ПРОДОЛЖАТЬ/ОТСТУПАТЬ На неприметном далеком острове у северного побережья Шотландии проходил урок. Ученик был уже не мальчиком, но еще не мужчиной. У него были обязанности взрослого. Порой они давили на него сильнее, чем в другие дни. Сегодня был один из таких дней. Тело Зака Дарка болело. Пока Амелия Ховард ехала в последний раз на поезде, а многие другие парни его возраста надеялись поспать еще пару минут перед школой, Зак начинал тяжелую ежедневную тренировку. После такого многие взяли бы день на отдых, но не Зак. Его день только начинался. Комната, в которой проходил урок, была на первом этаже каменного поместья, которое Зак уже считал домом. В центре комнаты стоял круглый дубовый стол, окна от пола до потолка выходили на продуваемый ветрами пейзаж и неспокойный серый океан. Зак стоял у окна, глядя на море. В отличие от большинства учеников, чьи далекие взгляды означали, что им скучно, Зак задумался, наблюдая, как дождь хлестал по острову Святого Петра. Была середина июня, но времена года здесь ничего не значили. Казалось, дождь шел все время. Других учеников в этом классе не было, но было два учителя: молодая женщина с белыми волосами до плеч и грубоватый мужчина, тоже блондин, с простым квадратным лицом и плоским носом. После смерти родителей Зака ​​в Африке — невинных жертв жестокого наркобарона — и его вербовки в качестве агента Габс и Раф, ангелы-хранители Зака, стали его наставниками, защитниками и семьей в одном лице. Они оба сидели за дубовым столом. — Хорошая заколка для волос, — сказал Зак Габс, возвращаясь к столу. Пальцы Габс потянулись к заколке, прикрепленной к ее волосам. Она была размером с монету в пятьдесят пенсов и имела форму звезды. — Лесть везде поможет, милый, — сказала она, и на ее губах мелькнула улыбка. — Но как насчет того, чтобы сосредоточиться на уроке? Зак склонил голову. — Я все еще не понимаю, — сказал он. — Как они могли просто позволить людям умереть? — Потому что иногда на войне приходится принимать трудные решения, — сказал Раф, пожав плечами. — Не говори мне, что это для тебя новость. — Я никогда не был на войне, — Зак знал, что его голос звучал сварливо, но ничего не мог с собой поделать. Этот урок оставил неприятный привкус во рту. Габс нежно ему улыбнулась. — Неправильно, Зак, — сказала она. — Ты просто никогда не служил в армии. Такие люди, как мы, постоянно находятся в состоянии войны. Никто не читает об этом в газетах, но это не значит, что этого не происходит. Зак вздохнул, встал и начал ходить по комнате. — Так позвольте прояснить, — сказал он. — Это Вторая мировая война, и у немцев есть секретный код под названием Энигма, который британцам удалось взломать. Британская разведка перехватывает сообщение о том, что немцы собираются бомбить Ковентри. Если они эвакуируют город, немцы поймут, что они взломали Энигму, поэтому они позволят бомбардировке продолжиться и сотням людей погибнут. — Если вкратце, да, — сказал Раф. Зак покачал головой. — Это неправильно, — заявил он. — Это спасло много жизней. Если бы немцы поняли, что британцы разгадали код Энигма, мы проиграли бы войну. — Это все еще неправильно. — Может, стоит продолжить? — предложила Габс. — Никто не знает, как было на самом деле. Раф просто привел пример. — Для чего? — Потому что коды важны. Правительство и разведка тратят миллионы каждый год на программы шифровки и расшифровки, продвинувшиеся дальше разума людей. Телефонные звонки через Атлантику постоянно отслеживаются на предмет ключевых слов. И, конечно, то же самое с электронной почтой. Чтобы этого избежать, понадобится очень продвинутое шифрование. Однако в полевых условиях у тебя вряд ли будет доступ к подобным технологиям. Нужно знать, как безопасно отправлять сообщения, и иметь шанс расшифровать сообщения врага, если это