Тетушка перекрестилась и отошла, старик назидательно погрозил ей вслед пальцем, поглядел на Дениса. – Жалко Наташку, – услышал он, – но сама виновата, каждый день с «беленькой» начинала. Ни работы, ни мужа, ни детей… – Местная она? – Денис смотрел на «скорую»: та пробралась через пробку и остановилась, закрыв собой «ладу». Вышли двое в синих комбезах, неспешно двинули к «форду», пропали там. – Местная, – оживился дед, – вон в том доме их семья живет… – В желтом? – перебил старика Денис, дед помотал башкой. – В зеленом, на втором этаже… Денис бросился к «роверу», промчался мимо машин, не обращая внимания на вопросы и оклики других водителей, застрявших в пробке. Плюхнулся за руль, завелся и принялся разворачиваться, стараясь не зацепить соседние машины. «Газель» благоразумно отъехала к обочине, Денис вывернул руль и погнал «ровер» в другую сторону. – Что там? – Ира смотрела то назад, то в окна, – Денис, что случилось? А он ее едва слышал, не особо вдавался в смысл слов, в голове крутилось одно: он виноват, он, его собственная дурь и глупость. Да, у Пашки боязнь высоты, почти что фобия, вот нафига было его толкать с верхотуры? А ведь заранее придумал, и с организаторами пейнтбола насчет сетки договорился, что флаг «врага» на последний этаж спрячут, и о проломе в стене выяснил заранее. Пошутил, блин, нормально так пошутил, что Пашке теперь лет пять светит, причем строгого режима, и все из-за глупой шутки. Он с базы не в себе после полета уезжал, и понятно, что не заметил алкашку на дороге. А той курве приспичило именно в этот час за водкой выползти, не могла заранее запасы сделать… – Денис, Денис, что с тобой? Осторожнее! В глаза ударил дальний свет фар, Денис вывернул руль влево, разминулся с фурой и вернулся на свою полосу. Сам не заметил, как вылетел на встречку, выругался, скинул скорость и поехал в правом ряду. Хорошо, что поганый переезд не закрыли, и нехорошее место, где запросто теряли четверть часа, если не больше, проскочили за пару минут. Навстречу попалась череда снегоуборочных машин, «ровер» хорошо держал дорогу, и Денис немного успокоился, опустил стекло. Надо действовать быстро, очень быстро, сегодня, сию минуту, пока дело не зашло очень далеко. И чтобы Костя ни в коем случае не узнал, или узнал последним, когда все будет позади. – Холодно, – услышал он Иру, посмотрел назад. Девушка подняла воротник и сжалась в комок, щеки у нее побледнели. Впереди показалась громадина «Подсолнуха», недавно отгроханного на окраине торгового центра, Денис съехал на парковку напротив входа и остановился. – Ирочка, – он старался говорить спокойно, – пожалуйста, езжай домой сама. Мне очень нужно уехать, это крайне срочно и важно. Я тебе потом все расскажу, честное слово. Купи себе что-нибудь, посиди в кафе, в кино сходи. Или возьми такси и езжай домой, я скоро вернусь. Вот ни минуты нет, веришь? Непонятно, поверила она или нет, подхватила сумку и убежала в светящуюся предновогодними огнями «пасть» супермаркета. Денис развернулся и погнал обратно в Шараповку. Полдороги мчался чисто на автопилоте, мысли обжигали до судорог в пальцах, до светящихся кругов перед глазами. Он клял себя последними словами, как будто это могло помочь, исправить что-то или откатить назад. Потом малость отпустило, Денис съехал в правый ряд и больше старался не нарушать. Уже стемнело, снег красиво кружился в лучах света и падал на мокрую дорогу, маленькие снежные вихри завораживали, от них было трудно отвести взгляд. И тут осенило, Денис ругнулся на себя и нашел в телефонной книге нужный номер. Женька ответил не сразу, сначала в трубке что-то тяжко и гулко зазвенело, послышалась бодрая музыка, потом знакомый запыхавшийся голос. – Жень, дело есть, срочно, – быстро проговорил Денис. Снова что-то громко лязгнуло, потом покатилось, судя по всему, по деревянному полу, музыка стала тише. Женька, внештатный юрист их фирмы, выполнял деликатные, как говорил