Преподавать? — Маура поглядела на Джулиана. — Вообще-то не собиралась. Мы хотели бы послушать о судебной паталогоанатомии, — заявил мальчик-азиат. — На биологии мы вскрываем лягушек и зародышей свиней, но это простая анатомия. Это не так круто, как то, что вы делаете с мертвецами. Маура оглядела нетерпеливые лица детей. Как и в случае с прочей публикой, их воображение разжигали многочисленные телесериалы о полицейских и детективные романы. Я не уверена, что это подходящая тема, — призналась Маура. Потому что мы дети? Судебная патология — предмет, который обычно читают студентам-медикам. Даже взрослые в большинстве своем находят эту дисциплину неприятной. А мы так не считаем, — заверил азиат. — Но, может быть, Джулиан не рассказывал вам, кто мы. Вы чудаки, решила Маура, наблюдая за тем, как выходят из зала одноклассники Джулиана; их исход сопровождался шарканьем и скрипом половиц. В воцарившейся тишине Волк тоскливо взвизгнул и, домчавшись до Джулиана, лизнул его руку. «Кто мы такие»? Что он имел в виду? — поинтересовалась Маура. Как и подавляющее большинство его одноклассников, — ответил вместо мальчика преподаватель, — юный господин Чинн включает сначала рот, а затем уже мозг. В попытке расшифровать болтовню подростка нет абсолютно никакого смысла. — Мужчина угрюмо воззрился на Мауру поверх своих очков. — Я профессор Паскантонио. Джулиан говорил, что вы приедете на этой неделе, доктор Айлз. — Преподаватель бросил взгляд на парнишку, и его губы изогнулись в полуулыбке. — Кстати, он прекрасный студент. Ему бы только поработать над орфографией, делает безнадежно много ошибок. Но лучше других замечает в лесу необычные образцы растений. Пусть комплимент был сдобрен критикой, Джулиан широко улыбнулся. Я работаю над орфографией, профессор. Хорошо вам погостить у нас, доктор Айлз, — пожелал Паскантонио, собирая с демонстрационного стола свои записи и образцы. — К счастью для вас, в это время года здесь тихо. Не так много ребятишек топочут, словно слоны, вверх и вниз по лестницам. Маура заметила горстку сиреневых цветов, которую профессор держал в руках. Аконит. Паскантонио кивнул. Аконтиум. Прекрасно. Она осмотрела другие образцы растений, выложенные на столе профессором. Наперстянка. Фиолетовый паслен. Ревень. А это? — Преподаватель поднял ветку с засохшими листьями. — Будет совсем замечательно, если вы скажете, с какого цветущего кустарника она взята. С олеандра. Паскантонио поглядел на собеседницу; в его глазах вспыхнул интерес. Который не растет в здешнем климате, но вы все равно узнали его. — Профессор почтительно наклонил лысую голову. — Я потрясен. Я выросла в Калифорнии, там олеандр встречается повсюду. Подозреваю, что, кроме всего прочего, вы занимаетесь садоводством. Но лишь как любитель. Я патологоанатом. — Маура бросила взгляд на образцы, собранные на столе. — Все это — ядовитые растения. Профессор кивнул. И некоторые из них так красивы. Мы выращиваем аконит и наперстянку здесь, в нашем цветнике. Ревень растет в огороде. А фиолетовый паслен с такими прекрасными цветочками и ягодками вылезает повсюду, словно сорняк. Вокруг нас — красиво замаскированные орудия смерти. И вы учите этому детей? Им такие знания необходимы ничуть не меньше, чем всем остальным. Это напоминает им о том, что мир природы, как вам прекрасно известно, опасен. — Паскантонио переложил образцы на полку и принялся собирать свои записи. — Приятно познакомиться с вами, доктор Айлз, — добавил он и повернулся к Джулиану. — Господин Перкинс, визит вашей подруги не может служить оправданием для не сданной домашней работы. Это я так, чтобы не оставалось неясностей. Да, сэр, — мрачно ответил Джулиан. Серьезное выражение его лица продержалось до того момента, пока профессор Паскантонио не удалился по коридору на достаточное расстояние и уже не мог их слышать. Тут парнишка громко рассмеялся. — Теперь