Майя — Ты — сумасшедшая! Ностальгия момента бьёт по мозгам, перекручивая все внутренности. Обхватываю себя руками, чтобы сдержать дрожь. Влад прожигает меня своими графитовыми глазами прямо через стекло, ощупывает тело взглядом, хмурится. Там, где прошёлся его взгляд, растекается горячая дорожка. Я скучала. Очень. — А просто через дверь не пробовала? — гремит он, распахивая балкон. — Через дверь — это для слабаков. Только жесть. Только хардкор! — говорю, шмыгая носом. Ну вот, только опять заболеть не хватало. Он кивает головой, мол, давай уже, проходи, мне твоя пневмония на совести не нужна. — Не, подожди, нужно все сделать по правилам! — я набираю воздуха на всю ширину лёгких, раздуваясь, как шарик, а потом начинаю рычать. Громко так, с чувством. Влад невольно отскакивает от меня, явно не ожидая такого поворота. — Ну, вот и познакомились! — точь в точь повторяю сказанную мной при первой встрече фразу и, высоко задрав голову, шагаю внутрь. Прикрываю за собой дверь, оборачиваюсь к столешнице и выдаю снова. — А где у вас тут чайник? — Это очередной перфоманс? — Медведь устало потирает шею и мне страшно, что ничего не получится, что он не поймет. — Это игра, — шепчу я. — Подыграй мне. — Но я не знаю правил, — скользит взглядом по голому животу, я вспыхиваю. — Знаешь, мы уже играли в нее однажды. Просто в этот раз я сразу скажу правду, а ты все равно влюбишься в меня. Прикрываю глаза, пытаясь скрыть бушующие в них эмоции. Но это не выходит, я все равно чувствую, как предательски дрожит нижняя губа, и отчаянно сжимаю пальцы на ногах, лишь бы придать себе сил. — Это так не работает, Майя, — выдыхает Влад. — Нельзя просто взять и… Он отходит от меня в противоположный угол кухни, под ногами вертится Муфаса и истошно орет, словно прогоняет меня вместо хозяина. Я чувствую свое бессилие и от этого ужасно злюсь. — Конечно можно! — яростно восклицаю. — Можно! Давай, теперь твоя очередь сказать: Ты кто такая? А я в ответ: я — Майя! Помнишь? — Помню, — говорит низко и хрипло, но с места не двигается и ничего больше не произносит. Просто смотрит на меня. Прощупывает своими глазами с лёгкой поволокой. А меня знобит все сильнее. Кажется, прошло полжизни с момента, как я стояла вот здесь же, пытаясь заработать легкие деньги. Тогда мне казалось, что это очень важно — пополнить вечно минусовой счет красивыми цифрами. Оплатить квартиру, купить продуктов. А сейчас я готова отдать последние копейки за то, чтобы иметь шанс все исправить. И всю оставшуюся жизнь питаться макаронами Гуси, и носить костюм хрюшки, пока у меня не разыграется клаустрофобия. Только нужны ли Владу все эти жертвы? Не опоздала ли я? — Что было дальше? — спрашивает он, после тяжёлого молчания. — Ты подумал, что меня тебе подарили, — сипло произношу я. — Так и было… — Отправим благодарственное письмо твоей жене? — я пытаюсь улыбнуться, но выходит плохо. Нервно, немного криво, я еле сдерживаю слезы. — Я бы предпочел не повторять этот опыт. — Ты сейчас о нас с тобой или о тебе и ней? Нервно закусываю палец, не сводя взгляда с мужчины напротив. Он делает шаг ко мне. Широкий такой, размашистый и сразу оказывается возле меня. Кладет ладонь на мое запястье и освобождает многострадальный палец из плена зубов. — Ты когда-нибудь отучишься от этой привычки? — с тихим вздохом спрашивает он. Чувствую алкоголь в его дыхании. Это хорошо, наверное. Он более расслаблен и выслушает меня. — Уже, — вытягиваюсь по стойке смирно. — Все, больше никаких вредных привычек, завтра я уволюсь, а вчера удалила номер Пашки! А ещё я записалась в парикмахерскую! Выпаливаю все на одном дыхании. Пусть знает, что я настроена серьезно. Больше никакой легкомысленной Майи! Никаких дурацких историй и, уж точно, ни одной тайны! — А в парикмахерскую зачем? — удивленно спрашивает он. — Ну, — встряхиваю волосами. — В новую жизнь с новой головой! — Что-то из старой, думаю, стоит оставить, — тихо и многозначительно произносит Влад. Тянется к моим розовым прядям, зажимает один