Здесь, внизу, удары волн ощущаются гораздо отчетливее, чем на палубе. Корабль мерно раскачивается из стороны в сторону, и мои глаза закрываются сами собой. Скрипящее дерево, завывание ветра и шум волн оказываются лучшей колыбельной. И хотя мой разум противится этой мысли – на этом корабле я чувствую себя как дома. Глава 9 Я никогда не спала крепче, чем в первую ночь в открытом море. Мне не снились сны о казни или о меняющих цвет глазах тети Клеи, как я боялась. Впервые за долгое время мне не снилась моя магия или корона Визидии. На самом деле, мне вообще ничего не снилось. Всю ночь я спала как младенец, несмотря на все неудобства подвесной койки. В моей каюте темно, и нет ни одного окна. Когда я прижимаю руку к деревянной поверхности, по моей коже пробегает холодок. Я не знаю, сколько времени, и все же я чувствую себя хорошо отдохнувшей, и мой мозг начинает работать все быстрее. Маленькая каюта больше не кажется уютной, и стены давят на меня со всех сторон. Мне хочется поскорее вдохнуть соленый воздух. Я утягиваю ремень, чтобы удержать штаны, натягиваю сапоги и набрасываю на плечи алый плащ Бастиана, а затем поднимаюсь наверх по скрипучим ступеням. Моя кровь пульсирует от непонятного мне возбуждения: я должна сосредоточиться на том, чтобы попасть на Зудо и найти Кавена до конца лета. Вместо этого я искренне радуюсь, что мне наконец удалось отправиться в путешествие на корабле. Стоит ступить на палубу, как мои легкие наполняет холодный воздух. Он подернулся тонкой завесой утренней дымки, которая ласкает мою кожу, нежно касаясь лица и приветствуя меня, словно старинный друг. Нос щекочет сильный запах соли и водорослей. Это подсказывает мне, что мы находимся за пределами залива Ариды, и я еще никогда не заплывала так далеко. По моей коже бегут мурашки, но вовсе не от страха. Это восторг. Возможно, при других обстоятельствах мои ощущения были бы еще ярче, но я жаждала этого много лет и не собираюсь отказывать себе в удовольствии. Я добираюсь до носа корабля, перегибаюсь через бортик и делаю такой глубокий вдох, что легкие, кажется, вот-вот разорвутся. Над моей головой кричат чайки: они ныряют в воду, хватая рыбу острыми когтями, проглатывают свою добычу и возвращаются обратно к стае. Ранний солнечный свет с трудом пробивается сквозь серые тучи, и соленые брызги на моих щеках все еще совсем холодные. Несмотря на это, мою грудь наполняет расслабляющее тепло, и я тону в этом приятном ощущении. – Доброе утро, принцесса, – Бастиан стоит позади меня с буханкой хлеба в руках. Он разламывает ее посередине и протягивает мне половину. – Еще у меня есть немного вяленого мяса, но, боюсь, еда на «Смертной Казни» не сравнится с изысканной кухней Ариды, – корабль грохочет, столкнувшись с большой волной, и Бастиан нежно хлопает его по белоснежному борту. – Прости, дорогая, но ты сама знаешь, что это правда. Я никогда не видела Бастиана при свете дня, и теперь он похож на опытного путешественника еще больше, чем отец. От постоянного пребывания на солнце его смуглая кожа приобрела золотистый оттенок, а глаза сияют так ярко, словно впитали весь звездный свет: они карие, с ярко-желтыми прожилками, а под нижними веками рассыпаны веснушки. Прежде мне не доводилось встречать людей, сформированных самим миром, закаленных в путешествиях и приключениях. Глаза Бастиана хранят множество захватывающих историй, но я не собираюсь так легко поддаваться его небрежному очарованию. Я беру у него из рук ломоть хлеба. – Доброе утро, пират, – я откусываю кусок хлеба и с удивлением обнаруживаю, что он все еще мягкий. Словно прочитав мое выражение, Бастиан изображает на своем лице глубокую удрученность и лезет в свой нагрудный карман. С наигранной драматичностью он медленно достает что-то завернутое в расшитый платок, но я слишком заинтригована для того, чтобы оценить его актерскую игру. Вытянув ладонь, он медленно разворачивает платок второй рукой. Это джиннада, и я чувствую, как мой рот наполняется слюной. – Ты украл это на Ариде, – мои слова звучат отчасти утвердительно, отчасти вопросительно. – Я не считаю это воровством, – он притворяется, что снова заворачивает пирожное в платок, но, заметив мой отчаянный взгляд, останавливается со смешком. – Я просто пополнил запасы провизии, чтобы кормить голодную принцессу и ее друга-нахлебника. Кстати говоря, тебе повезло, что я такой