— Мало того, она сохнет от любви к нему… Помоги, Пелагея. — Я не всесильна… Что я могу сделать? Устроить твою Милу к нему секретарем нереально, у таких людей на этих должностях уже давно работают свои проверенные люди. Ее даже официанткой в его ресторан не возьмут. Потом он, я так понимаю, не всегда находится в Москве, выловить его будет сложно. Если попытаться подкупить кого-нибудь из его работников, продавщиц или официантов, чтобы они сообщали Миле, когда он к ним приезжает, она бы тоже подруливала туда и применяла свои женские хитрости… Но это очень опасно, если они донесут службе охраны, то мы будем объясняться в милиции за преследование человека. — Знаешь, этот вариант отпадает сразу. Мила и я один раз отобедали в этом ресторане и чуть без штанов не остались. Там такие цены! Никакая любовь не выдержит. — Можно подкарауливать его в аэропорту, когда Марко улетает в Европу. Можно нанять частного детектива и выяснить, в какие клубы он ходит развлекаться. Но наверняка это будет очень дорогой клуб. Чтобы купить туда клубную карточку, твоей Миле придется продать квартиру. А Марко потом перестанет туда ходить или уедет домой в Италию, и вы останетесь вообще ни с чем. — Что же делать? — Лучший вариант — забыть и не искать себе приключения на одно место. — Я-то это понимаю, но вот Миле этого не объяснить. — Тогда пусть твоя Мила кинется ему под машину и потом затаскает его по судам, если повезет и она останется жива! — в сердцах сказала Пелагея. — А это идея… Одну из его машин я знаю. Если засесть в засаде у ресторана, все равно он когда-нибудь приедет в ресторан… — задумалась Надежда. — Да вы что? Совсем с ума посходили! — воскликнула Пелагея. — Я тогда замолкаю, а то еще получится, что я толкнула вас на преступление. — Ладно, извини… Просто не знаю, как свести двух людей вместе, если они по жизни не пересекаются. — В том-то и дело. Опа! — вдруг воскликнула Пелагея. — Здесь есть кое-что интересное. Похоже, что ваш принц на белом коне скачет от Милы на всех парах! Тут ссылка на какую-то заметку, что синьор Марко Тозини через несколько дней сочетается законным браком с гражданкой России Викторией Алексеевной Шанс. Мать ети! Что за фамилия? Это явно ее шанс, а не твоей Милы. Вот тут и фотография счастливой избранницы есть. Ну, что я говорила?! Твоя Мила очень красивая женщина, она своеобразная, на любителя, ее разглядеть надо. А тут все просто, как я всегда и говорила. Модельная внешность, кукольное лицо, искусственная улыбка. Этот мужчина ничем не отличается от своих богатых соплеменников. Они все наступают на одни и те же грабли, — заключила Пелагея, — вам выпало «зеро», девочки, и вы должны осознать это, отступиться… Я ничем помочь не могу. Надежда разочарованно попрощалась с Пелагеей и, переписав телефоны центрального офиса фирмы Тозини, пошла на выход. — Иди с миром, — крикнула ей в спину Пелагея, отчего Надежде стало еще тоскливее. Они с Милой были ближе, чем сестры, и Надежда не привыкла отступать и сдаваться. Последующие два дня она всеми правдами и неправдами пыталась связаться с Марко. Что Надя ему бы сказала и о чем бы попросила, она еще не знала, главное было дозвониться до него. Несколько встреч с Марко наводили на мысль, что в общении он очень приятный и порядочный человек. Загвоздка была в другом. По всем телефонам отвечали приятные женские голоса на английском, итальянском и русском языках. Ее предлагали соединить с кем угодно, с любыми менеджерами и заведующими, но только не с синьором Марко. — Он лично не занимается никакими вопросами. — Я по личному вопросу. — Тем более по личному, — вежливо отвечали ей. Надежда шла на хитрости, говорила разными голосами, имитируя акцент, и представлялась хорошим другом Марко. Все было безрезультатно, прямую связь с Тозини ей никто не дал. В ресторан Надежда ехать не рискнула, она решилась на крайние меры и приехала в следственное управление к Земчуку Григорию Степановичу. Он был несказанно удивлен ее приходу и даже как-то растерян. — Гражданка Ситцева?! — Чего вы так испугались? Меня не привезли в наручниках, я сама пришла. — Надя явилась в красном костюме с короткой юбкой. Она совсем не комплексовала по поводу того, что ноги у нее были оголены больше, чем позволял ее возраст. — Что, опять хотите сообщить о предстоящем митинге? — хитро прищурился Григорий Степанович, застегивая верхнюю пуговицу на рубашке. — Мне нужна ваша помощь. Помните того итальянца Марко Тозини, которого я огрела плакатом и который потом вломил директору своего ресторана — маньяку? — За которым вы устроили настоящую охоту? — уточнил следователь. — Конечно, помню… такое разве забудешь… — Так вот, не могли бы вы вызвать его на допрос по какому-нибудь поводу? — улыбнулась Надя, закидывая ногу на ногу. — Зачем? — не понял следователь. — Мне срочно надо его увидеть, а оказывается, сделать это очень сложно. Я два дня пыталась достать его и не смогла. А на ваш вызов Марко не сможет не отреагировать, — похлопала длинными ресницами Надежда. Григорий Степанович побагровел и затрясся мелкой дрожью. — Вы за кого меня принимаете?! Вы совсем, что ли, с ума посходили? Вызвать человека на допрос только для того, чтобы вы со своей ненормальной подружкой смогли на него полюбоваться! Что за ерунда?! Что за бред?! Чтобы больше никогда не приходили ко мне с такими просьбами. Я не злоупотребляю служебным