Глава 13. Не по размеру Влад. Бриться или не бриться? Вот в чем вопрос. Прохожусь ладонью по зарослям на лице и осматриваю лицо с разных сторон в зеркало. Щетина незаметно переросла в бороду, а станок сменился триммером, который все это дело подравнивает, но не сбривает уже пятый месяц. Это тоже один из методов выхода из прошлой жизни. Оксана ненавидела "кустарник" на лице и требовала, чтобы лицо было идеально гладким 24/7, ей кололось, раздражало и вообще… "как у хипстеров" — морщила свой нос. И это стало своеобразным протестом ей. Тяжёлый вздох вылетает изо рта и оседает камнем на душе. Пора бы уже по-настоящему двигаться дальше. Где-то в недрах телефона хранится так и не открытая смс с поздравлением от нее и уверен, если копнуть глубже, одна из наших совместных фотографий. Я все никак не могу отпустить, хотя совершенно очевидно, что коробки, разбросанные по квартире, никогда больше не переедут обратно, вещи не распакуются на свои места, а предательство не забудется. Может, поэтому я так ухватился за эту шипучую девчонку. Может, это та самая педаль в пол, которая позволит мне пересечь финишную прямую и остаться хотя бы не проигравшим? Критически осматриваю седеющие виски и несколько серебряных нитей на лице и снова задумываюсь над тем, насколько это аморально, закрутить с девчонкой на четырнадцать лет младше. Может, зря все это затеял? Может, то дикое притяжение просто почудилось? Ну, что общего между этой оторвой и мной… Ни-че-го. Ответ очевиден. Но что-то внутри, то, что впервые дрогнуло с момента полного краха моей устоявшейся жизни, не даёт мне отступить. Пусть это будет переходным периодом, пусть просто ярким воспоминанием перед чем-то серьезным, но мне это нужно. Я этого по-настоящему хочу. Я продумал не все. Например, черт его знает, не развернется ли Майя, как только увидит, куда ее снова пригласили. Как поведет себя, когда узнает, что заказчик я. Что я скажу ей, чтобы осталась. И что, чтобы поехала со мной. Я вообще весьма самонадеян, знаю. От коротких вспышек вчерашних приключений лица касается лёгкая ухмылка. С этой девчонкой никогда не знаешь, чем все обернется и в какой позе закончится. И это тоже мне нравится. Это не похоже ни на что изведанное мной ранее. Она не похожа на Оксану. Диаметральная ее противоположность. И это, надо сказать, как глоток свежего воздуха. То, что доктор прописал, как сказал бы Макс. Друг, к слову, не слез с меня, пока не выведал все до последней детали. Громко хохотнул, ударив себя по коленям, и пообещал "подсобить". Собственно, он договорился о той же самой вип-комнате в баре, он согласился встретить это голубоволосое чудо и проводить ко мне, а потом вовремя скрыться. Осталось только решить: бриться или не бриться? В половину одиннадцатого я захожу в шумный паб. Странное, немного нервное состояние хочу заглушить бокалом горячительного, но я сегодня на машине, поэтому ограничиваюсь кофе. Макс приезжает к одиннадцати и, не переставая похлопывать меня по плечу, подбадривает. Словно я его сынок-девственник, которому сегодня впервые перепадет, а он беспокойный папаша, радеющий за подростка. Он, в отличие от меня, сразу заказывает текилу и набрасывается на нее. Мой аргумент, что завтра понедельник, действует на него почти так же, как брошенный в акулу тапок — появляется зубастая насмешка не больше. Когда раздается звонок на мой телефон, я нервно дергаюсь. Конечно, я оставил свой телефон для связи, но не думал, что вот так услышу ее голос и заполучу номер. Делаю отрывистый выдох и отвечаю. По телефону ее голос звучит совсем иначе. Выше и… не знаю, по-другому, наверное. Возможно, это просто шум на заднем фоне, как у нее, так и у меня. Она спрашивает, когда можно будет заходить, я отвечаю, что сейчас встречу ее у бара. Она, конечно, все сейчас поймет. Разозлится, наверное. Даже слушать не станет. Поэтому встречать её я отправляю Макса. Он возвращается через минуту, включает музыку и поднимает два пальца вверх. В дверях появляется огромная свинья, и, несмотря на то, что я был готов к этому, все равно вздрагиваю. Сейчас она подойдет к столу и все поймет. "И никакого танца не будет" — успокаиваю я себя. Серёгин скрывается за дверью, и мы с Майей остаёмся наедине. Сердце странно и глухо колотится. Я не знаю, что ей скажу, какой-то речи не заготовил, наверное, просто предложу продлить знакомство. Это же нормально, да? За такое по яйцам не получают ведь? Но все же стоило об этом побеспокоиться заранее. Огромная свинья доходит до середины помещения, замирает. Я смотрю прямо в ее пятачок, там, по идее, должны быть пронзительные карие глаза. Мысленно прошу снять ее эту дурацкую башку и весь костюм заодно. Она же уже все поняла, да? Но неожиданно хрюшка отмирает и начинает плавно двигать своими мягкими боками, призывно протягивая ко мне свои плюшевые конечности. Липкий пот снова покрывает спину. Нет-нет-нет, только не повторение этого кошмара. Сильно зажмуриваюсь, пытаясь взять себя в руки, и вскакиваю с места. Чертова свинья и девушка в ней думает, что я хочу присоединиться к шоу и хватает меня за плечи. Ее пышный зад раскачивается из стороны в сторону, а шесть сисек под медицинским халатом, который она не успела снять, трутся о мой торс. Я