Я знаю, что она делает. Тянет время. Оксана хорошо знакома с этими процедурами, семейное право всегда давалось ей легко. Но и я подготовился. "Ты ответил — это уже прогресс. Я подожду еще, пока ты не соблаговолишь поговорить". Мне многое хочется сказать. Например, что разговоры уже не помогут. И что я просто хочу, наконец, освободиться. А еще спросить: стоила ли та интрижка десяти лет брака? Наверное, нет, раз она настойчиво игнорирует судебные уведомления о слушании по разводу. Но я ничего этого не говорю. Даже не отвечаю на ее последнее уверенное заявление. Просто злюсь, что она испортила вечер. Но сейчас меня ждет голубоволосое чудо, пахнущее апельсинами и готовое смотреть Тарантино в моих объятиях. Я буду думать только об этом, оставив позади все нервы последних месяцев, непонимание, досаду, разочарование. Она — не Оксана и это лучшее, что могло со мной случиться. [1] чилить — отдыхать, расслабляться Глава 19. Мой маленький пони Майя Существует миллиард способов облажаться, но я, кажется, изобрела миллиард первый. Завязла по самые уши во вранье, не шелохнуться, не выпутаться. Но у меня есть оправдание: мне очень нужны были деньги, а сейчас мне очень нравится Влад. Гораздо больше, чем обещанная сумма. Температура идет на спад, горло больше не саднит, и я чувствую себя гораздо бодрее, настолько, что жмусь к Медведю плотнее, а Гусю прошу "погулять" подольше. Но он, как чертов джентльмен, больше не переходит грань дозволенного: мы просто ужинаем, просто смотрим очередной фильм, зарывшись под одеяло, и даже мой тропический гель для душа и голые ноги не помогают склонить его на темную сторону. К пятнице я полностью оживаю и набираю себе заказов на все выходные. Тут тебе и Фиксики, и Леди Баг, и чертова свинка дважды за вечер. Но ничего, я справлюсь. Теперь, когда рассчитывать больше не на что, это единственный источник заработка. К тому же Гуся всю неделю за двоих скакала, благо, в будние не такой спрос на аниматоров. — Май, ты уверена, что справишься? — сомневается во мне подруга. — Да без проблем! Я бодра, весела! Что там ещё положено говорить, для самовнушения? — кручусь у зеркала, пытаясь совладать с растрепанными волосами. — Обожаю детей и пьяных мужиков! — Ага, точно! Детей, обезумевших от сахара, и мужчин в заложниках градусов. Слу-у-ушай, — резко оборачиваюсь я. — Кажется, настал день икс! Поднимаю ладони, виртуозно очерчиваю в воздухе голову. — Точно! — с энтузиазмом вскакивает Гуся. — Еще неделю назад настал, но ты заболела. Я за раскладкой! Она бежит в прихожую, роется в доисторическом комоде и с кличем "ага!" возвращается в комнату. — Что ж, приступим. Ты первая! — говорит она. Закрываю глаза, кручу пальцем в воздухе и тыкаю в цветной прямоугольник. — А-а-а-а! Как круто!!! — визжит Гуся ещё до того, как я открываю глаза. Розовый. Мой следующий цвет — розовый. Я давно на него заглядывалась! — Кла-а-ас, — тяну я, оборачиваясь к зеркалу. Прищуриваю глаза, представляя, как это будет смотреться. А понравится ли Владу? Короткая мысль проносится молнией и оседает улыбкой на губах. Он будет в шоке. — Теперь я! Я! — возбужденно кричит подруга. Я беру из ее рук раскладку, пальцами раздвигаю прямоугольники и жду, когда Гуся повторит наш ритуал. — Синий. Ага. — Синий хорошо смывается, — поддерживаю подругу. — Но в него прошлый раз ты красилась. Я хотела фиолетовый, — дует