Пока девушка рассуждала, вернулась Маруська, приползла к блюдечку и занялась молоком с благодарным мурлыканьем. Уровень жидкости в таре быстро уменьшался. Глава 10 Аптечно-торговая Набросив на себя уже порядком опостылевший, крайне качественный и условно чистый плащ эльфийской работы (плюс один к маскировке расы), Иринка собралась на торговый променад по Меладу. Но за ворота в одиночку выйти не успела. Маруська, покончив с молоком, быстренько скользнула за пазуху девушки, совершенно бесстыжим образом вытерев испачканную молоком мордочку об одежду. Что в очередной раз стало тонким намеком на толстые обстоятельства: пополнению гардероба быть! Не может же она таскать перешитые шмотки всяких мертвяков. И пусть вещички у покойного лорр-оль Шипоцвета вполне приличные, но юбки-то он не носил, исключительно брюки, лосины и штаны. Потому единственная уцелевшая после лесного забега деталь туалета модели «юбка» уже никакой критики не выдерживала. Не спасал даже нейтральный темно-серый цвет, искусно маскирующий грязь. Ведь Иринка-то знала, где ее одежонке пришлось побывать! Нет, если бы брюки признавались здешним обществом допустимой женской одеждой не только для особ вольного нрава, Ивкина бы еще могла потянуть время, но на нет и суда нет. Иринка вышла из дома и, потянув носом невыносимое амбре, доносящееся от соседской курительной урны, решительно пошла в прямо противоположном направлении. К цели можно идти разными дорогами, избежав зверского надругательства над обонянием. Гном, конечно, мужик хороший, но его табак хуже слезоточивого газа. Прогулочным шагом следовала девушка к цели, никуда не спеша, с интересом оглядываясь. Память-ориентир – это здорово, но своими глазами все увидеть – еще лучше. В основном квартал был застроен особняками и домами, на это звание пытающимися претендовать. Но попадались и здания, не укрытые за оградами, а мало того что смотрящие окнами на улицу, но и впустившие на первые этажи заведения, приносящие прибыль. Иринка навскидку идентифицировала приличный ресторан, пару кафе, небольшую ювелирную лавочку, шляпную, булочную-пекарню, кондитерскую. И даже аптеку! Ивкина едва не пустила слезу от ностальгического умиления. Почему-то в ее родном городе, как не раз отмечали приезжие, концентрация аптек на один квадратный метр улицы просто зашкаливала. Кроме шуток, аптеки встречались едва ли не через каждые десять метров. И что самое удивительное, не прогорали. То ли торговали какой-то неведомой иногородним панацеей из-под полы, то ли местный люд очень любил и умел лечиться. Или, как вариант, настолько не доверял официальной медицине, что стремился скупить весь ассортимент лекарств, но в поликлинику на прием не ходил. Сама Иринка предпочитала вовсе не болеть, а если уж прилетала какая-нибудь бяка, то лечилась ударными темпами и через три дня вставала на ноги. Как бы то ни было, но сейчас нежданно взыграла ностальгия, и Иринку потянуло в аптеку. Отказывать себе в невинном желании поглазеть девушка причины не видела. Толкнула тяжелую дверь со звякнувшим колокольчиком (такой же срочно надо приобрести!) и вошла. Изнутри аптека оказалась неожиданно больше, чем выглядела снаружи. Кажется, она занимала не один этаж, а два, и потолка-перегородки между ними не было. Лишь прилавок с мерными весами-чашами и высоченные шкафы с лесенками в простенках. Полки ломились от колбочек, коробов, коробочек, баночек всевозможных форм, расцветок и, наверное, запахов. В самом помещении пахло едва уловимо и приятно – сухим разнотравьем. Незажженные по светлому времени суток лампы-шары, сделанные как витражи из цветного стекла, располагались по периметру помещения на красивых цепях. Но самым прикольным оказался аптекарь. Не седобородый дед, не мудрая златокосая эльфийка с глазами-омутами вечности и не таинственный красавчик-вампир, а зеленокожий морщинистый гремлин с развесистыми ушами-лопухами. На кончиках их и из недр