— Пожалуйста, отойдите подальше от здания. Повторяю, пожалуйста, отойдите подальше от здания. Идите к выезду на шоссе. Идите к выезду на шоссе. Мы вызвали автобусы, которые развезут вас по домам. На сегодня… — Короткий шумный вдох. — …занятия закончены. Теперь, пожалуйста, отойдите от здания. Учителя, оба мужчины, а теперь и женщины, погнали школьников к шоссе. Те то и дело оборачивались, чтобы не упустить чего-нибудь интересного. Я поискал глазами Джо Маккеннеди, но не нашел его. — А домашнее задание можно делать? — с дрожью в голосе спросил Мелвин Томас. В ответ раздался общий смех, вызвавший удивление на лицах. Видно, не ожидали его услышать. — Валяйте. — Я на мгновение задумался, потом добавил: — Если кто хочет покурить, не стесняйтесь. Пара-тройка моих одноклассников полезла в карманы. Сильвия Рейган, изображая хозяйку особняка, выудила из сумочки мятую пачку «Кэмел», элегантным жестом сунула сигарету в рот, чиркнула спичкой, закурила, бросила спичку на пол. Вытянула ноги, не обращая внимания на задравшуюся юбку. Одним словом, закайфовала. Этим, конечно, дело закончиться не могло. Пока все шло хорошо, но я не мог все учесть, все продумать. Впрочем, особого значения это не имело. — Если кто хочет пересесть, я не возражаю. Только попрошу не бросаться на меня и не бежать к двери. Двое-трое поменяли места, пересев к своим дружкам или подружкам, но большинство остались сидеть. Мелвин Томас открыл учебник алгебры, но, похоже, никак не мог сконцентрироваться на способах решения уравнений. И смотрел на меня остекленевшими глазами. Под потолком раздался металлический щелчок. — Внимание. — Голос Денвера. — Внимание, комната шестнадцать. — Слушаю, — ответил я. — Кто говорит? — Чарли Декер. Долгая пауза. — Что у вас происходит, Декер? Я обдумал вопрос. — Наверное, я схожу с ума. Опять пауза, более продолжительная. И риторический вопрос: — Что ты еще натворил? Я посмотрел на Теда Джонса. Тот кивнул. — Мистер Денвер? — Кто говорит? — Тед Джонс, мистер Денвер. У Чарли револьвер. Он взял нас в заложники. Он убил миссис Андервуд. И я думаю, что он убил и мистера Вэнса. — Уверен, что убил, — вставил я. — Ох, — вырвалось у мистера Денвера. Сара Пастерн вновь захихикала. — Тед Джонс? — Слушаю вас. — Тед держался очень уверенно, с чувством собственного достоинства. Я не мог им не восхищаться. — Кто в классе, кроме тебя и Декера? — Одну секунду, — вновь встрял я. — Сейчас сделаем перекличку. Подождите. Я раскрыл журнал миссис Андервуд. — Поехали. Ирма Бейтс? — Я хочу домой! — взвизгнула Ирма. — Она здесь. Сюзан Брукс? — Здесь. — Нэнси Каскин? — Здесь. Я прошелся по всему списку. Из двадцати пяти человек не откликнулся только Питер Франклин. — Питера Франклина застрелили? — ровным голосом спросил мистер Денвер. — У него свинка, — ответил Дон Лорди, вызвав очередную волну смешков. Тед Джонс хмурился. — Декер? — Да? — Ты их отпустишь? — Не сейчас. — Почему? — Голос переполняли озабоченность, тревога. На мгновение я даже поймал себя на том, что жалею его. Но тут же растоптал зачатки жалости. Это ж все равно что играть в покер по-крупному. Вот парень, что выигрывал всю ночь, перед ним гора фишек, и внезапно он начинает проигрывать. Сильно проигрывать. И тебе хочется пожалеть его и уплывающее от него богатство. Но ты все же должен задавить это чувство и дожать его, иначе он размажет тебя по стенке. — Мы еще не закончили все дела. — О чем ты? — О том, что будет, как я скажу, — отрезал я и увидел, как округлились глаза Кэрол Гранджер. — Декер… — Зови меня Чарли. Мои друзья зовут меня Чарли. — Декер… Я поднял левую руку, скрестил пальцы по два. — Если ты не начнешь называть меня Чарли, мне придется кого-нибудь пристрелить. Пауза. — Чарли? — Так-то лучше. — В заднем ряду Майк Гейвин и Дик Кин закрылись руками, чтобы скрыть ухмылки. Другие лыбились мне в лицо. — Ты зовешь меня Чарли, а я зову тебя Том. Договорились, Том? Долгая, долгая пауза. — Когда ты их отпустишь, Чарли? Они же не причинили тебе вреда. Подкатили патрульные автомобили — черно-белый, один из трех городских, и синий, из полицейского управления штата. Они припарковались на другой стороне дороги, и Джерри Кессерлинг, начальник полиции, сменивший на этом посту Уоррена Толбота после того, как тот в 1975 году нашел приют на Методистском кладбище, перекрыл движение, направляя автомобили в объезд. — Ты меня слышал, Чарли? — Да. Пока сказать не могу. Не знаю. Я вижу, приехали копы. — Их вызвал мистер Вольф. Думаю, они вызовут подмогу, когда поймут что тут происходит. Привезут гранаты со слезоточивым газом, Де… Чарли, и пойдут на штурм. Зачем усложнять жизнь себе и твоим одноклассникам? — Том? — Что? — С неохотой. — Оторви свою костлявую задницу от стула и скажи им, что они горько пожалеют, если попытаются применить слезоточивый газ или что-то такое. Напомни им, кто командует парадом. — Почему? Почему ты это делаешь? — В голосе звучали злость, бессилие, страх. Чувствовалось, что хозяин этого голоса наконец-то понял: он — крайний, укрыться за кем-то еще не удастся. — Не знаю. Это, конечно, не по девочкам бегать, Том. Но тебя это особо и не касается. От тебя требуется только одно: прошвырнуться до копов и передать им мои слова. Прошвырнешься, Том? — Разве у меня есть выбор?