– Ей двадцать четыре. – Агнес с утробным рычанием – звук, который, по моим представлениям, не способна произвести ни одна англичанка (лично я несколько раз пробовала), – в отчаянии всплескивала руками. Во время этих словесных баталий Майкл, сохранявший непроницаемое выражение лица, украдкой бросал на меня взгляды молчаливой поддержки. Агнес попросила меня отправить посылку в Польшу через FedEx. Она хотела, чтобы я заплатила налом, а квитанцию оставила у себя. Коробка была большой, квадратной, но не слишком тяжелой. Разговор состоялся в кабинете Агнес, который та, к явному неудовольствию Иларии, заперла на ключ. – А что там такое? – Подарок для моей мамы. – Агнес рассеянно помахала рукой. – Но Леонард считает, что я слишком много трачу на свою семью, поэтому не хочу, чтобы он знал обо всех посылках. Я отволокла посылку в офис FedEx на Западной Пятьдесят седьмой улице и заняла очередь. Когда я заполнила бланк, служащий спросил: – А что внутри коробки? Это необходимо для таможни. Поскольку такой информации у меня не было, я отправила сообщение Агнес, на что она лаконично ответила: Просто скажи, что это подарки для семьи. – Мэм, уточните, пожалуйста, что за подарки, – устало произнес служащий. Я отправила еще одно сообщение. Очередь за моей спиной уже начала проявлять нетерпение. Баламбешки. Я уставилась на сообщение. Потом протянула телефон служащему: – Простите, не знаю такого слова. Он посмотрел на экран: – Да уж, мэм. Не могу сказать, чтобы это мне сильно помогло. Я написала сообщение Агнес. Скажи ему, чтобы не лез не в свое дело! Какая ему разница, что я посылаю своей маме?! Я сунула телефон в карман: – Она говорит, там косметика, свитер и парочка DVD. – Стоимость? – Сто восемьдесят пять долларов и пятьдесят два цента. – Ну наконец-то! – пробормотал служащий FedEx. Я протянула ему деньги, втайне надеясь, что никто не видит, как я скрестила пальцы на другой руке. В пятницу вечером, когда у Агнес начался урок игры на фортепиано, я ушла в свою комнату и позвонила в Англию. Набрала номер Сэма и с привычным волнением в груди приготовилась услышать звуки родного голоса. Временами я так сильно тосковала по Сэму, что начинало щемить сердце. Итак, я сидела и ждала, чтобы он снял трубку. Ответила какая-то девушка. – Алло? – сказала она. У нее был культурный, чуть хрипловатый голос курящей женщины. – Ой, простите! Должно быть, я ошиблась номером. – Я бросила взгляд на экран телефона. – А кто вам нужен? – Сэм. Сэм Филдинг. – Он в душе. Подождите, я сейчас его позову. – Прикрыв трубку рукой, она выкрикнула имя Сэма. Я оцепенела. В семье Сэма вроде бы не было молодых женщин. – Уже идет. А кто его спрашивает? – Луиза. – Ой!.. Ладно. Когда вы звоните в другую страну, то волей-неволей прислушиваетесь к малейшим нюансам интонации на другом конце провода. И в этом ее «ой» было нечто такое, что меня здорово напрягло. Я уже собралась было спросить, кто со мной говорит, но тут трубку взял Сэм. – Привет! – Привет! – выдавила я, словно у меня внезапно пересохло во рту. Пришлось поздороваться еще раз. – Что случилось? – Ничего! То есть ничего срочного. Мне просто… просто захотелось услышать твой голос. – Погоди. Я только закрою дверь. – И я сразу живо представила, как Сэм закрывает дверь спальни своего железнодорожного вагончика. А когда Сэм снова взял трубку, голос его звучал вполне жизнерадостно, не так, как в последний раз. – Итак, что случилось? У тебя все нормально? А который у вас там час? – Начало третьего. Хм, а кто это был? – О-о… Это Кэти. – Кэти. – Кэти Инграм. Моя новая напарница. – Значит, Кэти. Ну ладно! А что она… э-э-э… делает в твоем доме? – Она просто предложила отвезти меня к Донне. На отвальную. Мой мотоцикл сейчас в гараже. Проблема с глушителем. – Похоже, она здорово о тебе заботится! Интересно, а он завернулся в полотенце? – Угу. Она живет неподалеку. Так что это вполне разумно. – Сэм сказал это нейтрально-небрежным тоном мужчины, отдающего себе отчет в том, что его слушают одновременно две женщины. – А где будет ваша отвальная? – В ресторанчике с тапас в Хакни. В бывшей церкви. Мы с тобой там еще не были. – Значит, в церкви! Ха-ха-ха! Что ж, вам придется вести себя на редкость пристойно! – Я расхохоталась, пожалуй, слишком громко. – Компания парамедиков на отдыхе. Что-то я сомневаюсь. – Возникла неловкая пауза, и я попыталась не обращать внимания на сосущее чувство под ложечкой, но тут Сэм нарушил молчание: – А ты точно в порядке? Ты как-то странно говоришь… – Я ведь сказала, у меня все отлично! Просто супер! Мне только хотелось услышать твой голос. – Детка, я всегда рад тебя слышать, но мне нужно бежать. Кэти и так оказала любезность, предложив подвезти, и мы уже опаздываем. – Ладно! Желаю хорошего вечера! Только не делай ничего такого, что мне не понравилось бы! – Теперь я говорила исключительно восклицательными предложениями. – И предай Донне мои наилучшие пожелания! – Непременно. До скорого. – Люблю тебя. – Эти слова прозвучали более жалостливо, чем хотелось бы. – Пиши мне! – Ах, Лу… – начал Сэм. И все, он ушел. А я осталась тупо таращиться на телефон в звенящей тишине комнаты. Я организовала частный просмотр нового фильма в домашнем кинотеатре для жен деловых партнеров мистера Гупника и заказала соответствующие закуски. Оспорила счет за цветы, которые не были доставлены, после чего сбегала в «Сефору» за двумя бутылочками лака для ногтей, который Агнес увидела в «Вог» и захотела взять с собой в загородный дом. Буквально через две минуты после окончания моей смены и отъезда Гупников на уик-энд я, сказав «нет, спасибо» в ответ на предложение Иларии доесть оставшиеся после обеда котлеты, влетела в свою комнату. И с ходу сделала колоссальную глупость. Принялась искать ее профиль в «Фейсбуке». У меня ушло меньше сорока минут, чтобы найти нужную мне Кэти Инграм, отфильтровав ее из сотни однофамильцев. Ее профиль в «Фейсбуке» был открыт и содержал эмблему Национальной службы здравоохранения. В описании работы говорилось: «Парамедик. Люблю свою работу!!!» Ярко-рыжая, а может, золотисто-рыжая, по фотографии трудно было сказать, чуть меньше тридцати, хорошенькая, курносая. На первых тридцати запощенных ею фото, похожих на кадры из сериала «Хорошие времена, плохие времена», она смеялась с друзьями. Она выглядела до противного отпадно в бикини (Скиатос, 2014!! Вот умора!!!). У нее была маленькая пушистая собачка, слабость к высоченным каблукам и лучшая подруга с длинными темными волосами, которая, судя по фото, обожала целовать Кэти в щеку. У меня даже затеплилась надежда, что Кэти лесбиянка, но в «Фейсбуке» она состояла в группе, называвшейся «Поднимите руку, если вы счастливы, что Брэд Питт снова свободен!»