На таких скоростях адреналин бешеный, сердце стучит где-то в горле даже у меня, и немного потряхивает руки — все-таки я не каждый день этим занимаюсь, так, балуюсь изредка. Я сижу, вцепившись в руль, и боюсь посмотреть на Агату. — Это было круто, — шепчет девушка. Я резко поворачиваю голову к ней и тут же расплываюсь в улыбке. Ей понравилось. Определенно. Точно понравилось. — Тогда может быть еще раз? — аккуратно спрашиваю я. — Можно. Только давай в другую сторону. — Без проблем… А может быть ты сама попробуешь? Глава 17. Агата — Я? А можно? — я удивлена этим предложением. Обычно мужчины трепетно относятся к своим машинам и кого попало за руль не приглашают. — Конечно. — Не уверена, что у меня получится также как у тебя. — У тебя и не получится, — Михельсон смеется. — Но я покажу тебе как сделать так, чтобы было максимально похоже. Он открывает водительскую дверь и обходит машину спереди. Я ощущаю детский восторг от мысли, что я сяду за руль этого Мерседеса, и, наплевав, на орущий в голове голос разума, поспешно выхожу из машины, чтобы пересесть на место водителя. Во мне разливается предвкушение от предстоящего заезда, и я не могу скрыть радостную улыбку. Настраиваю сиденье и зеркала под свой рост и нетерпеливо поворачиваюсь к Марку. Он улыбается уголками губ и пристегивает ремень. — Для того, чтобы войти в управляемый занос на машине с задним приводом надо… Я внимательно слушаю его, пытаясь запомнить все, что он говорит. Опыт вождения у меня не маленький, но одно дело ездить за рулем на работу и совсем другое — дрифтить в первый раз на спортивной машине. На несколько секунд мне становится страшно, и я думаю, что стоит все-таки сбежать. Но, во-первых, я не хочу, чтобы Марк знал, что я испугалась. А, во-вторых, когда еще у меня будет шанс погонять на Мерседесе AMG GT? Поэтому я отмахиваюсь от подступающей паники и продолжаю вслушиваться в наставления Марка. — Запомнила? — мужчина выжидающе смотрит на меня. — Звучит не очень сложно, — улыбаюсь я. Марк громко смеется. — Может не спервого раза, но у тебя точно получится. Но сначала давай просто проедем пару кругов по треку. Я киваю, не в силах скрыть нетерпение, смешанное со страхом, нажимаю на тормоз, включаю передачу и выжимаю газ. Машина резко срывается с места. К такой прыти я оказываюсь не готова и начинаю паниковать. Это совсем не тоже самое, что сидеть на пассажирском сидении. Я за рулем машины, у которой под капотом больше четырехсот лошадиных сил. Сбросив скорость, я плавно вхожу в поворот. Марк рядом не произносит ни слова. Интересно, как быстро у него пропадет желание меня учить? Проезжаю полностью трассу и возвращаюсь к старту. Чувствую себя как в первый день за рулем. Ладошки и спина мокрые, сердце булькает где-то в горле, а ноги совсем ватные. Остановившись, перевожу ручку передач в положение паркинга и поворачиваюсь к Михельсону. Он выглядит расслабленным и выгонять меня из салона автомобиля, кажется, не намерен. — Давай еще раз, только побыстрее. Он ободряюще мне улыбается и его вера в мои водительские способности вселяет в меня такую необходимую уверенность. Я снова проезжаю полный круг, на это раз с такой скоростью, от которой мне становится немного не по себе. Но... Я в восторге от машины. Она легкая в управлении, очень маневренная, молниеносно разгоняется. И до чего же красивая! Мне всегда казалось, что я фанат больших машин, поэтому и купила себе Кайен, но этой малышке удалось покорить мое сердце за два круга на гоночной трассе. Я вопросительно смотрю на Михельсона. — Просто езжай и не бойся. Марк все время странно улыбается и совершенно не комментирует мою езду. На четвертом круге на одном из поворотов меня начинает заносить, и, на мгновение, я пугаюсь, боясь потерять управление машиной, но мне удается удержать Мерседес на дороге и не вылететь с трассы. Сердце начинает стучать все быстрее, но все это уже не способно заставить меня выйти из машины. — Ну вот, мне кажется, ты уже готова к дрифту. Я смотрю на Марка и закусываю губу. Интересно, безумие бывает заразным? Может он болен и успел заразить меня? Мне страшно, но, одновременно, с этим ужасно хочется попробовать. Поэтому я широко улыбаюсь и согласно киваю. Марк повторяет основное моменты езды, но на первом же повороте машину начинает нести, и я едва успеваю выровнять колеса, чтобы не вылететь на обочину. Я с досады колочу по рулю и возвращаюсь на исходную. Михельсон объясняет, что я сделала не так, и я пробую снова. Вторая попытка