вы понимаете, почему мы прозвали его Ядовитым Паски. Да, кажется, приветливым его не назовешь. Нет. С большим удовольствием он беседовал бы со своими растениями. Надеюсь, другие твои преподаватели не такие странные. Здесь они все странные. Именно поэтому тут так интересно. Как говорит мисс Соул, нормальное — это скучно. Маура улыбнулась пареньку. И снова коснулась его щеки. На этот раз он не отстранился. Похоже, тебе здесь нравится, Крыс. Ты со всеми ладишь? Куда лучше, чем дома. Дома, в Вайоминге, Джулиана никто не щадил. В школе он был записным двоечником, над ним издевались, его высмеивали; он был известен не достижениями в учебе, а стычками с законом и драками на школьном дворе. Казалось, в свои шестнадцать лет он был создан для тюремной камеры. Так что, говоря о странностях, Джулиан был в чем-то прав. Он никогда не был нормальным и уже не станет таким. Брошенный родной семьей, оказавшийся в одиночестве в диких местах, он научился полагаться только на себя. Он убил человека. И хотя это убийство было самообороной, проливая чужую кровь, ты меняешься раз и навсегда, и Маура не раз задумывалась, насколько сильны мучащие его воспоминания. Джулиан взял ее за руку. Пойдемте, я покажу вам школу. Госпожа Соул показала мне библиотеку. А в своей комнате вы уже были? Нет. Она в старом крыле, куда селят всех важных гостей. Именно там останавливается господин Сансоне, когда навещает нас, хотя его давно уже не было. В вашей комнате большой каменный камин. Когда приезжала тетя Брайаны, она забыла открыть дымоход, и помещение наполнилось дымом. Пришлось эвакуировать все здание. Так что вы не забудьте, ладно? О дымоходе. «И не опозорьте меня», — хотел сказать парнишка. Я не забуду. А кто такая Брайана? Просто одна девочка. Просто девочка? — Темноволосый, с пронзительным взглядом, Джулиан постепенно становился красивым мужчиной; когда-нибудь он будет привлекать много женского внимания. — Поподробней, пожалуйста. В ней нет ничего особенного. Это ее я только что видела на уроке? Да. У нее длинные черные волосы. И очень короткая юбка. А! Ты имеешь в виду хорошенькую. Ну, видимо. Маура рассмеялась. Да ладно тебе! Только не говори, что ты этого не заметил. Ну заметил, конечно. Только она все-таки зараза. Пусть даже мне жаль ее. Жаль? Почему? Джулиан бросил взгляд на Мауру. Она оказалась здесь, потому что убили ее маму. И тут Маура пожалела, что с такой беспечностью стала интересоваться подружками Крыса. Мальчишки-подростки были для нее загадкой — неуклюжие создания с большими ногами и вскипающими гормонами, порой такие беззащитные, а порой — холодные и очень отдаленные. Пусть Мауре страшно хотелось стать ему матерью, но идеально справиться с этой задачей ей не удастся — по-настоящему, у нее никогда не появится материнский инстинкт. Маура молча шла за Джулианом по коридору третьего этажа, увешанному картинами с изображением средневековых деревень, столов с угощениями и Мадонны с младенцем и лицом оттенка слоновой кости. Комната, предназначенная для доктора Айлз, располагалась почти в самом конце коридора. Переступив порог, Маура увидела, что ее чемодан уже на месте и поставлен на специальную полку вишневого дерева. Из полукруглого окна открывался вид на обнесенный оградой сад с каменными статуями. На ограду, словно вражеская армия, напирал лес. Ваши окна смотрят на восток, так что завтра утром вы сможете встретить красивый рассвет. Здесь отовсюду открываются прекрасные виды. Господин Сансоне решил, что вам понравится эта комната. Она самая тихая. Он бывал здесь последнее время? — поинтересовалась Маура, по-прежнему стоя у окна, не оборачиваясь к Крысу. Он приезжал примерно месяц назад. Господин Сансоне всегда присутствует на заседаниях школьного совета «Вечерни». И когда же очередное заседание? Теперь только в следующем месяце. — Джулиан помолчал немного. — Он ведь нравится вам, верно?