предусмотрительный. Иначе нам пришлось бы питаться черствым хлебом и вином вплоть до следующей остановки, – он запускает пальцы в свои темно-каштановые волосы, и я впервые замечаю в них выцветшие на солнце песочные прядки. – Ты хотел сказать «до следующего места, которое ты мог бы ограбить»? – с улыбкой спрашиваю я. Бастиан фыркает. – Просто возьми пирожное. Я видел, с каким аппетитом ты уминала их прошлой ночью. – Значит, ты следил за мной всю ночь? – в ответ на мой вопрос он закатывает глаза. – Не льсти себе. В такой огромной короне тебя было сложно не заметить. Этот пират чересчур остер на язык, и я даже не собираюсь утруждать себя, придумывая какой-нибудь остроумный ответ. Вместо этого я выхватываю пирожное у него из рук и откусываю большой кусок. С моих губ срывается стон удовольствия, когда сладкий миндаль и сахарная корочка начинают таять у меня во рту. – Хорошо, что я припас еще несколько, – смеется Бастиан, наблюдая за тем, с какой жадностью я доедаю остатки джиннады. – Такие огромные фестивали с бесплатной едой – настоящая редкость, поэтому я решил воспользоваться этим удачным обстоятельством. Еще одна чайка издает истошный крик, прежде чем нырнуть за рыбой. Я смотрю на нее, доедая свой завтрак, а Бастиан облокачивается на борт и устремляет взгляд куда-то в море. В сиянии звезд он казался привлекательным, но в лучах солнца он просто великолепен, потому что это – его стихия. Наверняка он знает каждую мелочь о «Смертной Казни». – «Смертная казнь» – волшебный корабль, не так ли? – спрашиваю я. Его плечи напрягаются, но он не сводит глаз с чаек. Две птицы парят над водой в поисках рыбы: их крылья бьются о волны, а воздух наполняют их недовольные крики. – Можно и так сказать, – соглашается он. – Это не тот корабль, которому требуется команда. Значит, он бороздит моря благодаря магии. Я никогда такого не видела. Даже самым талантливым магам с Курманы приходится путешествовать группами, чтобы управлять тяжелыми кораблями с помощью разума. К тому же это не похоже на защитную магию проклятий с Зудо, хотя я знаю о ней совсем немного. Я наблюдаю за Бастианом краем глаза в надежде, что он разъяснит смысл своих слов, но парень молчит. Вместо этого он отщипывает кусочек от своего ломтя и бросает его в море. Огромная рыба поднимается к поверхности воды и проглатывает хлеб, прежде чем его успевают схватить чайки. Я откусываю еще кусок от своего куска хлеба. – Ладно, если не хочешь говорить о корабле – расскажи мне, насколько хорошо ты знаешь Кавена. Если жители Зудо забаррикадировались на острове, как ты выбрался оттуда? Плечи Бастиана замирают от напряжения. Он кидает в воду еще несколько крошек хлеба, а затем доедает свой кусок. – Я уплыл оттуда много лет назад, но уже тогда я знал Кавена. В те годы этот бардак еще только начал зарождаться. Он украл мою магию, и я хочу вернуть ее себе. Видимо туман наконец пробрался сквозь мой плащ и впитался в кожу. Его холод пробирает меня до костей. – Что значит «украл твою магию»? – я обнимаю себя руками, а мои слова звучат почти бессвязно. Магия – часть человеческого существа, она есть у всех. Ты можешь обучиться ей, вырасти с ней, но стоит заполучить ее однажды, и она уже никогда тебя не покинет. Даже если ты никогда ее не используешь, она все равно останется с тобой. – Я никогда о таком не слышала. Это невозможно. – Знаешь, о чем еще ты никогда не слышала? О волшебных кораблях. А теперь оглянись вокруг, – Бастиан взмахивает рукой, обводя палубу «Смертной Казни». – Мир состоит не только из тех вещей, которые ты можешь увидеть своими глазами, принцесса. Правда – это нечто большее, ее не всегда можно увидеть с помощью обычного зрения. Я снова облокачиваюсь на борт «Смертной Казни». Лучи солнца начинают пробиваться сквозь плотный слой облаков. Они согревают мои руки, и я сжимаю ладони в кулаки. После того как я увидела частичку его чистой души, мое чутье подсказывает, что Бастиан говорит правду. К тому же зачем ему врать о чем-то настолько личном? Если я и научилась чему-то за свои восемнадцать лет – так это доверять своим инстинктам. Значит, если Бастиан не лжет и Кавен действительно украл его магию, то все мы в гораздо большей опасности, чем я думала. Почему я об этом не знала? Почему никто не знает? – Как Кавен ее украл? – спрашиваю я. – И если в тебе не осталось магии, то как твой корабль продолжает плыть? Бастиан