- Как это? - опешил тот. - А чего с им делать? - Допросим. - Угу, а по-каковски? Уж вряд ли этот басурманин по-русски говорит. - Не знаю, - растерялся лейтенант, - а вы разве не говорите? - А как же, десять слов по-кантонски и столько же на мандаринском. А он, вот уж ни разу не китаец, так что допросить этого шельмеца мудрено будет, а вот его к бабке не ходи, хватятся. - Что же, надо было дать ему уйти? - разозлился офицер. - Да уж, куда не кинь, везде клин! Уходить надо, пока этого узкоглазого антихриста искать не начали. - Вашбродь, может, не хватятся пока? Глядишь, досидели бы до темноты, - подал голос унтер. - Как же, не хватятся! - Японцы! - подал голос Ванька. - Где? - Да вон они, цепью идут. Наверное, ищут. - Час от часу не легче. Посмотрев в бинокль лейтенант увидел, что по направлению к бухте идут несколько японских моряков с офицером. Очевидно, не дождавшись пропавшего матроса, они направились на его поиски, и скоро неминуемо обнаружат русский катер. Единственно, что внушало оптимизм, это отсутствие у них винтовок. Правда, его подчиненные тоже были без оружия, но на вертлюге "Ретвизанчика" стоял пулемет. Бывший по натуре авантюристом Рощаковский умел принимать быстрые решения. Едва японцы подошли достаточно близко, русские откинули брезент и по японской цепи ударил град пуль. Не ожидавшие засады японцы падали один за другим, но некоторым все же удалось, бросившись врассыпную, укрыться от свинцового ливня. - Трогай! - закричал лейтенант, продолжая обстреливать противника. Пущенный мотор довольно заурчал и катер двинулся прочь, уповая на то что рядом не окажется быстроходного противника. "Счастье покровительствует смелым", - говорили древние, и похоже не ошибались. Рядом с бухтой, где скрывались русские диверсанты, не оказалось японских кораблей, а сухой треск пулеметных очередей не был слышен на эскадре. Пока уцелевшим японцам удалось добраться до своих и поднять тревогу, русские были уже далеко. Однако сразу понявший, кто подорвал ночью "Ясиму", адмирал Насиба не собирался спускать им эту дерзость, и шесть японских миноносцев, подобно борзым в поисках зайца, порскнули в разные стороны в надежде найти и покарать наглецов. Правда, почти все командиры истребителей сделали одну и ту же ошибку. Решив, что русские диверсанты пойдут к берегу кратчайшей дорогой, они, раскинувшись неширокой цепью, пошли на перехват. Достигнув же береговой черты и не настигнув вражеский катер, они принялись терять время, осматривая все близлежащие бухточки. Лишь один из них, командир "Сазанами" капитан-лейтенант Кондо, догадался об ошибке и, дав полный ход, пошел к Дальнему. Дойдя до острова Сан-шан-тао и снова не обнаружив следов русского катера, японцы задумались. Между тем ларчик открывался просто. Рощаковский прекрасно знал, что японские миноносцы как минимум вдвое превосходят "Ретвизанчик" в скорости, и потому описав широкую дугу, направил свой катер в море. Разумеется, поступая так, лейтенант очень рисковал, но его замысел снова увенчался успехом. Как ни быстры японские миноносцы, для того чтобы поднять обороты паровым машинам требуется время, а вот бензиновый двигатель разогнал их маленькое суденышко почти сразу же. Затем сбавив обороты и натянув брезент, русские моряки стали почти невидимыми и потихоньку пошли к Порт-Артуру. Впрочем, Кондо не собирался сдаваться и решив что он просто обогнал вражеский катер, начал описывать своим кораблем большие зигзаги все еще надеясь перехватить диверсантов. И вскоре им почти повезло. Повезло, потому что "Сазанами" все же заметил катер хитрого Рощаковского. А почти, потому что навстречу практически настигнутому "Ретвизанчику" шел "Боярин" с миноносцами и японцы рисковали из охотника тут же превратиться в дичь. Но японцы не были бы японцами, если бы не попытались добраться до своего врага даже в такой ситуации. Подняв форштевнем бурун, они пошли на маленький катер, рассчитывая потопить его тараном. - Что это, Владимир Иванович? - немного грассируя, спросил у Семенова светлейший князь Ливен, рассматривая "Сазанами" в бинокль. - Полагаю, японский эсминец. - Благодарю покорно за разъяснения, - не без сарказма откликнулся командир "Боярина", - однако какой чертовщиной он там занимается? К сожалению, с русского крейсера не сразу заметили пытающийся уйти от японца катер, однако вражеский корабль был уже вполне в досягаемости их пушек и баковое орудие начало пристрелку. Поднявшийся довольно далеко от "Сазанами" всплеск, хоть и не смог сорвать атаку японцев, все же подсказал Рощаковскому, что помощь рядом. Отчаянный лейтенант, тут же развернул "Ретвизанчик" и пошел на приближающегося противника. После атаки японского броненосца, из вооружения на нем оставался только пулемет и аппарат для метательных мин. Принятые на вооружение флотом еще до Русско-Турецкой войны 1877-78 года они давно устарели и мало на что годились. Перед походом аппарат даже собирались снять, чтобы увеличить запас горючего, но отчего-то так и не сняли. И вот теперь, русский катер шел на врага в тщетной попытке продать свою жизнь подороже. Вообще, почти пудовый заряд пироксилина в случае попадания мог нанести японскому миноносцу довольно тяжелые повреждения, беда была лишь в том, что шансов попасть было не так уж много. На "Сазанами" сразу же заметили маневр русских, и комендоры тут же открыли огонь по наглому малышу из всех орудий. Однако катер и миноносец так быстро сближались, что пристреляться у них никак не получалось. Наконец приблизившись почти вплотную, Рощаковский дернул рычаг, и десятидюймовая мина вылетела из ствола, подняв целое облако дыма. Стальная сигара, пролетев несколько десятков метров, плюхнулась в воду и, заскакав по волнам подобно лягушке, понеслась к японскому истребителю. - Право руля, - закричал Кондо рулевому и миноносец послушно отвернул. В этот момент стоящий у руля Селиверстов также резко повернул в сторону и противники разошлись на полном ходу, причем пулемет "Ретвизанчика" щедро полил проходящего мимо "Сазанами" свинцовым дождем. Хотя прицел был не слишком точен, нескольких моряков, стоящих и лишенных щитов орудий, все-таки зацепило. Раненые один за другим падали на палубу, орошая ее своей кровью и проклиная длинноносых варваров. Впрочем, русский катер так же не остался невредимым. Хотя ни один снаряд в него так и не попал, но поднятая японским миноносцем волна едва не опрокинула его и будь он паровым, непременно залила бы топки. Между тем, русские снаряды ложились все ближе, и японцы поспешили выйти из боя. - Ничего не понимаю, - с досадой повторил Ливен, - что за чертовщина там творится? - Будь я проклят! - изумленно отозвался старший офицер, - да это же тот катер, что ушел накануне из Дальнего, на буксире "Бедового". - Так вот кого преследовали японцы. Давайте-ка спросим у них, что такого они совершили этой ночью, что бедняга Баранов слег с нервным расстройством. -Насколько я знаю, Николай Васильевич, слег после возвращения по минным полям, - хохотнул старший офицер "Боярина". - Сейчас мы все узнаем, - не поддержал его веселья Ливен. За прошедшие двое суток Рощаковский и его подчиненные столько раз рисковали жизнью, что даже казавшая уже неминуемой гибель, а затем чудесное спасение, оставили моряков совершенно равнодушными. Только неугомонный Ванька радостно размахивал своей бескозыркой приветствуя спасителей и восторженно вопил: - "ура"! - Где это вы странствовали, Михаил Сергеевич? - узнал его Семенов. - На Эллиотах, господин капитан второго ранга, - отрапортовал голосом смертельно уставшего человека лейтенант. - Вот как, и что, удачно сходили? - Японская эскадра ушла вчера вечером. Ночью мы подорвали миной один из трех оставшихся на рейде броненосцев. - Черт возьми, да это самая лучшая новость, какую я слышал за последнее время! - И эту новость должен как можно скорее узнать адмирал! - прервал Ливен словоохотливость своего старшего офицера. Повинуясь его приказу, один из миноносцев принял на борт Рощаковского и быстро развернувшись, побежал к эскадре. Тем временем "Ретвизанчика" подняли на шлюпбалках крейсера и, закрепив по-походному, двинулись дальше. - Гляньте-ка, вашскобродие, - привлек внимание Семенова боцман. - Разрази меня гром, если это не Ванька, слуга великокняжеский! - А ведь верно, - удивленно протянул тот, - Эй, добрый молодец, ты откуда тут взялся? - Так что, ваше высокоблагородие, на авантюру ходил! - бодро отрапортовал кофишенк, отдавая честь. - Ишь ты, на авантюру! Это как же тебя Алексей Михайлович отпустил? - А он не знает, - потупился мальчишка. - Драть тебя не кому, - мрачно заключил стоящий рядом Селиверстов, под общий хохот. - Ну, это вы, господин хороший, зря, - ответил, отсмеявшись, боцман, - Никодим Архипыч такого не спустит! - Чего напали на мальчонку, - попробовал заступиться унтер с "Ретвизанчика", - он и японцев первым заметил и вообще... - Да ты, Ваня, герой? - удивился Семенов и заговорщицки