Костя, поручения за очень и очень приличные деньги. Оставался всегда на связи, даже ночью, если того требовала ситуация, но сейчас был только седьмой час вечера. – Слушаю, – прерывисто проговорил Женька, чем-то звонко грохнул и шумно выдохнул в сторонку. Похоже, тусовался, как обычно, в тренажерке, жал свою обожаемую гирю, или штангу, или что он там тягал пять раз в неделю чуть ли не до потери пульса. Денис быстро обрисовал проблему, в трубке стало очень тихо, Женька будто и дышать перестал. – Труп есть? – деловито поинтересовался он. – Наверное, – сказал Денис. Полной уверенности не было, но судя по луже крови у головы той тетки, трупом она стала или за несколько минут до этого, или чуть позже. Хотя фиг их, алкашей, знает, у них по три жизни, говорят. – Я уточню, – Женька дышал уже нормально, в трубке отдаленно слышался плеск воды. – Может, и жива, это было бы неплохо. Но все равно тяжкий вред здоровью повесят, а тяжесть определяет эксперт, то есть экспертиза будет однозначно. Нам надо сделать так, чтобы ее результат…. – Сколько? – оборвал его Денис. Женька пошуршал чем-то, потом выдал вполне себе приемлемую цифру. Платить ему из средств фирмы было бы не очень удобно, рассчитываться придется своими. – Это за все, – пояснил Женька, – и эксперту, и дознавателю, и следователю, чтобы с пониманием отнеслись. С родней ее разговаривал? – Нет пока, только собираюсь. До поганой Шараповки оставалось всего ничего, уже виднелись разноцветные, вернее, черные в этот час бараки городских выселок, среди них светили редкие фонари и шмыгали здоровенные бродячие псы. Людей почти не было видно. – Дуй туда, – распорядился Женька, – ищи их и соглашайся на любые условия, умоляй о примирении, обещай компенсацию на лечение, на моральный ущерб, на похороны – на все, что попросят. А я выясню, что да как, и сразу отзвонюсь. – Жень, никому об этом знать не надо, – попросил Денис, – это только моя просьба. Хорошо? – Само собой, – моментально принял условия Женька и отбился. Впереди показалась та самая остановка, от нее отчаливала маршрутка. Тут никого не было, Пашкин «форд» тоже исчез, асфальт и бортики на дороге покрыты темной грязью, фонари горят через один. Денис свернул с шоссе и поехал по разбитой дороге к трехэтажному зеленому дому. Миновал останки детской площадки с раздолбанной горкой, ржавые остовы машин, кривые деревья вдоль тропинки, уводившей не иначе как к черту на рога: до того там было темно, неприятно, и мелькали горбатые тени. Остановился напротив крайнего подъезда, осмотрел фасад, прикидывая, где располагается нужная квартира. Пошел наугад, поднялся на второй этаж, и тут зазвонил мобильник. – Ее звали Наталья Рослякова, сорок восемь лет, умерла на месте, – быстро проговорил Женька, – сразу в морг увезли. Экспертиза показала больше двух промилле в крови, это почти бутылка водки в одно лицо. Но дела это не меняет, сам понимаешь. Пашку задержали на трое суток, суд послезавтра, будут избирать меру пресечения. Пока все, если что еще узнаю, наберу. Денис и сказать ничего не успел, как Женька отбился. Свое дело он знал, в его словах можно не сомневаться. Получается так: Рослякова выползла на дорогу под колеса Пашкиного «форда» и померла от травм, несовместимых с жизнью. А до этого обитала где-то поблизости: он поднялся на площадку между этажами, осмотрелся. На стенах облезлая зеленая краска, лампочка еле светит с первого этажа, на втором полумрак, на полу куча газет и рекламных листовок, оконное стекло треснуло, осколки валяются на подоконнике. Послышался шум, голоса, Денис поднялся немного выше, прислушался. Кто-то негромко бубнил неразборчиво, в ответ его послали на три буквы, хлопнула дверь. Денис прижался к стенке, пропуская высокого парня со злющей физиономией. Он пер напролом, ничего вокруг не замечая, матерился сквозь зубы и локтем прижимал к боку темную папку, тыча на ходу пальцем в экран смартфона. Денис пропустил его и оказался на втором