качает головой. – Не забывай, что я видел, как ты убила человека, – по его тону я понимаю, что он просто озвучивает очевидный факт, а не пытается меня задеть. – А потом ты угрожала мне кинжалом – причем не единожды – и обещала украсть мой корабль. Так что прости, но я не доверяю тебе ровно настолько же, насколько ты не доверяешь мне. – Он правда так опасен? – тихо спрашиваю я. По лицу Бастиана пробегает тень. – Ты знаешь еще кого-то, способного украсть чужую магию? Я качаю головой. Мне даже не хочется представлять каково это – остаться без своей магии. Я бы чувствовала себя так, словно у меня украли частичку души. Но моя магия привязана не только к моей душе, но и к моей крови. Сомневаюсь, что ее возможно украсть. Бастиан поднимает голову, чтобы посмотреть на Феррика, который идет к нам по палубе. Он одет так же, как и вчера, а его рука немного отросла за ночь, хотя у него все еще нет кисти. – Доброе утро, женишок, – кричит ему Бастиан, быстро меняя тему разговора. – Если ты голоден – в кладовой осталось немного хлеба и вяленого мяса. При упоминании еды Феррик прижимает руку к животу и тихо стонет. Он выглядит еще хуже, чем вчера вечером. Теперь цвет его кожи может посоревноваться с его изумрудным мундиром. В здоровой ладони бедолага сжимает один из носовых платков Бастиана и время от времени тянется к лицу, чтобы промокнуть пот. – Нет, спасибо, – сдавленно отвечает Феррик. – Я никогда не пойму, как люди живут на кораблях. Всю ночь я чувствовал себя так, словно меня носит по волнам. – Потому что так и было, – говорю я. Бастиан смеется и отталкивается от борта, чтобы с улыбкой похлопать Феррика по плечу. – Жизнь моряка явно не по тебе, дружище. Не переживай, у некоторых адаптация проходит чуть дольше, чем у других. Потерпи еще немного и со временем привыкнешь к качке. Но пока, если тебя вдруг начнет тошнить, постарайся не запачкать мне палубу. Феррик покачивается из стороны в сторону. Похоже, его действительно тошнит. – Как ты себя чувствуешь, Амора? – спрашивает он, поглядывая на хлеб у меня в руках. Когда я закидываю в рот последний кусочек, лицо Феррика зеленеет еще сильнее. – Со мной все в порядке, – коротко отвечаю я, потому что не могу сказать ему правды. Как мне признаться, что на этом корабле мне дышится так легко, как никогда прежде? Что первым делом после пробуждения я подумала не о своей возможной казни, а о предстоящем путешествии. О мореплавании. И хотя я представляла все немного иначе – это моя мечта, которая не дает мне покоя с тех самых пор, как я впервые увидела море. – Ты – прирожденный мореход, – говорит Бастиан. – Даже проснулась с восходом солнца. Я с улыбкой принимаю этот комплимент. Между нами все еще висит легкое напряжение, но я решаю отложить разговор до следующего раза. Возможно, некоторые воспоминания слишком болезненны, чтобы ими делиться. – Значит, ты научишь меня управлять кораблем? – Отличная попытка, но твое прирожденное умение держаться в море еще не значит, что ты справишься со «Смертной Казнью». Твой энтузиазм просто очарователен, но отложим это на потом, – его голос искрится удовольствием, мягким и сладким, как мед. – Кроме того, тебе стоит вернуться в каюту и заняться своим маленьким ампутированным подарком. Прежде чем он начнет гнить. Феррик садится и опускает голову между коленей. Несмотря на отвратительное самочувствие, ему хватает сил на то, чтобы громко фыркнуть. – Будет много крови, – говорю я, обращаясь к Бастиану, и он морщит нос. Палуба «Смертной Казни» блестит чистотой, а это значит, что он потратил несколько часов, отмывая весь тот беспорядок, который сам же и устроил прошлой ночью. – Слей всю кровь в океан, а потом спустимся в трюм. У меня есть несколько мешков, которые можно использовать в качестве подстилки. Я киваю, инстинктивно касаясь своей сумки. Во время казни я использовала почти все кости. Как только мои запасы снова пополнятся – я буду чувствовать себя гораздо увереннее. – И ты будешь не против, если я запачкаю одежду? – спрашиваю я. Какое-то время пират обдумывает мои слова. В конце концов – наверное, потому, что все эти вещи больше ему не подходят – он смягчается. – Просто… сними плащ перед тем, как приступать к работе, – Бастиан поворачивается к Феррику. – Старайся не спускаться на нижнюю палубу. Подними голову и смотри на горизонт. Договорились, дружище? Глаза на линию горизонта.