необходимо. Зак кивнул. Он злился на своих ангелов-хранителей, но не знал почему. Они не были виноваты во взрыве Ковентри более семидесяти лет назад, но он не мог не задаться вопросом, посчитали бы они — или их куратор Майкл, в чьем кабинете они были, но который никогда не появлялся, если у него не было работы для Зака, — его ненужным, если бы это означало спасение других. В конце концов, Майкл смотрел на мир немного не так, как большинство людей. Зак выбросил эту мысль из головы. Он вел себя по-детски. Не в первый раз он напомнил себе, что выбрал эту жизнь. Как и другие молодые агенты, с одним из которых он уже встречался в полевых условиях. Никто их к этому не принуждал. Хотя, размышлял он, было трудно уйти. Помимо всего прочего, он был официально мертв, похоронен на кладбище в северном Лондоне, где он когда-то жил. — Потому я сейчас научу тебя идеальному шифру, — сказала Габс. — Его легко использовать, невозможно взломать даже с бесконечной вычислительной мощностью. Зак скептически посмотрел на Габс. Накануне они уже работали над кодами — от кодов Морзе до написанных кодов подстановки или числовых кодов. Почему это было иначе? — Мне это кажется маловероятным, Габс, — сказал он, занимая свое место за столом. Он тоже кое-что знал о компьютерах; он верил в их способности. На столе лежал чистый лист бумаги и карандаш. Габс начала писать с блеском в глазах. — Поверь мне, — сказала она. — Этот метод называется одноразовым блокнотом. Он использовался Управлением специальных операций во время Второй мировой войны, и любое разумное военное подразделение будет обучено ему в той или иной форме. Математически доказано, что его невозможно взломать, если правильно его использовать, — она писала минуту, потом передала листок Заку. Вверху листа Габс написала алфавит с числом под каждой буквой. Ниже она записала случайный набор букв: J E H F Y J D — Каждая цифра представляет букву, ясно? Зак кивнул. — Набор букв ниже — строка, что начинается с «J» — ключ, и она должна быть той же длины или длиннее послания, которое ты хочешь отправить. Тому, кто пишет код, и тому, кто его расшифровывает, нужен этот ключ. Допустим, мы хотим послать приказ наступать. Сначала пишешь послание под кодом. J E H F Y J D A D V A N C E — Потом переводишь буквы в цифры и складываешь их. Если ты получаешь больше двадцати пяти, ты считаешь от нуля. Видишь? Третья буква — семь плюс двадцать один, это равняется двадцати восьми, а это двадцать пять плюс ноль плюс два. Потому цифрой шифра будет два. J E H F Y J D 9 4 7 5 24 9 3 A D V A N C E 0 3 21 0 13 2 4 9 7 2 5 11 11 7 — А потом переводишь эти цифры в буквы, — Габс так и сделала и записала их. J H C F L L H — С ключом JEHFYJD, слово «ADVANCE» становится JHCFLLH. Чтобы расшифровать его, нужно сделать все задом наперед — перевести в цифры зашифрованное послание и ключ, отнять цифры ключа от цифр послания. Не забудь учесть ноль, если нужно добавить двадцать пять. Посмотри снова на третью цифру. Два минус семь. Добавь двадцать пять и ноль — это двадцать шесть, что добавляется к двум, и получается двадцать восемь минус семь. Двадцать один. V. Понял? Зак глядел на цифры и буквы на странице. Это казалось слишком простым, чтобы шифр не поддавался взлому. Габс будто читала его мысли. — Шифры с буквами можно взломать, потому что мы знаем, как часто буквы появляются в английском языке. Красота одноразового блокнота в том, что одна буква в послании может быть разными буквами при шифре. Смотри. В «ADVANCE» две А, и первая стала «J», а вторая — «F», — глаза Габс блестели. — Я как-то сказала парню, что буду встречаться с ним, если он расшифрует код, который я записала одноразовым блокнотом. Он думал, что был умным. Но это было несправедливо, ведь его невозможно взломать, хотя я все равно не