– Амелия, ты идёшь? – Конечно, – она улыбнулась и поднялась. Поцеловав меня на прощание, она вышла следом за отцом. Несколько минут я ещё лежала в постели, бездумно глядя на закрывшуюся за ними дверь, а потом откинула одеяло и встала на ноги. При хождении тело ещё подчинялось с определённым трудом, а ноги почти не сгибались, но я всё же доковыляла до ванной комнаты, умудрившись по пути не упасть и ничего не уронить. Там я ухватилась руками за раковину – без какой-либо поддержки меня до сих пор покачивало – и наконец-то взглянула на себя в зеркало. Лицо Элизабет пропало. С плоской поверхности на меня смотрело моё собственное родное отражение, от которого я давно успела отвыкнуть, и по которому по-настоящему соскучилась. Длинные тёмно-рыжие волосы. Белая кожа. Серые глаза. Никаких шрамов или ссадин. Я выглядела точно так же, как три месяца назад. Кроме… Я присмотрелась и заметила новую деталь. Я выглядела очень исхудавшей, словно меня долгое время держали впроголодь. В каком-то смысле так оно и было – ведь последние три месяца меня кормили внутривенно. Больничная роба с завязочками выглядела на два размера больше и висела на мне бесформенным мешком. Кожа на лице обтягивала скулы, о которые я теперь боялась порезаться. Наверное, по параметрам Теи я теперь была эталоном красоты. Привыкая к мысли, что белокурые волосы и кукольное личико остались в девятнадцатом веке, я прокашлялась и попробовала запеть. Мотив «Зелёных рукавов» звучал в голове так же отчётливо, как если бы я стояла на сцене, а мистер Скотт дирижировал оркестру, но едва я открыла рот… Увы, от чудного голоса Элизы не осталось и воспоминания. Мой собственный голос, над которым никогда не работали педагоги, сорвался, едва я попыталась вытянуть более высокую ноту. В те же моменты, когда он не срывался, то звучал хрипло и напоминал карканье. Абсолютно предсказуемо, но в то же время безумно жаль. Конечно, сохрани я вокальные данные, едва ли мне удалось бы стать великой певицей в двадцать первом веке, когда эстрада и так переполнена, но лишаться этого чудесного таланта было очень грустно. Словно какую-то часть меня оторвали и выбросили… Вернувшись в палату, я забралась в кровать и дотянулась до пульта от телевизора. Узнать, что мире происходит, что ли?.. Телевизор рассказал о встрече глав нескольких государств, а также об усилении угрозы терроризма. Моя рука машинально потянулась к пульту, чтобы сделать звук потише, но тут пошли новости поинтереснее. – Мария Форд и Гарри Лукас до сих пор не найдены. Полиция продолжает поиски, в то время как друзья молодых людей организовали несколько волонтёрских поисковых групп, которые в данный момент прочёсывают окрестности Лондона. Родные пропавших призывают каждого, кому может быть известно хоть что-то о местонахождении Гарри и Марии, позвонить по любому из номеров, которые сейчас отражаются на экране. Напоминаю, двое студентов лондонского Колледжа искусств святого Мартина не вернулись домой вечером четырнадцатого июля и теперь объявлены пропавшими без вести. Об их судьбе до сих пор ничего не известно. На экране в последний раз мелькнули фотографии двух молодых людей чуть младше меня, и ведущая перешла к следующему сюжету. – Смерть Томаса Карпентера была официально признана суицидом, – прямо передо мной возникла знакомая фотография. Моя рука зависла над пультом, и я растерянно уставилась в экран. – Об этом сегодня утром заявил детектив Майлз Брукс, проводивший расследование. По его словам, судмедэкспертиза доподлинно установила, что гибель знаменитого английского учёного не является ни убийством, ни несчастным случаем. Напоминаю, что профессора Карпентера обнаружили мёртвым в его квартире двадцать пятого июля. Он входил в историческое общество «Миллениум», и многие