Когда я подхожу к «Кексикам Лиззи», то практически врезаюсь в мистера Керриджа. – Извините! – Осторожно, мальчик! – бубнит старичок и мрачно смотрит на меня. – Куда ты собираешься так рано в пятницу? – Я забираю свою девушку, – отвечаю я и машу ему на прощание. – Хорошего дня! Ага. Свою девушку. Этот «титул» теперь принадлежит Хейли. Не увлекательное приключение, не отношения на расстоянии, не страстная летняя интрижка или лучшая подруга моего лучшего друга. О нет. Хейли – больше, чем все это. И я опаздываю. Я перехожу на бег и сворачиваю в ближайший переулок, прохожу мимо кондитерской, магазина детской одежды, где мама всегда покупает вещи для Фила, и аптеки, прежде чем снова сворачиваю и останавливаюсь перед двухэтажным белым домом с темно-зелеными ставнями. Я никогда не был внутри, но слишком хорошо знаю это здание снаружи, потому что уже не раз забирал Хейли отсюда. Бросив быстрый взгляд на смартфон, я вздыхаю с облегчением. Как раз вовремя. Сеансы Хейли у доктора Санчес заканчиваются в одно время. Я прислоняюсь к нагретой солнцем стене и засовываю руки в карманы брюк. Хотя все так по-весеннему, светит солнце и у нас есть планы на выходные с Лекси и Шейном, я напряжен. Скоро первая годовщина смерти Кэти, и я не знаю, как Хейли справится с этим. Между тем ей лучше. Она строит планы, готовится к поездке, которую мы запланировали на лето, но ей по-прежнему не хватает Кэти. В одни дни больше, в другие меньше. Но даже если Хейли станет хуже, ей не придется проживать это в одиночку. Мы пройдем через это вместе. У нее есть я, родители, которые приедут в воскресенье, друзья и доктор Санчес – она посещает ее регулярно с октября. Это индивидуальная терапия, и по согласованию со своим старым психологом в Рондейле Хейли начала принимать другие антидепрессанты. Несмотря на то что потребовалось некоторое время, чтобы найти правильное лечение, похоже, Хейли действительно лучше. В это утро я жду ее здесь, как делал всегда на протяжении последних месяцев. – Эй, – я приветствую Хейли, когда дверь открывается, и протягиваю к ней руки. Ее глаза покраснели, и она немного бледна, но выглядит не совсем так, как после первых сеансов. Тогда она была совершенно разбита и хотела только заползти в свою постель. Иногда мы так и делали: вместе смотрели фильмы, валялись на подушках, я читал ей вслух книги, пока она не засыпала. В другие дни мы что-то предпринимали, чтобы отвлечь ее. Сегодня, несмотря на усталость, она одаривает меня улыбкой и легонько целует в губы. – Спасибо, что встретил. Она продолжает благодарить меня за заботу, хотя я много раз говорил, что мне нравится это делать. Для меня это само собой разумеющееся. Плюс так мы можем провести больше времени вместе. Я не напоминаю ей об этом сейчас, потому что знаю, что она нуждается в этом. Так же как и в объятии. – Что ты собираешься делать сегодня? – тихо спрашиваю я, пока мы стоим рядом с клиникой. То, что я слышу дальше, удивляет меня. – Я буду писать. Я делаю шаг назад. – Правда? Потому что, насколько я знаю, Хейли не писала с тех пор, как закончила рассказ про Эмико. Она пробовала снова и снова, но разочаровывалась в себе и сдавалась. То, что она хочет снова начать писать, хороший знак. – Правда, – Хейли кивает. – До сих пор у меня ничего не получалось, но я не позволю неудачам победить. Я хочу продолжать и писать о чем-то новом. – Ну тогда вперед. – Я беру ее за руку и переплетаю наши пальцы. Сейчас раннее утро, и у меня остается около получаса, прежде чем я отправлюсь на работу в больницу. Хейли специально расставила свои сеансы с психологом так, чтобы мы могли побыть вместе после них, пока ей не придется идти в закусочную на свою смену. Это непросто, ведь я не оставляю надежды поступить на курсы для парамедиков. Мы оба надеемся, что меня примут в ближайшей к дому школе, но никогда нельзя быть уверенным наверняка. Мы уже говорили о том, что сделаем, если меня примут в другом городе. Будем ли мы тогда ездить друг к другу по очереди