Пролог Лондон, 1885 г. Кэб равномерно покачивался на булыжной мостовой, с улицы доносился привычный шум. Цокот копыт, скрип проезжающих телег, зазывные крики уличных торговцев, ругань лавочников, свист и гиканье мальчишек… Огромный город жил своей привычной суетливой жизнью, и наплевать ему было на всех этих копошащихся, спешащих по своим делам людишек! Так же, как наплевать на вершащиеся судьбы, вопросы жизни и смерти. Валери откинулась на спинку сидения и прикрыла глаза. Всё в порядке. Главное – действовать с холодной головой и не совершать промахов. Тогда история завершится для неё совершенно благополучно. Время в запасе есть. Немного, но в затылок ей пока никто не дышит, и отпущенных нескольких часов должно хватить. Оставленная в подвале особняка в Суррее иллюзия продержится до завтрашнего дня, а потом, когда Рыцари поймут, что колдунья обвела их вокруг пальца, то ринутся на её поиски, как борзые собаки, пущенные по следу упитанного зайца. Но она будет уже далеко… Её передёрнуло от отвращения. Нет уж, зайцем она не была точно. Её ум, хладнокровие, уверенность в себе всегда выручали раньше и помогут теперь. Рыцари её не достанут. В этот отвратительный подвал, в заточение она не вернётся никуда! Добраться до дома. Приказать горничной Фанни собрать вещи. Нет, сначала – Валери приподняла прядь некогда белых и блестящих волос, которые теперь свалялись и потускнели – ванна, непременно! Пока она приведёт себя в порядок, Фанни упакует самое необходимое. Ах, как жаль, что все наряды придётся оставить здесь! Там было целых два платья, ещё ни разу не надетых, только с Бонд-стрит, которые стоили как полугодовое жалованье какой-нибудь гувернантки! И ещё просто чу́дная шляпка, купленная только на той неделе, последний писк моды! Валери тяжело вздохнула. Нет, она совершенно трезво оценивала опасность и умела правильно расставлять приоритеты, но шляпку было жалко. …Фанни придётся убить, разумеется. Тоже жалко, конечно – ведь служит уже целых три года, а это настоящее достижение! Ни одна горничная ещё не продержалась столько в доме капризной и непостоянной Валери, а эта сумела! И в Париж в прошлом году Валери её с собой брала, и в поместье Майкла в Дербишире тем летом, где собирались только близкие друзья, и вообще Фанни отличалась ангельским терпением и неслабой выдержкой. А уж какой массаж она умела делать! Но тут ничего не поделаешь. Скорость передвижения была теперь для Валери единственным способом спасения, а горничная будет только мешать и тормозить. Оставить в живых тоже нельзя – могла видеть или слышать что-нибудь такое, что потом навело бы Рыцарей и Совет на след Валери. Ей не было страшно уезжать, хотя она прекрасно понимала, что её привычная жизнь теперь закончилась совершенно бесповоротно. Ведь тёмной магией она занималась тайно, ковен об этом ничего не знал, и Валери это было очень удобно – с одной стороны, она и под защитой ковена, а с другой, может заниматься, чем хочет! Прекрасно! Теперь от этого привычного порядка ничего не осталось. Впрочем, чёрт с ним, с ковеном, не жалко! Но вот то, что теперь придётся что-то придумывать и заново строить свою жизнь, слегка сбивало с толку. Ах, как Валери ненавидела эту девку, ставшую новой леди Блэквуд! Девка оказалась, конечно, не промах – кто вообще мог представить, что под личиной дешёвой актрисочки будет скрываться леди?! И вообще, именно ей удалось вывести Валери на чистую воду. Ничтожество, дрянь… Зато как же хорошо, что Валери удалось от неё избавиться! Ещё ни разу убийство не приносило ей такого глубокого удовлетворения! Джеймс, конечно, расстроится, попереживает, но это же не навсегда! Время лечит, как любит повторять