с треском проваливается. Но это только подстегивает меня попробовать еще раз. Кажется, есть риск провести на автодроме всю ночь, пока у меня не получится. Марк терпеливо объясняет мне как управлять машиной в заносе при помощи одного лишь газа и подсказывает когда выкручивать руль. В теории все выглядит гораздо проще, чем оказывается на практике. Но я не намерена отступать. Спустя час мне, наконец, удается пустить машину в управляемый занос и я, не сдержавшись, слишком по-детски визжу от радости. Эмоции зашкаливают, а сердце готово выпрыгнуть из груди. Адреналин грозит захлестнуть меня, и я почти подпрыгиваю на сиденье. — Еще разок? — Марк выглядит довольным, но я не задумываюсь об этом факте. Мне сложно выдавить из себя хоть что-то членраздельное, поэтому я молча киваю ему и снова срываюсь с места. Еще час я дрифтую на Мерседесе Михельсона и чувствую себя абсолютно счастливой. На Питер опускается ночь, но автодром ярко освещен прожекторами, поэтому ездить одно удовольствие. С каждым разом у меня выходит все лучше и лучше. Я с удивлением отмечаю, что Марк — отличный наставник. Он терпелив и спокоен. И каждую мою удачную попытку встречает почти таким же бурным восторгом как я сама. После очередного экстремального круга я бросаю взгляд на часы и с ужасом понимаю, что время уже давно перевалило за полночь. Покатались немного называется. Марк тут же замечает перемену в моем настроении. — Тебе пора? — Да, и причем уже довольно давно. — Что-то мы и правда увлеклись. Поехали, я отвезу тебя в сервис. Или хочешь прокатиться до него сама? — он подмигивает мне, и я, невольно улыбаюсь. — Нет, лучше ты. Хватит на сегодня впечатлений. Мы меняемся местами и Марк резко трогается с места. Я смотрю на огни ночного города из окна машины и чувствую себя спокойно рядом с ним. Неловкость, которую я ощущала на протяжении недели улетучилась и между нами больше нет напряжения. Михельсон включает магнитолу и оттуда раздаются звуки саксофона. Никогда бы не подумала, что он любитель джаза. — Мне больше нравится его альбом “Апрель в Париже”, — киваю я в сторону магнитолы. Марк выглядит шокированным. Он открывает рот, но не произносит ни звука. — Что? — я пытаюсь подавить улыбку. — Ты знаешь Чарли Паркера? Я равнодушно пожимаю плечами. — Большинство, кто слышит джаз, считает, что это всегда Армстронг, — Марк бросает на меня нечитаемый взгляд. Я фыркаю и нагло тянусь к ручке громкости, чтобы прибавить звук. — Ну вообще-то Армстронг трубач, а Паркер саксофонист. Так что их довольно сложно перепутать. Марк выглядит так, словно хочет сказать что-то еще, но лишь качает головой и внимательно следит за дорогой. Молчание между нами не ощущается неловким. Он ловко лавирует между машинами, а я стараюсь незаметно рассмотреть его в профиль в отблеске фар. На мгновения у меня возникает дежавю. Марк и я, вдвоем. В другой машине, много лет назад. Я закусываю губу, но все-таки не выдерживаю. — Спасибо. — За что? — За помощь с машиной. И за этот вечер. Это было здорово, — я вздыхаю. Последняя фраза дается мне с трудом. — Я прощен? Я слышу смех в его голове. Все же он невыносим. — Если мой Порш заведется, и я смогу на нем доехать домой, то, так и быть, я прощу тебя. Он заливисто хохочет, и я смеюсь вместе с ним. Настолько заразительно он это делает. — Так тебе понравилось? — Честно признаться, да. Это просто восторг. Никогда не испытывала ничего подобного. — Понимаю. Ничего не сравнится с тем, что ты чувствуешь за рулем мощной машины. И когда тебе удается полностью эту мощь подчинить, — он ненадолго замолкает. — Тебе нравятся острые ощущения? — Есть немного. Всплеск адреналина помогает мне почувствовать себя, не знаю… Живой? Я бы хотела однажды прыгнуть с парашютом. — Классная мечта. Мне приятно, что Марк не смотрит на меня как на умалишенную, что происходит почти каждый раз, когда я кому-то говорю о своем желании. Машина съезжает с проспекта, и Марк паркуется у сервиса. Огромная неоновая вывеска сообщает, что он круглосуточный. Михельсон выходит из машины, но через пять минут возвращается, а следом за ним работник сервиса подгоняет мою машину. Я выхожу из Мерседеса. — Что с ней было? — Сбой в электронике, но мы его устранили и сбросили ошибку. Можно спокойно ездить. — Спасибо. Сколько я должна? — Марк Давидович уже рассчитался. Мастер отдает мне ключи и уходит, а я раздраженно поворачиваюсь к Михельсону. — Даже не вздумай, — он поднимает ладонь. — Считай, что это еще одна часть моих извинений.