хотела с ним встречаться, — она подмигнула Заку. — Итак, — продолжила она, — одноразовый блокнот хорош тем, что любую букву можно превратить в другую, в зависимости от ключа, так что враг не может тебя понять. Попробуй расшифровать наше послание ADVANCE — JHCFLLH — с этим ключом, — Габс дала ему лист бумаги с буквами: SDJOHLO Зак осторожно расшифровал код, используя новый ключ. К его удивлению, послание было другим. RETREAT, отступать. Габс улыбнулась от его потрясения. — Код не идеален, конечно, — сказала она. — Можно использовать ключ шифрования только один раз, а поскольку это должна быть длинная случайная последовательность букв, его практически невозможно запомнить, поэтому оба человека, использующие его, должны записать его. Но до тех пор, пока ключ не попадет в руки врага, одноразовый блокнот в полной безопасности. Заку потребовалось несколько мгновений, чтобы осознать все это, затем он взглянул на Габс и усмехнулся. — Прекрасно, — сказал он. — Одноразовый блокнот не взломать, но неудобно использовать. Мы научим тебя другим подобным методам, которые жертвуют немного безопасностью ради большего удобства, но важно помнить следующее: не позволяй из-за технологий забывать о более простых способах работы. Иногда они лучшие. — Кстати, — добавил Раф, — если бы немцы использовали одноразовые блокноты вместо Энигмы, то, возможно, пал бы не только Ковентри, но и Британия. — Это серьезно, — объявил новый голос. Зак резко оглянулся. У нового голоса не было тела, и он, казалось, эхом разносился по комнате. — Рад видеть, что Габриэлла и Рафаэль не пренебрегают твоими уроками истории. Прошлое может многое рассказать нам о будущем, Зак. Нам повезло в том, что мы можем учиться на ошибках других. Очаровательная заколка, если можно так выразиться, Габриэлла. Зак понял, что новый голос звучал из круглых колонок в потолке, и он узнал голос Майкла, загадочного старика, который нанял его и управлял его миссиями. Он заметил, что лица Рафа и Габс тут же стали суровыми. Габс встала, подошла к двери и щелкнула выключателем на стене. Люк в потолке, который Зак никогда раньше не замечал, открылся, и ширма бесшумно опустилась на обшитую дубовыми панелями стену напротив окон. Майкл сидел в кадре за пустым стеклянным столом перед голой бежевой стеной, не было ясно, где он находился на самом деле. Зак понятия не имел, куда отправлялся его куратор, когда его не было здесь, на острове Святого Петра; он был почти уверен, что Майкл намеревался сохранить это тайной. — Твоя учеба идет хорошо? — спросил Майкл. Зак кивнул. Если Майкл заметил, что он был тише обычного, он не сказал об этом. Он просто снова улыбнулся, прежде чем продолжить говорить: — Могу ли я попросить вас включить телевизор? — сказал он. Это было оформлено как вежливый вопрос, но, конечно, было совсем не таким. Телевизор стоял в углу комнаты. Его почти никогда не включали, но теперь Раф подошел, нажал кнопку сбоку, и телевизор ожил. И в течение следующих нескольких минут звук телевизора заполнил комнату и заставил всех в ней замолчать. — Мы с вами на месте разрушительного взрыва на станции метро Пимлико, — молодой репортер новостей был с дикими глазами, тяжело дышал. — Спасатели все еще пытаются получить доступ к платформе, где, как предполагается, сработало взрывное устройство, когда прибыл первый поезд, почти в шесть часов утра. На данный момент связи с машинистом или кем-либо из пассажиров не установлено. Однако маловероятно, что есть выжившие. Камера повернулась к сцене полного замешательства. Вся территория была оцеплена, и было бесчисленное количество машин экстренной помощи. Зак заметил мрачных людей в желтых касках, исчезающих в подземном переходе, ведущем к станции, а поблизости собралась толпа встревоженных зевак, некоторые из которых плакали.