подмигнув, спросил, - а может все-таки перейдешь к нам на "Боярин", мы тогда тебя в обиду никому не дадим! - От Архипыча все одно не скрыться, - мрачно ответил мальчишка, снова вызвав приступ всеобщего веселья. - Вот что, - распорядился старший офицер, - подвиги ваши потом разберем, а пока ступайте вниз. Вас там покормят, я распоряжусь. - Покорнейше благодарим! - вытянулись моряки. Через полчаса едва стоящий на ногах Рощаковский был на "Пересвете". Выслушав доклад лейтенанта, Иессен на секунду задумался. Все шло, как он и рассчитывал. Главные силы японцев ушли, оставив без должного прикрытия транспорты и созданные на берегу запасы. И хотя острова защищены минами, но сами они невелики и спрятаться от корабельной артиллерии там негде. Те батареи, что успели поставить японцы, вряд ли имеют тяжелые орудия. А поврежденный броненосец - просто подарок судьбы! Неужели получилось? По иронии судьбы, в этот момент адмирал Насиба тоже слушал доклад командира "Сазанами". И это доклад ему очень не нравился. - Так вы говорите, сюда идет "Боярин" и миноносцы? - Так точно ваше превосходительство! - А броненосцы? - Но ведь русские броненосцы ушли к Чемульпо! - Быстроходные броненосцы, капитан-лейтенант, но у русских по донесению разведки боеспособны еще "Полтава", "Николай" и возможно "Севастополь". Если они идут следом нам придется нелегко. - Отдайте приказ, ваше превосходительство, и мы загоним гайдзинов в их нору, в которой они трусливо прячутся! - Если бы "Ясима" не пострадал этой ночью, я бы не колеблясь, вышел им навстречу. Но у нас остался только "Фудзи", а "Чин-иен" не справится даже с "Николаем"! - Вы хотите отступить? Но есть же еще крейсера... - Нет, конечно, просто нашему "Фудзи" придется сегодня попотеть за двоих. Поднимайте пары, сегодня у нас много работы. Черная неделя японского императорского флота продолжалась, но Насиба еще этого не знал. Адмирал Того бросившийся искать русские броненосцы там где их не было сделал первую ошибку, а его младший флагман выйдя на встречу приближавшимся русским вторую. И эта роковая ошибка стоила ему жизни. Дымы русской эскадры уже появились на горизонте, когда японцы один за другим начали выходить навстречу своей судьбе. Первым шел "Фудзи", на который адмирал перенес свой флаг с поврежденной "Ясимы". Затем почти не уступавшие ему в скорости "Хасидате" и "Мацусима". Более скоростной "Чиода" дымил чуть правее и сзади вместе с миноносцами, а старичок "Чин-Иен" еще только выходил из прохода. Поняв, что у противника пять броненосцев против его двух, Насиба тяжело вздохнул. "Долг тяжелей горы, а смерть легче перышка" - гласила старая самурайская поговорка, и сегодня ему предстояло убедиться в ее истинности. Ни один мускул не дрогнул на его лице, когда он приказал крейсерам с миноносцами уходить назад. Атаковать врага днем все равно не получится, а моряки Японии еще будут нужны. Было принято считать, что броненосцы типа "Ясима" примерно равны или даже превосходят по мощи русские типа "Полтава". Основания для этого были: при чуть большем водоизмещении и скорости, японцы имели в залпе всего на одну шестидюймовку меньше. Но дьявол, как всегда, кроется в мелочах. Прекрасные английские двенадцатидюймовые орудия стояли в устаревших барбетных установках, колпаки которых имели всего шесть дюймов брони. Что еще хуже, заряжались они, только будучи выставлены в диаметральную плоскость, поэтому реальная скорострельность вполне современных орудий не превышала одного выстрела в пять минут. Другой проблемой было то, что лишь четыре шестидюймовых орудия из десяти, были защищены броней каземата, а остальные стояли открыто на верхней палубе, довольствуясь только щитами. Для примера на "Полтавах" восемь из двенадцати пушек среднего калибра стояли в четырех двухорудийных башнях, а остальные в небронированном бортовом каземате между ними. Впрочем, с началом войны русские моряки смогли прикрыть и эти установки импровизированной броней. Все же японский броненосец был неплохо вооружен, а его главный броневой пояс, хоть и не закрывал всего борта, был практически непробиваем. Первыми пристрелку начали русские броненосцы "Пересвет" и "Победа". Десятидюймовые снаряды, выпущенные их дальнобойными орудиями, понеслись к японской колонне и, поднимая гигантские всплески, падали в воду. Когда расстояние сократилось до семидесяти кабельтовых, "Фудзи" начал отвечать. Несмотря на малую скорострельность, было сразу видно что японские артиллеристы