буквально зверею! Что за представление ты затеяла, Майя?! Хватаюсь за ее огромную поросячью морду и одним рывком стягиваю с головы. Девушка пронзительно орет: "Эй!" Ее яркие волосы рассыпаются по плечам, но это ни черта не та девушка. — Ты ещё кто? — Что вы себе позволяете! Кричим мы одновременно. Девчонка с тонкими чертами лица и зелеными волосами смотрит на меня с таким гневом, что кажется, желает, чтоб я сгорел в адском пламени. — Где Майя? — спрашиваю уже спокойно. Я же просил определенную девушку, что за подстава? — Болеет, я ее подменяю, — хмурится девчонка. — А вы кто такой? — Что с ней? — игнорирую заданный вопрос. — Температура! — девчонка упирается лапами в свои бока, что выглядит комично, конечно, и хмурит брови. — Так что, танцевать не надо? ‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ — Не надо, — бурчу я. Отвратительное чувство полного неудовлетворения растекается по венам. Водружаю поросячью башку обратно и шагаю к двери. — Эй, — снова кричит девчонка. — А заплатить? Я вообще-то время тратила и деньги на проезд. Она снова стягивает с себя гигантскую голову и впивается таким взглядом в мою спину, что я чувствую это даже через пиджак. Раздраженно вынимаю бумажник и сую девчонке несколько купюр. — Передай Майе, чтоб позвонила мне, как поправится. Мой номер у тебя есть. — Ага, щас, — фыркает наглое создание. — И что это значит? — Сумасшедший какой-то, — закатывает она глаза и, огибая застывшего меня, выходит за дверь. Да что нынче с молодежью? Совсем никакого уважения к старшим. Ладно, я может, и сам ни черта не джентльмен сегодня, но такое пренебрежение просто бесит! И что с Шипучкой? Ещё сутки назад с ней все было в полном порядке… Или нет? А она ушла вчера посреди ночи раздетая… Надеюсь, у нее хватило ума вызвать себе машину и не скупиться? В очередной раз тяжело вздыхаю. Все пошло не по плану. То, что должно было закончиться горячим флиртом и, возможно, горизонтальной плоскостью, снова пошло через одно место. Это знак, наверное. Что нечего на молодых девчонок губу раскатывать. Не судьба, видно. Не по размеру мне. Не по возрасту. Глава 14. Майя в стране чудес Майя — Май, ты жив? — сквозь толстую пелену доносится голос подруги. — А-а-а-а, — из меня выходит только тяжелый протяжный стон. Пытаюсь разомкнуть глаза, но они будто склеены горячим воском. Меня трясет, словно от холода, а горло обхватывает раскаленный обруч, больно даже вдыхать. Я то впадаю в забытье, то возвращаюсь в ужасающую реальность, где мне бесконечно больно и горячо. Лица касается что-то прохладное, и я жадно впитываю в себя этот холод. С губ снова срываются нечленораздельные звуки, но подруга понимает меня без слов и подносит ко рту стакан с водой. Несколько глотков опускаются по горлу раскаленной лавой, и я снова болезненно мычу. Гуся что-то говорит, тычет мне подмышку градусник и меняет теплое полотенце на лбу. Сквозь полусон я слышу обрывки разговора: — Высокая температура… девушка, двадцать четыре… Козлова 18… Потом снова тьма. Шум голосов вырывает меня из сна, чтобы снова напомнить, как отвратительно находиться в сознании. Мне даже удается открыть глаза, но я тут же закрываю их обратно, стоит увидеть синие костюмы врачей. Ненавижу медиков. С тех пор как они мне варварски аппендицит чуть ли не наживую резали и ненавижу. От одного вида этих халатов и стетоскопов тут же в дрожь бросает. Или это от жара? Гуся отвечает на их вопросы за меня, снова меряет мне температуру и даже разговаривает на повышенных тонах, но в ответ я слышу лишь равнодушный бубнеж. "Да им дела нет, что я сейчас сдохну!" — мысленно кричу подруге, но думаю, она и сама это уже поняла. Хлопает входная дверь, гаснет верхний свет, на лбу сменяется тряпка. Несколько минут мы почти разговариваем: Гуся что-то лопочет, я мычу в ответ. Потом снова отключаюсь. — Я не знаю… Ближайшая круглосуточная аптека… ага. Анальгин, Супрастин, Но-шпа. Отправлю… Мне снится сон: я сижу за огромным столом и пью чай с сумасшедшим кроликом. Я не хочу, мне ужасно жарко от этого его пойла, но он все подливает и подливает. А потом вскакивает на стол и, расшвыривая своими огромными лапами посуду, бежит прямо ко мне. Хватает за горло и пытается впихнуть в рот огромные конфеты. — Время пить чай! — безумно выпаливает он. Я морщусь и пытаюсь отклониться, но ему на помощь приходит не менее сумасшедший шляпник. Сжимает мои плечи и встряхивает. Я открываю рот, чтоб послать его куда подальше, но в этот момент кролик пихает в меня конфету и тут же вливает мерзкий сладкий чай прямо в рот. — Вот и умница! — играет кустистыми бровями шляпник. Я больно сглатываю и хватаю пушистую нечисть за уши. Кролик тоненько пищит и вырывается. Я ехидно смеюсь, а шляпник пользуется этим и снова пихает мне в рот конфету. Горькую, отвратительную. Я морщусь и пытаюсь встать. Уж лучше красной королеве голову склонить, чем вот это все терпеть! Там еще помнится, Валет симпатичный должен быть. Но не тут-то было. Огромные ручищи пригвождают меня к твердому сидению и снова тянутся к отвратительной конфете. Крепко сжимаю губы, хотя так и хочется спросить: откуда это у вас такие руки, шляпник? Но тогда опять придется глотать эту гадость. — Еще одну-у-у, — мерзко тянет ушастый.