локон между пальцами, скользит по нему вниз, немного оттягивая. Я задерживаю дыхание, боясь лишний раз пошевелиться. Мы словно танцуем по очень тонкому льду: одно неверное движение, один неосторожный звук и лёд лопнет, разрушив момент. — Ты простишь меня? — отчаянно шепчу я. — Конечно, — так же тихо произносит он. — Мы можем начать все с начала? — Нет, — разбивает мне сердце. — Ты не хочешь? — Нет, — еще один колкий удар. Дурацкие слезы жгут щеки и уголки губ. А жесткие пальцы Влада и не думают их стирать. — Останься собой, — рвано выдыхает он. — Продолжим с той точки, на которой остановились. Ты будешь бесконечно сносить все мои установки, а я постоянно воспитывать тебя под себя. Однажды мы сделаем все нужные шаги навстречу друг другу и станем как все. Или нет. Возможно, ты по-прежнему будешь делать все эти бездумные штуки и выводить меня из себя. А я научусь это принимать без острого желания всыпать тебе ремня. Кстати, он все еще ждет своего часа! — короткий искусственный смешок вырывается из Влада. Я поддерживаю его своим нервным всхлипом. Я знала, что все так не закончится. Знала, знала, знала. — Я уже была наказана недельным молчанием. Давай обойдемся без физических расправ. Впиваюсь пальцами в его пиджак, притягивая ближе к себе. Медведь наклоняется ко мне, и наши лбы соприкасаются. Мы часто дышим, согревая воздух между нами, слезы крупными каплями падают на пол, разбиваясь о плитку, но я все равно улыбаюсь. — Значит, у этой сказки будет хороший конец? — Почти наверняка. — Почему почти? — вскидываю голову, чтоб заглянуть в глаза Медведю. — Всегда остаётся вероятность, что тебя утащит какой-нибудь Кощей бессмертный. А я слишком стар, чтобы отправляться за тобой за тридевять земель. ‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Я фыркаю ему в лицо от смеха. — Твои родители гордились бы этими метафорами. Но тебе не о чем беспокоиться, я вовсе не Василиса Прекрасная, и уж точно не Премудрая, такая только одному огромному Медведю и нужна. — Это я что ли Медведь? — удивлённо усмехается он. — Самый настоящий! И как настоящий Медведь обязан утащить меня к себе в берлогу на зиму, чтобы вместе пережить холода. Я привстаю на мысочки и тянусь к губам любимого мужчины. — Ещё лето… — слабо сопротивляется он. — Это незначительный нюанс. Наши губы встречаются в жадной необходимости друг в друге. Я мычу ему в рот, растекаясь по его груди, он сжимает руки на моей талии. Этот момент — само совершенство. Теплое черное море, ласковое летнее солнце, сладкое фруктовое мороженое. Все слилось в один миг: он, я, наш поцелуй. И мохнатое чудовище, впивающееся зубами в мою голую щиколотку, не в силах испортить момент. Не отрываясь от Медведя, я выбрасываю средний палец и показываю его коту. Пусть знает, что я победила, демон четырехлапый! Тебе меня не одолеть! Гневное "фыр", больше похожее на кошачье проклятие, звучит где-то возле дверей. Вали-вали, деспот, твой хозяин теперь мой. — Сделаем что-нибудь безумное? — шепчу Владу на ухо после череды жадных поцелуев. — Кинем Ментос в Кока-колу? — усмехается он, крепче сжимая меня в объятиях. — Или поженимся… Медведь застывает на мгновение, забывая, что нужно дышать. Нельзя так сразу, да? Он же только сегодня развелся. Неправильная я пчела. — Не думал, что когда-нибудь услышу такое предложение. — Больше и не услышишь. Оно эксклюзивное и действует только в течение сегодняшнего дня! — Ты безумное создание, знаешь? — Влад смеётся, притягивая меня еще ближе, сжимая до хруста костей. — Нужно запереть тебя в башне, чтоб не сойти с ума! — Я знаю безотказный способ, как меня в ней заточить! — слегка подпрыгиваю в его руках. Снова привстаю на мысочки и шепчу ему на ухо самое не приличное из предложений на сегодня. Глаза Медведя опасно загораются, предвещая немедленное исполнение задуманного. Он резко нагибается и забрасывает меня на плечо. Я громко визжу от восторга. — Не вижу смысла откладывать с таким важным мероприятием, — хохочет он, занося меня в спальню.