начал заглядываться на девочку, живущую по соседству. – На кваzи? – воскликнул я с содроганием. – Да. Она его ровесница… в каком-то смысле. – Это отвратительно, – сказал я. – Да, ты абсолютно правильно поступаешь… Но я всё-таки повторю, я не очень хороший гость. – Дело не только в новоселье, – сказал Михаил. – Сегодня у Найда день рождения. Он ещё не успел познакомиться ни с кем из ровесников. – И поэтому я выбран гостем? – Ты в том числе. Я ещё Анастасию позвал, ей полезно сейчас отвлечься. Я огляделся, припоминая район. – Останови за тем перекрёстком. – Зачем? Там запрещена стоянка. – Ничего, мы полицейские, номер машины в базе данных. – Всё равно, подавать дурной пример… – Там магазин. Я же не могу явиться на день рождения без подарка. Или ты предложишь подарить мальчику пистолет? – Он был бы не против. Я покосился на Михаила, но так и не понял, была ли это шутка или констатация факта. Магазинчик, возле которого мы остановились, не был магазином детских товаров, это был супермаркет электроники. Но и Найд не в том возрасте, когда дарят игрушки. Интересно, сколько ему исполняется? Девять, десять, одиннадцать? Моему сыну исполнилось бы десять. Этой осенью. Если бы он остался жить. В магазине я быстрым шагом прошёл вдоль полок. Взял пластиковую коробку с творением трудолюбивого китайского гения – наручные часы-телефон-плеер, в общем – всё в одном, разве что кофе не варит, но ребёнку кофе вредно. Многофункционально, красиво и дёшево. Наверняка у Найда что-то такое есть. Ну и ладно, дорого внимание. Так что Михаилу долго ждать меня не пришлось. Кваzи открыл дверь своим ключом, мы вошли. И оказалось, что мы уже не первые гости. На кухне с чашкой чая сидела Анастасия, в лёгком сарафане и босоножках. Я подумал, что форма ей всё-таки не идёт, гражданки должны носить «гражданку». Найд в здоровенном фартуке, разукрашенном аляповато-яркими фруктами и овощами, колдовал у плиты – помешивал что-то в огромном казане. Пахло пряностями, и пахло довольно вкусно. Судя по тарелкам с сыром и салатами на столе, мальчик сам занимался подготовкой своего дня рождения. – Извини, – сказал Михаил, обращаясь к Анастасии. – У северян не оказалось авиационного керосина. Пришлось ждать, пока подъехала машина. – Ничего, Миша, – демонстративно меня игнорируя, сказала Анастасия. – Мы с Найдом чудесно проводим время. Только он отказывается принимать мою помощь. – Я сам готовлю, – твёрдо ответил Найд. – Папа не умеет. – Умею, – без особой убеждённости сказал Михаил. – Ничего ты не умеешь. Ты слишком технично подходишь к процессу. – Держи. – Я протянул мальчику коробку. – Считай, что она завёрнута в красивую бумагу и приложена открытка. Хэппи бёздей, пусть бегут неуклюже, и всё такое прочее.