или… захотим сделать шаг вперед и съедемся. Но это все в будущем. Хоть оно, возможно, и ближе, чем мы думаем, но сейчас я просто хочу насладиться моментом. Это то, чему Хейли научила меня: жить одним моментом. Когда мы познакомились, я решил, что она веселая, смелая и беззаботная. Хейли была полна жизни и открыто встречала любое испытание. Я бы никогда не догадался, что за всем этим на самом деле стоит, потому что ты не всегда видишь людей такими, какие они есть. Самый счастливый человек, возможно, пролил много слез. А девушка с самой лучезарной улыбкой могла потерять волю к жизни. Внутри каждого из нас может идти борьба, о которой другие никогда не узнают. И если бы я мог что-то изменить, то я бы был внимательнее – слушал каждое слово, ловил каждый момент. Может, тогда все сложилось бы по-другому. Может быть, я бы почувствовал боль, которую чувствовала Хейли, и сумел бы прийти на помощь чуть раньше. Но правда в том, что я никогда не узнаю, как бы все сложилось. Я просто счастлив и благодарен за то, что я с ней, держу ее за руку, целую и время от времени шучу о чикагской пицце. Каждый раз, когда я упоминаю об этом, Хейли так мило задирает нос и краснеет. – Ты улыбаешься. – Хейли дергает меня за пальцы, когда мы достигаем Мейн-стрит. – Почему ты улыбаешься? Я тоже хочу. Я в хорошем настроении и обнимаю ее за плечи. – Мне просто нужно было подумать о включении Чикаго в наш список. – Серьезно? – она бросает на меня недоверчивый взгляд. – Почему? – Чтобы я мог наконец узнать, действительно ли я такой же вкусный, как чикагская пицца. Хейли вырывается из моих объятий и хлопает меня по груди. – Пицца вкуснее. Определенно. – Ты уверена в этом? И вот он, румянец на ее щеках. Вместо ответа она показывает мне язык и бежит к кафе. Когда я открываю дверь «Кексиков Лиззи», Хейли уже внутри, приветствует Шарлотту и садится за свой столик у окна. Я машу Шарлотте, беру у стойки кофе и прохожу к Хейли – она уютно устроилась перед ноутбуком. – Мне пора, – тихо напоминаю я и жду, когда она посмотрит на меня, чтобы я мог поцеловать ее. – До вечера. Она тепло улыбается. – Не могу дождаться. До скорого. Я отворачиваюсь и делаю целых четыре шага к выходу, когда ее голос заставляет меня остановиться. – Чейз… – встревоженно зовет меня она, и мой пульс учащается. – Чейз! – Что? – Я бегу назад. – Что случилось? Что произошло? Хейли пялится в монитор и хватает меня за руку. – Это! Они… Они хотят… они опубликуют историю Джаспера! Это будет настоящая книга! О боже! Я опускаюсь рядом с ней на скамейку и перечитываю письмо снова и снова. Мне требуется несколько секунд, чтобы осознать, что происходит на самом деле. После разговора с Харрингтонами Хейли отправила рукопись Джаспера в литературное агентство. Несколько месяцев ничего не происходило – а теперь пришло письмо. Обещание от издателя. Мы сделали это. Джасперу удалось. Он останется с нами, часть его останется в этом мире – его книга будет жить. – Боже мой! – Хейли смеется и плачет одновременно. Эта сцена привлекает внимание Шарлотты. Она подходит к нам и читает письмо. Теперь слез становится больше, и я в панике ищу носовые платочки. Кажется, я опаздываю на работу, но оно того стоит. – Ты все еще здесь! – внезапно восклицает Хейли, толкая меня. – Иди уже! Мы поговорим об этом позже. Я не хочу, чтобы ты опоздал. – Так точно, мэм, – соглашаюсь я. Почти развернувшись, чтобы уйти, я понимаю, что еще не спросил, каким же будет ее новый проект. – О чем ты хочешь написать? – Что? – Она смотрит на меня ошарашенно. – О чем ты пишешь? – повторяю я. – После Эмико. В ее глазах появляется радость, она словно сияет, глядя на меня. Я могу поклясться, что в это мгновение мое сердце останавливается. – Я говорила с доктором Санчес, и она считает, что моя идея… неплохая. Я работаю над книгой для детей. О приключениях двух сестер. Я не могу не улыбнуться. Потому что эта идея идеально подходит. Потому что это смело с ее стороны. Потому что передо мной наконец настоящая… Хейли.