заслуженные историки признают его одним из самых одарённых учёных страны. Профессору Карпентеру было всего пятьдесят лет. Я отбросила пульт в сторону и устало потёрла лицо. Томас Карпентер входил в «Общество Искателей». Я не была знакома с ним лично, но Патрик всегда отзывался о нём с большим уважением и часто говорил о профессоре Карпентере именно в моём присутствии, поскольку тот тоже был специалистом по древним языкам и, как и я, знал древнеирландский. Патрик наверняка расстроится из-за его смерти, да и вообще потеря такого одарённого учёного скажется на успехах «Искателей»… Больше ничего важного новости не сообщили, и я выключила звук. Но в тишине успела побыть совсем недолго. Вскоре в коридоре раздались приближающиеся голоса, возбуждённо переговаривавшиеся между собой, которые стихли прямо под дверью, а потом послышался очень деликатный стук. Я откинулась на подушку, скрестила руки на груди и с интересом стала ждать развития событий, будучи не в силах сдержать улыбку на лице. Потом дверь, наконец, открылась, и моему взору предстали мои друзья, которых я была рада видеть ничуть не меньше, чем родных. При виде меня Шарлотта что-то радостно пискнула и устремилась вперёд, Алекс и Мартин не отставали от неё. Последовал новый круг радостных приветствий и объятий. – Чёрт возьми, живая! – Алекс восторженно хлопнул меня по плечу. – Мы знали, что ты выберешься! – Но ты заставила нас всех поволноваться, – Шарлотта широко улыбалась. – Ты в курсе, что тебе теперь не разрешат алкоголь минимум до того момента, как тебе исполнится тридцать? – Я с этим как-нибудь справлюсь, – заверила её я, не в силах сдержать счастливых эмоций, и рассмеялась. – Как же я рада всех вас видеть! – Мы по тебе тоже скучали, – в присущей ему серьёзной манере заявил Мартин. – Как же хорошо, что ты очнулась! – Мы часто навещали тебя, но врач всё время говорила, что ничего нельзя предсказать. Что твоё возвращение маловероятно. Мы рады, что она ошиблась! – Алекс тепло улыбнулся. – Как ты себя чувствуешь? – Намного лучше. Доктор Фелпс сказала, что меня скоро выпишут. – Как впечатления от комы? – иронично поинтересовалась Шарлотта. – Будет что в старости внукам рассказать? У меня на языке вертелось множество ответов о том, какими на самом деле невероятными вышли для меня эти три месяца, но, конечно, нечего было и думать, чтобы поведать о своих приключениях. – Никаких, – будничным тоном сообщила я. – Я просто не заметила пробежавшего времени. До сих пор в голове не укладывается, что я столько пропустила. – Ты даже не представляешь, сколько, – охотно подтвердил Алекс, но тут же получил чувствительный тычок в бок от Мартина, и его лицо приняло виноватое выражение. Однако сказанного было не вернуть, и я даже села прямее. – Дай угадаю. Ты ведь говоришь сейчас не просто о новых научных конференциях, которые провёл Патрик? И не о новых найденных записях из развалин какого-нибудь монастыря, которые очень похожи на магический ритуал? Судя по тому, как они все переглянулись и посерьёзнели, я была совершенно права. Я изобразила на лице самое глубокое внимание и почувствовала, как внутри меня что-то ёкнуло. Не знаю, что произошло за эти три месяца, но я была абсолютно уверена, что услышанное придётся мне не по нраву. – Слушай, а ты уверена, что готова к подобным новостям? – осторожно уточнил Алекс и покосился на кнопку вызова врача у моей койки. – Может, тебе нельзя нервничать и волноваться? И вообще тебе прописали полный покой? – Да, может, тебе пока рано такие истории выслушивать? – с готовностью подхватила Шарлотта. – А то кто знает, может, ты сейчас ещё на три месяца отключишься? – Хватит зубы мне заговаривать. Лучше просто выкладывайте, что произошло. И не врите, что после той неудачной засады в Эйлсфорде