И пошел прочь. Томи присела у тела Ван Шайка. – Выстрел в голову, – заметила она, оглядываясь через плечо. Некоторое время мы молча наблюдали, как она снимает с Ван Шайка теплую куртку и примеряет ее, проверяя, подойдет ли размер. – Может, похороним? – спросил Дилан. – Я не собираюсь рыть могилу насильнику. – Томи посмотрела между нами и последовала за Петером. – А мы собираемся? – на этот раз Дилан обратился ко мне. – Неправильно оставлять его так. – Джон, ты суеверный человек? – Нет, – ответил я, немного подумав. – Ну, самую малость. – Ты все еще можешь что-то цитировать из Библии. В отеле я не знаю никого другого, кто еще мог бы так. – Просто запомнилось. – Ты ходил в католическую школу? Глядя на тело Ван Шайка, я удивлялся, что не чувствую отвращения. Теперь, когда приговор приведен в исполнение, его смерть почти не напоминала о противостоянии. Стало легче примириться с мыслью, что мы сделали определенно правильный выбор. И эта легкость пугала меня. Интересно, если я когда-нибудь найду убийцу Гарриет Люффман, у меня получится принять такое же решение, единственно разумное и справедливое? – Джон? – Да? А… нет, я ходил в религиозную школу, но не в католическую. Лет до девятнадцати хотел работать в церкви, в основном потому, что этого хотели мои родители. Затем забросил обучение и поступил в колледж. – Ты интересный человек. – Он вздохнул, не сводя глаз с Ван Шайка. – Мое внутреннее чутье подсказывает, что все-таки надо похоронить его. – Мое тоже. – Но прямо сейчас у меня, наверное, не хватит духу. – Давай вернемся позже. Я помогу. Позовем Роба, или Аррана, или еще кого-нибудь. – Я указал на деревья и добавил: – Мне показалось, перед этим кричала птица. Давно не слышал. – М-да, птицы нам не помешали бы. Мы бы поохотились на них. Упоминая птицу, я не совсем то имел в виду. Мысль об охоте на остатки дикой фауны немного огорчила меня, но я придержал свои чувства при себе. Дилан, казалось, пребывал в задумчивом настроении, и когда мы возвращались в отель, он, нахмурившись, повернулся ко мне: – Могу я кое в чем признаться? Я улыбнулся: – Ты же понимаешь, я не священник и не могу спасти твою душу. – Смешно. Нет, я о другом… Знаешь, на мгновение я позавидовал ему. – Кому? – Ван Шайку. Чистый выстрел в голову, и он умер. Ему больше не нужно беспокоиться о еде, о группе или о борьбе внутри нее либо о том, как остаться в живых или как поговорить с язвительной блондинкой, чтобы раздобыть патроны. Он даже не смотрел на нас. Это, наверное, как щелкнуть выключателем. У меня пропал дар речи. – Не волнуйся, я не собираюсь выписываться на тот свет. Просто подумал… может, он отправился в место получше? И на какую-то долю секунды позавидовал ему. – Ты веришь в рай? – Вряд ли. – Что ж, разумный ответ. – В какой-то момент и ты должен был прийти к такому ответу. Что изменилось? Ты потерял веру? Атеист теперь? – Не атеист. Скорее агностик. Я понял, что никогда не узнаю, поэтому имело смысл сосредоточиться на любой работе в этой жизни, а не готовиться к другой, которая может никогда и не наступить. Он кивнул: – Захотел потрахаться, да? – Очень. Мы оба рассмеялись. – Если что-то и способно настроить молодого человека против Бога, так это то самое, – заметил он. – Ну, не совсем так. Но я был подростком… и чего притворяться, то самое тоже имело значение. Дилан пристально посмотрел на меня, будто хотел спросить о чем-то еще, может, обо мне и Томи или о моем расследовании. Но, похоже, передумал, и мы пошли дальше. Неожиданно я задал ему вопрос: – Где находится королевский люкс? На мгновение он запнулся, даже сбился с шага, будто мой вопрос физически нарушил его ритм. – У нас нет королевского люкса. Есть номера получше, побольше, но не королевский люкс… А тебе зачем? – Да не зачем. Мой номер кажется маленьким. Хотел переехать. – Понятно. Мы вернулись в отель, когда люди начали спускаться в ресторан на ужин. Пара человек, кивнув в нашу сторону, наградила нас мрачными взглядами, зная, откуда мы только что вернулись. Томи ушла, скорее всего, наверх, и Дилан отправился к ней за патронами. Заметив меня в вестибюле, подошел Роб и протянул мне сигарету. – Все вокруг почему-то стараются превратить меня в зависимого, – произнес я, но достал зажигалку. – Да какая теперь разница? Мне так кажется. – Как все прошло? – Вроде слышал, как кричала птица, – ответил я. Его лицо просияло. – Какая именно? – Извини, не разбираюсь. Вряд ли отличу крик одной птицы от другой. – Ну… а на что этот крик был похож – воркование там, или карканье, или чириканье? Я улыбался: – Похож на писк. Наша оживленная беседа привлекла внимание нескольких человек, и до меня дошло, что нас могут понять неправильно. Сегодня мы убили одного из группы. Пока не возьмусь предсказать, как это повлияет на остальных в будущем. День шестьдесят шестой (3) На день отстаю, поэтому сначала закончу писать о стремительном развитии событий, связанных с казнью Николаса Ван Шайка. Все началось после обеда, когда Дилан, Арран и я вернулись на лесную поляну с лопатами, чтобы похоронить труп. Роб тоже пошел с нами, но, как только мы вошли в лес, скрылся за деревьями, отдаляясь от группы в поисках птицы, о которой я ему рассказал. На его лице блуждало подобие улыбки, руки сжимали фотоаппарат, а взгляд устремлялся к верхним ветвям. Я не запомнил, в какую сторону он направился. По пути к тому месту, где мы оставили тело, я прислушивался, пытаясь уловить пение птиц или другие звуки дикой природы, но на этот раз ничего не услышал, кроме громкого шуршания увядших листьев, которым не давал покоя ветер, усилившийся за последние два часа. – Вот та поляна, – заметил Дилан. Оглядевшись, мы ничего не нашли. Труп исчез.