это старичьё в Совете, а времени у магов в запасе сколько угодно! Джеймс рано или поздно прекратит горевать, и тогда Валери сделает так, чтобы они снова встретились. Уж там она своего не упустит! Горячая ванна забрала усталость и наполнила новыми силами. Облачившись в дорожное платье, Валери надела на вымытую и свежепричесанную голову шляпку – жаль, что не ту самую! – и проверила в сумочке деньги и драгоценности. Потом аккуратно перешагнула через распластавшуюся на полу Фанни, которую сотрясали последние предсмертные судороги, взяла небольшой дорожный саквояж и спустилась на первый этаж. Внизу её ожидал сюрприз. Она ощутила чужое присутствие мгновенно – не зря столько лет запудривала мозги всему ковену! Интуиция и умение чувствовать опасность не раз спасали её от неприятностей и не подвели и на этот раз. Саквояж с тихим стуком упал на пол, а она в мгновение ока выставила перед собой щит и приготовилась к бою. Тёмной магией она занималась давно и точно знала, что одолеть её будет непросто. Только после этого Валери, наконец, разглядела внезапного визитёра, и от удивления у неё приоткрылся рот. Ещё больше она удивилась, когда обнаружила, что гость так и продолжал сидеть и с интересом наблюдал за её действиями. Даже не пошевелился! И даже не пытался схватить беглую преступницу! Валери думала недолго. В конце концов, она и в самом деле была очень умна. – Так вот чьих рук дело эти жертвоприношения, – произнесла она задумчиво. – Вот кого надо было искать. Человек улыбнулся. – Разумеется, – легко согласился он. – А ты, значит, собираешься бежать? Далеко ли? Валери посмотрела выразительно, раздумывая, не начать ли всё-таки бой. Гость вскинул руки в защитном жесте: – Конечно, о чём это я… Это ведь совершенно не моё дело! Но позволь спросить, дорогая Валери, чем ты теперь намерена заниматься? Прятаться по углам? В одиночестве? Без какой-либо поддержки? Вечно бежать и пытаться замести следы, которые доблестные Рыцари непременно будут находить? Значит, вот что в твоём представлении идеальная жизнь, о которой ты всегда мечтала? Колдунья молчала. – Ну а если это всё-таки не то, к чему ты всегда стремилась, – тут человек тонко улыбнулся – почему бы тебе не подумать над моим предложением?.. Глава 1 Лондон, 2015 г. Раньше я и представить себе не могла, что больница может оглушать. Когда я очнулась, день клонился к вечеру, и внезапно меня окружила целая какофония звуков, о которых я уже успела позабыть. Писк прибора, считавшего пульс – к моему указательному пальцу крепилась своеобразная прищепка. Приглушённое бормотание телевизора на посту дежурной медсестры. В коридоре то и дело слышались шаги и голоса. Время от времени звонили мобильные телефоны. Громкая связь, по которой врачей или сестёр просили куда-то подойти. Наверное, к этому все давно привыкли и просто не замечают постоянного шума – в отличие от меня, за прошедшие месяцы успевшей отвыкнуть от любых видов электроники. Ночью большая часть звуков умолкала. Я лежала в палате без сна и смотрела в тёмный потолок, который пересекал луч света из приоткрытой в коридор двери. Дневная суматоха улеглась. Вокруг было тихо и пусто. Так же тихо и пусто было во мне. Забавно. Когда я очнулась в тысяча восемьсот восемьдесят пятом году, больше всего мне хотелось вернуться в своё родное время. Но сейчас, проснувшись в две тысячи пятнадцатом, я мечтала о том, чтобы снова оказаться в девятнадцатом веке. Осознание того, что я совершила новый скачок во времени, на этот раз далось мне гораздо легче, чем тогда. Путь «за гранью» я помнила всё так же отчётливо и вполне осознавала, что со мной произошло. Поначалу я лишь не могла понять, каким образом