этаже. Тут было четыре двери, парня только что выпихнули из первой от лестницы. Из-за фанерной створки выбивалась полоска света, раздавались плач и чей-то недовольный голос. Денис постоял немного, прислушиваясь, потом надавил кнопку звонка, и ничего не произошло. Нажал сильнее, но с тем же успехом, тогда постучал в дверь сначала легонько, потом громче. Голос умолк, плач перешел в завывания. – Чего надо? – крикнул с той стороны мужик, – мы гробовщиков не вызывали. Пошел отсюда! Кое-что прояснилось: во-первых, он попал по адресу, а во-вторых, парень на лестнице был агентом похоронного бюро, тем самым гробовщиком, коего безутешные родственники только что спустили с лестницы. Менты, как обычно, в своем репертуаре: сливают адреса покойников ритуальщикам за мзду малую. Денис постучал сильнее и сказал, как мог, спокойно: – Я ищу родственников Натальи Росляковой. Я не гробовщик. За дверью стало потише, вой немного стих, послышалось шарканье ног. – Чего надо? – у говорившего явно заплетался язык, – менты уже приходили. Нам гроб не нужен. – Я не мент, – Денис уже примеривался, как бы вынести эту дверь. Одного-двух ударов в область замка хватит, и старая фанера разлетится в щепки. Но начинать знакомство таким образом было бы по меньшей мере невежливо. – И у меня нет гробов, – стараясь не выдать злость, добавил он, – я пришел поговорить о примирении и компенсации. Створка приоткрылась, за ней показался седой коротышка в трениках и майке, с мятой заросшей рожей, от него разило перегаром и салом. Карлик тупо глянул на Дениса снизу вверх, покачнулся. – Чего тебе… Денис аккуратно подвинул его к белому шкафу и оказался в прихожей, что больше напоминала пещеру. Темно, полно мешков и коробок, от них несет плесенью и картошкой, под ногами хрустит песок, громоздятся большие клетчатые сумки, пакеты, доски, еще черт знает какой хлам. Почти на самом верху сидит тощая полосатая кошка, при виде Дениса она выгнула спину и зашипела. Из кучи барахла выскочила еще одна и принялась мяукать во всю зубастую пасть. Мужик икнул, отклеился от шкафа, шагнул к Денису. И вдруг непонятным образом провалился с глаз долой, вот реально сгинул в этом самом шкафу, только створки мягко захлопнулись. Откуда-то справа выскочила тетка, тоже карликового роста, она едва доходила Денису до плеча. Красная, с кривыми зубами, растрепанная, она до того походила на ту, что Денис видел под колесами «форда», что стало не по себе. Денис оторопел на мгновение, и тетке этого хватило: она подлетела с воем и воплями, вцепилась в рукав его куртки так, что затрещала ткань: – Убили, убили, доченьку мою, Наташеньку, – выла карлица, трясла патлами, закатывала крохотные глазки на оплывшей крохотной, точно детской, физиономии, от нее разило перегаром. Кошки орали на два голоса, баба заходилась в истерике, куртка трещала, шов разошелся, из него полезли нитки. Денис перехватил карлицу за руку, сжал ей запястье не особо сильно, лишь бы отцепиться, а та заголосила еще сильнее, в дверь с площадки принялись долбить, неслись вопли и проклятия. Денис боролся с желанием заткнуть бабе рот, когда под ноги ему прыгнула кошка. Он отпихнул ее, та отлетела к шкафу и тоже потерялась там, как в черной дыре. – Да заткнись ты уже! Кому сказано! Стало чуть светлее – открылась еще одна дверь, кто-то быстро шел по коридору. Это оказалась девушка, тоже невысокого роста, с редкими бесцветными волосами вокруг длинного косоглазого лица. Она дернула бабу за ворот толстой вязаной кофты и толкнула назад. Тетка с воем утопала куда-то в недра своего логова, спасительница остановилась перед Денисом, оглядела его с ног до головы. – Чего надо? – повторила она, – мы ментам уже все сказали. Ты кто вообще? Она поправила розовую майку, едва прикрывавшую огромный живот, подтянула треники. Из шкафа выбрался мятый карлик, обматерил Дениса и побрел следом за сгинувшим в темноте другим монстром. Кошки куда-то подевались. – Поговорить, – пришел