история с колдуном просто взяла и закончилась! Они снова переглянулись, принимая какое-то общее решение, и лица всех троих выразили покорность судьбе. Шарлотта вздохнула. – Ты права. И ты наверняка в скором времени сама бы всё узнала, так что… Конечно, история не закончилась. Когда стало понятно, что ты не можешь проснуться, Майкл и Розмари продолжили расследование. По мере сил мы помогали им и Рыцарям, но особых результатов это не дало. А потом… Шарлотта вдруг замолчала, а лицо Алекса застыло, когда он посмотрел куда-то в сторону. Я приподняла голову и обнаружила, что взгляды всех троих были прикованы к телевизору на стене. В новом выпуске новостей дублировали сюжеты, которые я уже видела, и сейчас на экране вновь были фотографии исчезнувших студентов. – Я уже видела этот выпуск, – сообщила я. – Эти двое пропали без вести почти три недели назад… – Не пропали, – отозвался Мартин с горечью на лице, рассматривая фотографии смеющихся молодых людей. – Их и ещё восемь человек принесли в жертву в Эйлсфорде в конце июля. У меня вырвался судорожный вздох, а пальцы скомкали край одеяла. Ребята наблюдали за моей реакцией с лёгкой опаской, а Алекс даже сделал шаг к двери, явно намереваясь бежать за доктором, если я вздумаю забиться в припадке или потерять сознание. – Откуда вы знаете, что их там убили? Вы что?.. – Мы были там, – нехотя подтвердила Шарлотта и слегка позеленела от воспоминаний. – Розмари и Майкл взяли нас с собой. По правде сказать, мы сами вызвались. Мы же помогали им до этого и решили не отступать. – Следы ритуала маги скрыли, – добавил негромко Алекс. – Чтобы никто из СМИ не пронюхал. Но это сейчас неважно. Почему-то о восьми других пропавших никто не заговорил, а вот исчезновение этих двух студентов заметили сразу. Несколько секунд я молча смотрела на них. – Как Рыцари вообще это допустили? – наконец тихо спросила я. – Ведь Алисия знала, что колдун не отступится от своих планов. Почему в Эйлсфорде не было никого на страже? Мартин усмехнулся, но прозвучало это совсем невесело, и поправил очки. – Ты зря недооцениваешь эту женщину. Разумеется, она не была столь легкомысленна. Но Рыцарей мало, и почти всех она задействовала в расследовании, так что в Эйлсфорде постоянно дежурили лишь два Рыцаря. Они должны были следить за любыми изменениями и докладывать обо всех посетителях. – И что? – А то, что их обоих убили, – холодно сообщил Алекс. – Перерезали горло, так же, как и остальным. Причём их даже не задействовали в ритуале, а просто устранили, как досадную помеху. Что в очередной раз подтверждает, что, кем бы ни был наш враг, настроен он весьма серьёзно и отступать не собирается. Я глубоко вздохнула и закрыла лицо руками. Напрасно я надеялась, что за три месяца, пока меня не было, Рыцари смогли вычислить и остановить чёрного мага. В памяти вспыхнули картинки из тысяча восемьсот восемьдесят пятого года: мёртвая Маргарет, кровожадный садист Гровер, уничтоженное Общество Искателей, попытки убрать с пути меня, наносящая мне последний удар Валери… Последнее видение было настолько ярким, что я снова ощутила, как мои внутренности превращаются в кашу, а живот скрутило острой болью. Но я крепко сжала зубы, зажмурилась, не позволяя ей отразиться на лице, и усилием воли отогнала Валери прочь. Красные круги перед глазами постепенно рассеялись, и я снова посмотрела на друзей. – Что сейчас делают Алисия, Майкл и Розмари? У них есть какие-нибудь зацепки? Что вы успели нарасследовать за эти три месяца? – У магов сейчас есть не просто зацепки. Рыцари уже вычислили, кем является этот убийца. Улик против него набралось более чем достаточно, – задумчиво сказала Шарлотта, невидящим взглядом уставившись на поверхность телевизора, где теперь рассказывали про открытие какой-то выставки