положением! Надежда с удивлением рассматривала трясущегося следователя. — Много работы? — участливо поинтересовалась она. — Хватает! А вы еще отвлекаете меня по поводу и без! — От этого зависит жизнь, счастье и судьба человека! — возразила ему Надя. — Вы охотницы за состоянием Тозини! — обвинил следователь. — Это я-то охотница?! Да я ради подруги стараюсь! Такие люди, как я, сами возьмут от жизни все, что надо, а таким, как Мила, необходимо помочь, она не современная, не наглая, не нахрапистая. — Как вы? — Не будем переходить на личности, — обиделась Надя. — Ну и что же вы нахрапом взяли от этой жизни? — спросил Григорий Степанович. — Я еще раз говорю, речь не обо мне! Что вы такой дерганый? Жена плохо кормит или не любит? — У меня нет жены, у меня также нет миллионов, чтобы женщины не давали мне прохода. Взяток я не беру, и, кроме голой скромной зарплаты, мне им предложить нечего. — Григорий Степанович пригладил волосы пятерней. — А какая у вас зарплата? — сделала сосредоточенное лицо Надя. — Ваша наглость просто не знает границ, — буркнул следователь и выпроводил свою посетительницу восвояси. Дальше его рабочий день протекал как обычно. Он опросил трех свидетелей, написал три отчета, поработал над делами, принял адвокатов, отправил несколько уведомительных писем. Наконец он посмотрел на часы. Его официальный рабочий день закончился уже полтора часа назад. Коллеги ушли по домам, семейные к семьям, несемейные заглядывали к нему в кабинет и приглашали попить пивка, но Григорий Степанович отказался, сославшись на усталость. Григорий Степанович сел в свой старенький автомобиль и поехал домой. Жил он в хорошем районе Москвы в обычном панельном доме, один в двухкомнатной квартире, оставшейся ему после родителей, проработавших за эту квартиру на заводе двадцать лет. Григорий Степанович припарковался на свое негласное место во дворе и пошел к себе в подъезд, попутно поздоровавшись с сидевшими на скамеечке жильцами. Он уже давно заметил, что при его появлении обычно смолкали все разговоры, а потом соседи начинали шушукаться. Григорий Степанович относил это к своей профессии следователя и к тому, что он жил один, без семьи. Но Григорий Степанович не обращал на это внимания, его занимала только его работа — тяжелая, важная и интересная. Выходя из лифта, он очень удивился, увидев рыжеволосую женщину в зеленых штанах и белоснежной кофточке с кружевными вставками. Она мирно сидела прямо на полу, подложив под себя свою хозяйственную сумку и опершись спиной об его дверь. Рядом с ней стоял пакет внушительных размеров. — Сит-тцева?! — заикаясь, констатировал следователь. — Я, гражданин начальник, — обрадовалась она, поднимаясь с пола вместе со своими хозяйственными сумками. — Что вы тут делаете? — спросил изумленный Григорий Степанович. — Знаете, а вот найти ваш адрес оказалось совсем даже несложным делом, много проще, чем выйти на Марко Тозини, — подмигнула ему Надежда. — Ну что вы стоите? Открывайте дверь. — Можно? Спасибо! — обрадовался Григорий Степанович и достал ключ. Пропуская свою незваную гостью в прихожую, он поинтересовался: — Чему все-таки я обязан?.. — Вы произвели на меня неизгладимое впечатление на работе. Злой, какой-то неухоженный, голодный… — Надя осмотрелась и, сориентировавшись, без приглашения отправилась на кухню. — Так вы жалеть меня пришли? — удивился Григорий Степанович, следуя за Надеждой. — Накормить! Мне еще бабушка говорила, что даже волк, если его накормишь, не нападет, — деловито ответила Надя. — Я не собираюсь на вас нападать, — ответил следователь, — я был бы рад, если бы вы оставили меня в покое. Надежда, не обращая внимания на его реплику, начала вытаскивать из пакета все содержимое на стол. — Так… здесь у нас помидоры, огурцы, перец и зелень, все мытое. Григорий, быстро настругай в какую-нибудь миску салатик, лучок крымский не забудь… Я люблю лучок, а ты? Так, тут у нас кастрюлька с борщечком и пампушки собственного приготовления, еще теплые… Поставь кастрюлю на плиту, подогрей себе. Я это есть не буду, бульон на мясе, а его я не ем. Так… что у нас тут еще? Ага! Картофельно-овощная запеканка с сыром и майонезом и моя фирменная шарлотка, куда я всегда немного добавляю к яблокам и груши. Кажется, все… Григорий Степанович хотел сказать Надежде что-то обидное, но у него перехватило дыхание от обилия яств. Он и забыл, когда в последний раз ел такую вкусную домашнюю еду. Через десять минут Григорий Степанович уже уплетал борщ за обе щеки, а Надежда хлопотала около него, как заботливая супруга. — Хорошо поели? — спросила она у отвалившегося от стола следователя. — Очень вкусно! Спасибо большое, — ответил он. — Теперь вы добрый? — решила уточнить Надежда, присаживаясь напротив. — Так я и знал, что просто так ничего в жизни хорошего не бывает, — вздохнул Григорий Степанович. — А как же! За все надо платить! — согласилась Надежда, хрустя огурцом. — И что же вы потребуете за мое чревоугодие, Ситцева? — Просто Надежда, — скромно представилась она, — а вы недогадливый, товарищ следователь. — Не может быть! — воскликнул он. — Еще как может, — вздохнула Надежда. Григорий Степанович молча встал и вышел из кухни. Надя почему-то решила, что он пошел за оружием, чтобы пристрелить ее и, как говорится, дело с концом. Вместо этого следователь вернулся с телефонной трубкой и маленькой бумажкой в руках.