— Это стало потрясением для всех нас, — доктор покачал головой. — Райан был хорошим человеком. Я задалась вопросом, насколько хорошо он на самом деле знал Райана, а потом подумала, действительно ли он имел в виду эти слова или просто говорил их, потому что так принято говорить, когда кто-то умер. Райан практически никогда не говорил ничего хорошего ни о ком из людей, с которыми он работал, но я не помню, чтобы он когда-либо упоминал имя доктора Маллета, так что, вполне возможно, у них были хорошие рабочие отношения. Или, может быть, их пути пересекались не так часто. Я понятия не имела, как часто друг с другом взаимодействуют врач скорой помощи и рентгенолог. — Итак, что будет дальше? — спросила я. — Ему сделаю вскрытие? — Райан умер в больнице, и мы знаем причину его смерти. При таких обстоятельствах вскрытие обычно не проводится. Если, конечно, вы не попросите. Я покачала головой. — Нет. Не думаю, что в этом есть какая-то необходимость. — Тогда тело вашего мужа будет отправлено в морг. После того, как вы свяжетесь с похоронным бюро, чтобы оговорить дальнейшие детали, они заберут его тело. — Значит, мне самой придется искать похоронное бюро? А вы, ребята, этим не занимаетесь? Я никогда раньше не занималась ничем подобным и не имела ни малейшего представления, как действовать в такой ситуации. Я должна была позвонить в какое-то похоронное бюро из «желтых страниц», или больница предоставит мне список? — Нет, не занимаемся. — Эм, хорошо. Думаю, я что-нибудь придумаю. — Пожалуй, лучше всего было бы попросить семью или друзей, или, может быть, даже вашу местную церковь. — Звучит неплохо, — сказала я, хотя знала, что не буду делать ничего из этого. — Хотите, я попрошу кого-нибудь из социальных служб поговорить с вами? — спросил он. Я покачала головой и тыльной стороной ладони вытерла одинокую слезинку. — Нет, со мной все будет в порядке. После этого доктор Маллет ушел. Потребовалось несколько минут, но как-то мне удалось собраться с мыслями. Нужно было сделать много дел, а пока я буду сидеть в отделении скорой помощи, они сами собой не сделаются. Мне нужно было спланировать похороны. А еще была работа. И дети, которых нужно было через несколько часов забрать из школы. Я могла разобраться в своих чувствах и позже, когда дети будут спать, и в доме будет тихо. Я встала и направилась обратно на улицу. Первое, что я сделала, когда вернулась домой, позвонила своей начальнице, Даяне. Я работала представителем отдела кадров. Девяносто пять процентов моей работы я могла выполнять сидя дома. Лишь изредка мне приходилось ходить в офис на собеседования. Но даже несмотря на то, что у меня не было офиса, в котором я должна была появляться к определенному времени, никто не отменял кучу электронных писем и звонков, на которые нужно было ответить. А это значит, что я должна была поговорить со своей начальницей и сообщить ей, что происходит. — Боже мой, — сказала Даяна после того, как я рассказала ей о Райане. Было так странно говорить кому-то, что он умер. — Соболезную. Как ты справляешься с этим? Я никогда не оказывалась среди тех, кому высказывали соболезнования, поэтому даже и не знала, как ответить. — Стараюсь держать себя в руках, насколько это возможно. — Что произошло? Согласно приличиям, люди обязаны были у меня спросить, почему мой муж, будучи в возрасте тридцати пяти лет, умер. Мне нужно было привыкнуть рассказывать эту историю. Так что хотя мне и не хотелось говорить об этом, я объяснила, что Райан заснул за рулем по дороге домой с работы. — Это просто ужасно. Если есть что-то, чем я могу помочь... — Все хорошо. Со мной все будет в порядке. Единственное, я, скорее всего, не буду успевать справляться с некоторыми своими обязанностями в срок. — Ванесса, это последнее, о чем тебе сейчас нужно беспокоиться. Возьми отпуск, на столько, насколько тебе понадобится. — Я бы предпочла этого не делать, — сказал я. — Работа хорошо отвлекает. А еще обеспечивает доход. И тут я осознала, что в связи с уходом Райана как никогда нуждаюсь в деньгах. Меня захлестнула волна паники. Как я собиралась заботиться о двух детях и платить ипотеку со своей зарплаты? — Ну, хорошо. Если это то, чего ты хочешь. Но если передумаешь, просто напиши мне по электронной почте. — Спасибо, Даяна, — сказала я. Я повесила трубку и села за свой стол. Затем открыла веб-браузер и набрала в строке поиска «похоронные дома Сакраменто». Поисковик выдал мне длинный список предложений. Я нажала на верхнюю ссылку. Внезапно, я почувствовала себя подавленной. Вариантов было слишком много, и я понятия не имела, какой из них будет правильным. За десять лет брака мы с Райаном никогда не говорили о «последних приготовлениях». Я не знала, хотел ли он быть похороненным в роскошном гробу, обитом атласом, или же он предпочел бы кремацию. Должна ли я заказать панихиду? Никто из нас не ходил в церковь, поэтому я даже понятия не имела, как организовать нечто подобное. Я отвернулась от компьютера. Я не могла принять такое важное решение. Может, кто-то из родственников Райана знает, как лучше поступить. Не то, чтобы было много людей, у которых можно было о таком спросить. Мать Райана умерла от рака груди, когда он был подростком. Единственными членами его семьи, с которыми я когда-либо встречалась, были его отец и младший брат. Но поскольку он не ладил с ними обоими, связь мы