она губы. — Ты помнишь, никаких перетасовок. Таковы условия нашего пакта на этот год! — Ладно, — выдыхает она. — А ты везучая стерва! — шутливо толкает меня в бок. — Как думаешь, нас Дашка примет сегодня? — Ща напишу ей, спрошу. У нее не так, чтоб очередь из клиентов, ты ж знаешь. — И все равно зарабатывает больше нас! А мы ещё смеялись над ней, когда она третий курс бросила и на курсы парикмахеров пошла. Были б поумнее, уже давно ноготочки на дому кому-нибудь пилили. — Я лучше сразу вскрою себе вены, — фыркает подруга, быстро тарабаня пальцами по экрану. — О, говорит, приходите сейчас. — Ну что, — разворачиваюсь к зеркалу на шкафу. — Прощайте голубые волосы, нам было хорошо вместе. Гуся, попрощайся! — толкаю ее в бок. — Прощайте волосы, — бурчит она. — Не каркай! В салоне, где Дашка арендует кресло, произошли изменения. Стены перекрасили в черный напополам с бордовым, с потолка свисает готическая люстра, а мастера теперь все в черных фартуках. На заднем фоне звучит тихая мелодия и какое-то жужжание, типа, бормашины. — Дашка, что у вас тут за грот теперь? — тихо спрашивает Гуся. — Не грот, а салон, деревня. Вон, за стенкой теперь татухи делают и пирсинг, а тут только избранные, кивает она на себя. — Теперь сюда только узкий круг пускают и только по предварительной записи. Поднялась я на ваших цветных волосах! — Это как? — Ну, помните, я снимала вас во время окрашивания. И моя рубрика "двенадцать оттенков безумия" в Инсте просто взорвал ленту! Написала историю, как вы на Новый год заключили пакт о смене цвета каждый месяц и как его блюдете. Про то, что вы невменяемые к тому моменту были, а вас просто на слабо взяли, умолчала, конечно, — ржет Дашка. — Короче, как посыпались лайки, репосты, комменты. Директ ломится от желающих повторить ваш фокус с цветным окрашиванием. — Слава пришла, откуда не ждали, — фыркаю я. — Ага, — гогочет парикмахер. — Ну, кто первый? Какой цвет в этот раз? — Розовый! — поднимаю я руку. — Синий! — угрюмо отзывается Гуся. — Так-с, начнем с тебя, "розовое сияние", — пританцовывает Дашка. — Вы хоть за краску в этот раз заплатите, бомжары? — окидывает нас прищуренными взглядом. — Да-а-аш, — тяну я. — Ладно, вон, для вас даже клиенток перенесла. Пора ленту пополнять! Дашка, конечно, ни разу не клиентоориентированная, но руки у нее откуда надо растут. Спустя три с половиной часа я восторженно пялюсь в свое отражение. Подмигиваю ему, строю рожицы, клепаю бесконечные селфи. Гуся сидит надутая, пока наш язвительный парикмахер не шепчет ей что-то на ухо и не берется за огромные ножницы. Я даже крикнуть не успеваю, как длиннющая выцветшая прядь опадает на пол. — Что ты делаешь?! — в ужасе шепчу я, даже голос от волнения пропал. — Каре! — широко улыбается подруга. — Ты с ума сошла? — Отстань, ссыкло, будет бомбезно! — размахивает ножницами Дашка. — Все, не могу на это смотреть, — закрываю лицо руками. — Я пошла. — Иди-иди, мой маленький пони! — ржет бывшая однокурсница. Оставляю этих безумных наедине и выхожу из "грота". На улице ловлю солнечные лучи, которых была лишена последнюю неделю взаперти, и улыбки прохожих, скользящих взглядом по моим зефирным волосам. Разве нужно женщине для счастья что-то ещё? Вообще, нужно, конечно. И к этому "что-то ещё" я сейчас заявлюсь на работу! ‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Глава 20. Музыкальная открытка