куда лучше подготовлены к стрельбе на дальние дистанции. Хотя попаданий еще не было, их снаряды ложились куда ближе к русскому флагману, а комендоры "Пересвета" и "Победы" лишь мешали друг другу. Поняв это, Иессен приказал задробить стрельбу и решительно пошел на сближение с противником. "Уж на малой дистанции", - подумал он, - "и наши мазать не будут"! Тем временем, японские крейсера и миноносцы бросились уходить назад к островам Эллиот. Там, под защитой минных полей и береговых батарей, монструозные пушки "Мацусимы" и "Хасидате" могли попытаться поразить русские корабли, если те попытаются прорваться на их базу. А уж после этого в дело могли вступить и дестроеры. Однако проход в минном поле был занят неторопливо идущим к выходу "Чин-Иеном", и крейсерам пришлось поневоле остановиться, хотя к ним уже приближались их русские визави. Впереди шел, дымя из всех четырех труб, красавец "Баян", а за ним еле поспевали "порт-артурские богини" - "Диана" с "Палладой". Поскольку начальник отряда крейсеров адмирал Рейценштейн в данный момент ловил японские транспорты у Чемульпо, Иессен, не мудрствуя лукаво, назначил старшим командира "Баяна" Эссена, недавно получившего за сражение в Восточно-Китайском море звание капитана первого ранга. И теперь наконец-то получивший свободу действий Николай Оттович занимался своим любимым делом: дерзко атаковал противника. Вышколенный педантичным Виреном экипаж, с назначением нового командира, казалось, обрел крылья. Прекрасно знавшие свое дело моряки, освободившись от мелочной опеки, старались показать все, на что только способны и были готовы идти за Эссеном хоть в пекло. Обрушив град снарядов на ожесточенно отстреливавшийся "Хасидате", "Баян" неумолимо сокращал дистанцию, прикрывая своим бронированным бортом "богинь". Те, впрочем, старались от него не отставать и вели огонь по "Мацусиме" и "Чиоде". Командир последней капитан первого ранга Мураками первым понял, что внутрь архипелага здесь можно и не попасть и, дав полный ход, решил отойти южнее и зайти через пролив, именуемый на русских картах: - Гайдамак. За "Чиодой" немедленно двинулись "Паллада" и державшийся до той поры в стороне "Боярин". Более быстроходный крейсер второго ранга понемногу обгонял своего противника и вел огонь по японским миноносцам, вынуждая их оставить своего старшего товарища и уходить, а "Паллада" тем временем начала артиллерийскую дуэль с "Чиодой". На едва не ставшей первой жертвой войны "богине" во время стоянки в доке серьезно обновили артиллерию. С верхней палубы были сняты все семидесятипятимиллиметровые орудия, а число шестидюймовок доведено до десяти. На японском крейсере тоже было десять пушек, но только стодвадцатимиллиметровых. Правда, на нем они были укрыты щитами. Еще одним преимуществом "Чиоды" был сталежелезный пояс, прикрывавший ватерлинию старого крейсера. Впрочем, он был довольно узким и из-за перегрузки возвышался над водой всего на несколько дюймов. Первое время бой шел почти на равных: при практически одинаковом количестве попаданий, японские снаряды были легче, чем у русских, но несли большее количество взрывчатки. Через четверть часа на "Палладе" была повреждена передняя труба, красовалась надводная пробоина в правом борту и бушевал пожар на шкафуте, где японский снаряд поджег барказ. Последний, впрочем, вскоре был потушен, а его обломки выкинуты за борт. На "Чиоде" разбита прямым попаданием одна из пушек, снесена за борт шлюпбалка и пробиты навылет оба борта в корме. Последний снаряд можно было бы считать и вовсе безвредным, если бы он по пути не снес голову боцманмату. В этот момент в бой вступил разогнавший уже вражеские миноносцы "Боярин". Заслуживший в последнее время в эскадре славу отличного стрелка, крейсер второго ранга уже третьим залпом добился накрытия, а затем перешел на беглый огонь. Один из его снарядов ударил в боевую рубку и хотя и не пробил брони, но на какое-то время контузил всех в ней находившихся. Вторым срезало фор-стеньгу и она, грохнувшись на палубу, покалечила двух артиллеристов. Третье попадание поначалу и вовсе не заметили. Снаряд с "Боярина" проделал аккуратное отверстие в носовой оконечности японского крейсера, прямо над узким броневым поясом, и при полном ходе в полученную пробоину понемногу захлестывало воду. А в это время русские броненосцы неотвратимо сближались с "Фудзи". Казалось

Вы прочитали книгу в ознакомительном фрагменте. Купить недорого с доставкой можно здесь.