в себя Денис, – ты знаешь Наталью? В смысле, знала? Девка усмехнулась, достала из треников пачку сигарет. – Сестра моя родная, – она сунул сигарету в рот, – иди сюда. Щелкнула зажигалкой, прикурила и двинула по коридору, Денису ничего не оставалось, как идти за ней. Прошел мимо шкафа, что оказался дверями совмещенного тесного санузла. Оттуда так мерзко пахло, что хотелось зажать нос. Беременная свернула направо, там оказалась кухня, тоже тесная, с низким потолком, зачем-то оклеенным темными обоями. Светильник висел до того низко, что освещал только пол, все остальное терялось в полумраке. – Меня Маша зовут. – Девка уселась на табуретку, подвинула к себе банку из-под пива и стряхнула туда пепел. Денис сесть не рискнул, остановился у старого пузатого холодильника, грохотавшего чисто самолет на взлетке. На столе красовались бутылка водки, почти пустая, правда, и открытая банка шпрот. На подоконнике цвела фиалка и стояли еще две бутылки из-под огненной воды, рядом валялись газеты. – Говори, – Машка затянулась и выпустила дым, – я тебя внимательно слушаю. Она улыбнулась, ее передние зубы оказались до того кривые, что наползали друг на друга. Денис посмотрел в окно. – Примите мои соболезнования, это трагедия для вашей семьи, – проговорил он, глядя на фиалку, усеянную белыми цветами. – Принимаю, – фыркнула Машка, – еще что-то? Это ты Наташку убил? – Нет, – Денис повернулся к ней. Девка жутковато скалилась и поглаживала себя по животу. – Девочка будет, – блаженно улыбнулась она, – назову ее Миланна. Красиво, правда? – Очень. Лютое желание уйти отсюда, а перед этим поджечь квартиру и надежно заблокировать дверь удалось отогнать не сразу. Денис улыбнулся, Машка затянулась, выдохнула дым и стряхнула пепел в банку, встряхнула ее. Внутри забулькало. – А кто ее замочил? – деловито поинтересовалась Машка, – нам сказали, что машина сбила… Из недр квартиры донесся вой, потом ругань, затем что-то упало. В коридоре загрохотало, дверь распахнулась, створка ударилась о стену. В кухню ввалился пузатый карлик, растопырился в дверном проеме: ноги не держали, и он упирался руками в стенки. – Не кури, дура! – крикнул он, – ты мне внука должна родить, чтоб пацан здоровым рос! А ну дай сюда! Его мотнуло к столу, Машка с сигаретой в зубах ловко всучила папаше недопитый пузырь и вытолкнула карлика в коридор, грохнула дверью. Потом бросила окурок в банку, откинулась к стене. – Наташку с работы уволили на прошлой неделе, она прям во время смены напилась, – услышал Денис. – Кодировка слетела, наверное. Ну ее и выперли, а зарплату дали, как положено. И началось, три дня остановиться не могли. А сегодня Наташка с матерью поругалась и погулять пошла. Дальше ты знаешь. Его посадят, да? Она уже все просекла и скалилась отвратно, Денис старался на нее не смотреть. Собрался с духом и проговорил, разглядывая магнитики на холодильнике: – Мы понимаем вашу боль от утраты близкого человека и готовы компенсировать вашу потерю… – Сколько? – перебила его Машка. – Сколько дашь, чтоб мы к вам претензий не имели? Стало полегче: эта дрянь сразу перешла к делу, разговор не затянется. Денис назвал сумму, Машка поморщилась, положила ладонь на выпиравший горой живот. – Не, это мало. Мне рожать скоро, ребенку столько всего надо купить. И оставаться тут я не собираюсь, закончу курсы маникюра и поеду в Москву деньги зарабатывать. Я слышала, там за день можно двадцать штук легко сделать. У моего ребенка должно быть все самое лучшее! И назвала сумму почти в два раза больше той, что предлагал Денис. А он реально не знал, что делать: торговаться, уступать или уйти, бросив эту затею. Растерялся, но виду старался не показывать. Прикинул, что потянет, без копейки реально останется, но потянет, сейчас главное Пашку выручить, а деньги – дело наживное. – Тебе лет сколько? – Денис оглядел Машку с ног до головы. Та вытащила очередную сигарету, закурила, выпустила дым в потолок.