в Национальной Галерее. – Собственно, Рыцари в последнее время целиком заняты тем, что пытаются его схватить. Я затаила дыхание в ожидании ответа. – Помнишь тёмного мага, который помог вам с Ричардом, когда вас схватили Путешественники? Ну, брата Розмари? Не сиди я в тот момент в кровати, у меня бы точно подогнулись колени, но, к счастью, никто ничего не заметил, и Алекс как ни в чём не бывало продолжил: – Всё указывает на него. Это даже Розмари подтвердила, хотя она до последнего пыталась его оправдать. Я глубоко вздохнула, дождалась момента, пока стук сердца перестанет отдаваться в ушах от одного только упоминания о Джеймсе, и постаралась как можно спокойнее посмотреть на остальных. – Почему он? – Во-первых, он был единственным посторонним магом, который знал о засаде в Эйлсфорде. Между прочим, это ты ему сообщила, – строго напомнил Мартин. Я всё так же, не мигая, смотрела на них, и, видимо, было в моём лице что-то такое, что Мартин не стал развивать тему, а продолжил: – Во-вторых, он тёмный маг и не скрывает этого. – Как и Валери, – резче нужного заметила я. – Но она всё это время находится под колпаком у магов. По-моему, она сейчас и шагу не может сделать без их строгого надзора, так что её можно исключить. И ты сама помнишь, что она не была в курсе всех деталей засады в Эйлсфорде. И третье – круг подозреваемых и так ограничен. Убийства происходят по точно такому же сценарию, что и в тысяча восемьсот восемьдесят пятом, и маги говорят, что и тогда полностью посвящённых в происходящее было не так много. Блэквуд был одним из них. – Пока я не услышала ничего такого, чего не знала бы ещё до аварии, – заявила я ледяным тоном. Мысленный голос с упрёком заметил, что не стоило говорить так резко, ведь мои друзья точно не виноваты в происходящем, но одно только упоминание Джеймса выбило меня из равновесия. Как только дело касалось его, я не могла больше мыслить объективно. – За пару дней до… жертвоприношения в Эйлсфорде Блэквуда видели вместе с одной из жертв. Тогда, разумеется, это ещё не была жертва, а вполне живой человек. Причём не из этих пропавших ребят. Кто-то из Рыцарей видел их вдвоём, а потом, когда обнаружили десять трупов, опознал убитого. – Это могло быть просто совпадение… – Да брось, Джейн, – Шарлотта с досадой поморщилась и покрутила в пальцах очередную подвеску на шее. Сегодня это был кристалл аметиста на кожаном шнурке, который ей когда-то подарила я. – Маги до сих пор не поняли, по какому принципу колдун выбирает своих жертв. Это совершенно обычные люди, у которых нет ничего общего. В девятнадцатом веке в этом ритуале вообще убили магов. И ты назовёшь простым совпадением то, что Блэквуда видели с совершенно случайным человеком с улицы, которого нашли через два дня с перерезанным горлом? Я приоткрыла рот, но поперхнулась заготовленной фразой и промолчала, только посмотрела на ребят расширенными глазами. Один из последних разговоров с Анабелл возник в памяти очень отчётливо, я словно услышала со стороны каждую её реплику. Это не объяснило бы появление Джеймса рядом с будущей жертвой, но мне теперь было совершенно очевидно, что убийства были отнюдь не случайны. Но… как объяснить это остальным? Рассказать, что я Путешественница? Возможно, рано или поздно придётся, но… Не сейчас. До поры до времени стоит скрыть тот факт, что я и есть Элизабет Блэквуд. Поскольку я молчала, остальные восприняли это как признание поражения. – Не огорчайся, – с заботой в голосе посоветовал Алекс. – Мы понимаем, ты признательна Блэквуду за то, что он спас тебя от Путешественников. Но если он убийца… – Да, да… – пробормотала я. – Конечно… Они переглянулись. Исполненные сочувствия взгляды мне не понравились, но ругаться и спорить мне не хотелось, и я демонстративно зевнула.