мне удалось вернуться в своё тело, которое считала погибшим в автокатастрофе. Но на этот вопрос мне любезно ответила доктор, прибежавшая на зов медсестры. – Ты была в коме, – мягко сказала она, одновременно производя осмотр. Руки и ноги слушались с трудом, тело казалось чужим, а мой разум находился в странном оцепенении, так что я лишь безвольно подчинялась её указаниям, с трудом отдавая себе отчёт в происходящем. В сознании присутствовала лишь одна мысль: «Я вернулась. Я вернулась». Из-за того, что на мне не было ни очков, ни контактных линз, я не могла разглядеть лица доктора, а её голос долетал словно издалека. – К-как – «в к-коме»? – голос звучал хрипло и был совсем незнакомым. От красивого голоса Элизабет в нём ничего не осталось, но в первый миг я не обратила на это внимания. Потрясение от услышанной новости было слишком большим. – Это невозможно. Белый халат шевельнулся, и по этому движению я решила, что доктор пожала плечами. Как, медсестра сказала, её зовут?.. Доктор Фелпс? – Тебя доставили в больницу с серьёзными травмами. Серьёзными, но не смертельными. Тебе сделали несколько операций, и опасность вроде бы миновала, но… В себя ты не пришла. И это удивительно! – Почему? – спросила я всё ещё вполне равнодушно. Кажется, я всё же не спала и действительно очнулась в двадцать первом веке. Немыслимо… – Потому что ты сравнительно быстро восстановилась после всех повреждений. Обычно после подобных ранений пациенты приходят в себя по полгода и больше, – говоря это, она оттянула по очереди мне веки и посветила в каждый глаз карманным фонариком. – Просто волшебство какое-то! Но при этом ты не могла проснуться. Впервые сталкиваюсь с подобным! – Волшебство, – эхом согласилась я, а потом задала самый важный вопрос, от волнения попытавшись приподняться на подушке. – Какое… какое сегодня число? – Второе августа, – донёсся ответ, а потом медсестра, стоявшая поодаль, на всякий случай добавила: – Две тысячи пятнадцатый год. Ты помнишь, когда произошла авария? Я шумно выдохнула и прикрыла глаза. – Не беспокойся, – ласково сказала доктор, по-своему истолковав мою реакцию. – Это не научно-фантастический фильм, где ты могла бы проспать сто лет. Тебя не было всего три месяца. Второе августа. Именно второго августа тысяча восемьсот восемьдесят пятого года Джеймс уехал по делам ковена, а я отправилась спрятать «Знак равных», после чего меня убила Валери. Авария, в которой мне предполагалось погибнуть, была четвёртого мая две тысячи пятнадцатого года. В этот же день, только в тысяча восемьсот восемьдесят пятом, я очнулась в викторианском Лондоне. Выходит, меня и впрямь не было ровно три месяца. Только я не просто спала, а переносилась ровно на этот срок в прошлое, пока моё тело лежало, подключённое к аппарату жизнеобеспечения, и ждало, что однажды я в него вернусь. Слова Розмари всплыли в памяти сами собой. Ещё до автокатастрофы – словно это было в другой жизни – она объяснила, что Путешественник может вернуться в своё предыдущее тело, если оно осталось живо. Похоже, именно это и произошло со мной… Правда, ни Майкл с Розмари, ни сэр Гаррет никогда не упоминали, что для Путешественника во времени возможен обратный переход. Наоборот, сэр Гаррет весьма уверенно заявил, что подобное неосуществимо. Но ведь в девятнадцатом веке никто не мог себе представить технологий, которые будут способны в течение очень долгого времени поддерживать жизнь в человеке! Ведь тогда никто не слышал ни про коматозное состояние, ни про аппараты жизнеобеспечения! И случалось ли вообще хоть когда-нибудь такое, чтобы Путешественник смог вернуться в своё родное время? Или я стала первой? – Тебя что-нибудь