не поддерживали. Я встречалась с ними всего несколько раз. Райан называл их халявщиками и нахлебниками и жаловался, что они звонят, только тогда, когда им что-то от него было нужно. Я вздохнула от осознания того, что окончательное решение все же придется принимать мне самой. Но не сейчас. Я не могла приступить к планированию похорон, пока не поговорю с детьми. Джейкобу было всего девять, а Лидии всего шесть. Они были еще такими маленькими. Я боялась того, как на них может повлиять потеря отца. Это все, о чем я могла думать, поэтому прежде чем что-то предпринимать дальше, мне нужно было сообщить им, что их папа больше не вернется домой. Глава 3 Забрав Джейкоба и Лидию из школы, я слушала, как они, болтая наперебой, рассказывали о том, как прошел их день. В прочем так же, как и всегда. Во всех отношениях этот день ничем не отличался от других. За исключением того, что это было не так. Меня поразило, насколько невинными были мои дети. Что они совершенно не подозревают, какие шокирующие новости я собиралась им сообщить. Я бы хотела отложить тот момент, когда расскажу им. Навсегда. Но, конечно, это был не вариант. Вместо этого, как только мы вернулись домой, я попросила их сесть за стол. — Сегодня мы пропустим тренировку по футболу, — сказала я. — Что? Почему? — спросил Джейкоб с обидой в голосе, хотя он обычно ворчал по поводу того, что не хотел на нее идти. — Потому что у мамы есть что-то важное, о чем она должна поговорить с вами двумя, — начала я, взяв их маленькие ладошки в свои, пытаясь одновременно успокоить их и себя. Джейкоб и Лидия посмотрели на меня, их глаза были полны любопытства. — Что случилось, мамочка? — спросил Джейкоб, в его голосе сквозило беспокойство. Он был таким милым, отзывчивым мальчиком. Я сделала глубокий вдох. — Ваш папа сегодня утром по дороге с работы домой попал в аварию. — Так вот почему его не было дома, когда мы уезжали в школу? — спросил сын. — В какую аварию? — спросила Лидия, ее детский голос звучал так же невинно, какой она на самом деле и была. — В автомобильную аварию. Джейкоб склонил голову на бок. — Он в порядке? Я покачала головой и прикусила нижнюю губу, пытаясь не заплакать. Мне нужно было быть сильной. — Ваш отец был очень тяжело ранен. Ему не удалось справиться. Почему я не могла заставить себя просто сказать слово «мертвый»? Они были детьми. «Ему не удалось справиться» — это не то выражение, которое дети смогут понять. Или все же поймут. Я понятия не имела. Все это было ново для меня. Я не знала, как правильно сообщить детям, что их отец умер. Были ли вообще какие-то правила на этот счет? Лидия нахмурилась. Ее длинные волосы были такими же растрепанными, как и всегда после проведенного дня в школе. Она была очень похожа на меня: темно-каштановые волосы, карие глаза. Ее брат, напротив, был темным блондином с карими глазами, как у его отца. — Справиться с чем? — Она имеет в виду, что папа умер, — сказал ей Джейкоб, повернув ко мне голову. — Правильно, мам? Это был мой Джейки. Он был умным ребенком и очень гордился этим. И в этом не было ничего плохого. — Подожди, папочка мертв? — спросила Лидия, при этом ее голос звучал более озадаченно, чем когда-либо. Я кивнула. Мое горло сжалось до такой степени, что я не могла заставить себя ответить словами. — Ты уверена? — спросил Джейкоб. Я снова кивнула. Джейкоб и Лидия взглянули друг на друга. Почти в унисон они начали плакать. Я притянула их в свои объятия, позволив им рыдать в моих руках. Мое сердце истекло кровью от переживаний за них. Они были для меня всем. Всем моим миром. С тех пор, как Джейкоб сделал свой первый вдох и издал свой первый крик, я безумно полюбила его. Три года спустя, когда родилась его сестра, с ней все было так же. Никогда даже в своих самых смелых мечтах я и представить не могла, что смогу полюбить кого-то также сильно, как я любила Райана, но как только родились мои дети, все изменилось. Я не думала, что существует такая глубокая и всепоглощающая любовь, как любовь к моим детям. Я хотела защитить их от боли и страданий, и меня убивало то, что я потерпела неудачу. — Значит, мы больше никогда его не увидим? — спросил Джейкоб, когда он заканчивал фразу его голос надломился. — Мне очень жаль, дорогой. Но нет, — я сжала его немного сильнее в объятиях. — Теперь он с ангелами. Я даже понятия не имела, почему это сказала. Мы не были религиозной семьей, но я надеялась, что эти слова утешат моих детей и им станет легче. — Мне страшно, мамочка, — сказала Лидия. — Что, если с тобой тоже что-то случится? — О, милая, — я вытерла ее слезы кончиками пальцев. — Со мной ничего не случится. Обещаю. Я знаю, насколько ты и твой брат нуждаетесь во мне, и я никогда не оставлю вас. — Ты не знаешь этого наверняка, — осуждающе сказал Джейкоб. — Знаю, — ответила я, хотя, конечно, он был прав. Я не могу ничего гарантировать, но сделаю все, что в моих силах, чтобы быть рядом с ними. — Вы должны верить мне. Все будет в порядке. Клянусь. Джейкоб вытер мокрое от слез лицо тыльной стороной ладони. — Ничего, если я пойду в свою комнату? Ему было девять лет, и он постепенно начинал отстаивать свою независимость. Я не ожидала, что это произойдет так рано, но изо всех сил старалась предоставить ему свободное пространство, к которому он стремился. Тем не менее, меня беспокоило, что в такой момент он хотел побыть в одиночестве.