беспокоит? – прорвался сквозь водоворот мыслей голос доктора. – Как хорошо ты помнишь последние события? Последние события я помнила настолько отчётливо, словно они стояли у меня перед глазами, но не думаю, что врач и медсестра хотели бы послушать увлекательную историю о жизни в викторианской Англии. – Ричард, – наконец выдавила я, вспомнив самое главное. – Что с ним? Он… погиб? – Нет, – ответила та, и я шумно выдохнула, чувствуя, как у меня с души падает огромный камень. – Когда вас доставили сюда, вы оба были в весьма тяжёлом состоянии, но он выкарабкался. Сейчас он вполне здоров. От облегчения я на секунду зажмурилась, и тут до меня донёсся следующий вопрос: – Ты не чувствуешь проблем с памятью? Провалов? Как тебя зовут? – Эли… Джейн Эшфорд, – в последний момент поправилась я. – Двадцать четыре года. Родилась семнадцатого октября. Специалист по древним языкам. Попала в аварию четвёртого мая. Мы с Ричардом возвращались в город от моих друзей. Родственников поимённо перечислить? – Необязательно, – доктор наконец-то закончила осмотр. – Кажется, с тобой всё в порядке. Надо сообщить твоим родным, что ты очнулась. – Я с трудом могу пошевелиться. – Чувствительность восстановится, как и координация движений. Ты долго лежала неподвижно. Напоследок медсестра влила в меня через катетер какие-то лекарства. Пожелав мне спокойной ночи, доктор и сестра вышли, оставив дверь приоткрытой. Я посмотрела на правую руку, к которой был прибинтован катетер, и попробовала пошевелить пальцами. Те неохотно, но слушались, и в целом у меня не было ощущения, будто меня парализовало. Тогда я откинулась на подушку и перевела взгляд на потолок, до поздней ночи наблюдая, как тот становится всё темнее и всё резче контрастирует с лучом света из коридора. Рыцари не защитили Элизу. Моя убийца осталась безнаказанной и благополучно сбежала. Моё тело уже наверняка нашли… Из горла вырвался сиплый смешок. Дикость какая-то – всего час назад я спрятала в театре «Знак равных» и столкнулась в гримёрной с разъярённой Валери. Какой-то час – а сейчас я понимаю, что прошло целых сто тридцать лет. Больше века! Целая жизнь, к которой я успела привыкнуть, которая стала моей собственной, в которой я была так счастлива, снова оказалась в совершенно иной реальности! Всё то, что имело для меня такое огромное значение, внезапно стало далёким прошлым, от которого уже почти ничего не осталось! Но ведь… есть ещё люди. Мои знакомые маги, которые до сих пор живы – да, они изменились, но ведь это до сих пор они! Единственное имя, которое всё это время я старалась выбросить из головы, чтобы не потерять самообладание, и которое неотрывно преследовало меня, вновь возникло в сознании. Джеймс. Он изменился больше всех остальных. Если в девятнадцатом веке он только впервые обратился к чёрной магии и ещё верил в идеалы ковена, то здесь от этого не осталось и следа. Мне на собственной шкуре довелось испытать, на что способны колдуны – я болезненно скривилась, вспомнив, как Валери заставила мои внутренности вывернуться наизнанку, а при мысли о свежующем меня Гровере я ощутила отчётливую тошноту. И я не могла тешить себя иллюзиями, что нынешний Джеймс принципиально отличается от них. Он убил двух Путешественников, пытая их перед этим, и за минувшие тринадцать десятилетий на его счету наверняка скопилось достаточно жертв. Да, он спасал меня, причём дважды – я повернула голову и обнаружила, что защитная метка от Путешественников по-прежнему виднеется у сгиба локтя. Она сильно побледнела, но всё ещё была различима. Холод от неё почти не ощущался. Но кто он теперь? Какие цели преследует? Чем живёт? Для чего использует все эти годы чёрную магию?