торчали редкие метелки седых волос. Ничего общего с великим и мудрым Йодой в потертом сером халатике этот тип тоже не имел. Выглядел аптекарь неординарно: кожаный рабочий фартук у него сочетался с кипенно-белой щегольской рубашкой с закатанными до локтей рукавами. Лысую голову аборигена венчал потрясающий головной убор – один в один пиратская треуголка с блестящей брошью. Так блестеть может либо очень крупная истинная драгоценность, либо фальшивка. Но что-то подсказывало Иринке, что здесь имеет место быть первый вариант. А еще у гремлина имелось большое и круглое пенсне в золотой оправе на цепочке. Словом, аптекарь покорил Иринку с первого взгляда. Она замерла у порога, уставившись на колоритное создание в немом восхищении. – Что, какую гадость сожрала и так расслабило, что стоишь и кашлянуть боишься? – «вежливо» поприветствовал гремлин единственную посетительницу. Иринка проглотила первую же цитату, пришедшую на ум: «Чувак, ты ох…но прекрасен», – и выразилась более вежливо: – В первый раз вижу такого потрясающего аптекаря! Замерла от восторга! – Да ладно, еще скажи, что я вкусный, клыкастенькая, – цинично хмыкнул аптекарь, глянув через пенсне и безошибочно идентифицировав расу гостьи, затем привстал на высокой трехногой табуретке. Иринка принюхалась и с радостью констатировала: – Не скажу! Какой бы ехидной ни был ее собеседник, шоколадом и сладостями от него не пахло. – Хм, подь сюда, – чем-то заинтересовался польщенный аптекарь, поглубже вставляя пенсне в глазницу. Иринка охотно подошла, продолжая жадно глазеть по сторонам и на гремлина. Глаза разбегались, хотелось повертеть в руках и понюхать все и сразу. Бутылочно-зеленые сверкающие из-под кожистых век глазки аптекаря впились не в миленькое личико посетительницы, а куда-то выше переносицы. Жадный интерес полыхал с фанатичной одержимостью. «Полезет за зеленкой, чтоб помазать лоб, буду орать», – мысленно ухмыльнулась девушка, подходя к гремлину. Тот еще раз покрутил стопроцентно артефактно-рунное пенсне, взобрался на прилавок с ногами и едва не облизал Иринку, изучая, как только теперь до попаданки дошло, не ее физиономию и не причудливо-перламутровый отлив волос, а венок. – Ядоцвет? Он твой симбионт? – таинственным шепотом спросил гремлин. – Да, – чуть удивленно подтвердила девушка, не понимая собеседника. – Предлагаю сделку! – объявил гремлин и представился: – Я Грапос, лучший аптекарь если не города, то десятка кварталов окрест. – Ивка, – назвалась в свою очередь Иринка тем прозвищем, какое кочевало с ней по двум мирам, и, почуяв запах прибыли, уточнила: – Какую сделку? Грапос выставил вперед когтистую пятерню и пояснил: – Цветки ядоцвета – один из главных компонентов нескольких редких лекарств. Но растет твоя прелесть в таких дебрях, кишащих монстрами, что сборщики вдесятеро против веса свежего цветка серебра требуют. Смекаешь? Сможешь цветочков раздобыть? – Хм, Грапос, если ты не только в аптекарских делах, но и в деньгах смыслишь… – начала Иринка. – Я же гремлин, – снисходительно напомнил тот. – То давай считай, чтобы нам с тобой демпинг не устроить, сколько цветков можно на лекарства пустить. – Ты хочешь сказать, у тебя их с избытком? – недоверчиво прищурился аптекарь, еще раз оглядев миленький веночек на голове собеседницы. – Договор? – азартно спросила Ивка. – Договор, лорра. Я партнеров не обманываю, Селадаром клянусь! – Когтистая лапка гремлина торжественно пожала тонкое запястье вампирочки. – У меня этим плющом за ночь, как ковром, все развалины дома Шипоцвета покрылись, – выдала тайну, которая уже нынче днем всяко перестанет быть тайной, ибо ограда хоть и была высока, но не настолько, чтобы особенно любопытные не смогли заглянуть поверх. Правда, понять, что именно за милые цветики выросли у эльфы на руинах, еще надо было суметь. – Хо-хо, так у тебя он не простой симбионт, а полное слияние! – Гремлин расхохотался и довольно прищелкнул когтистыми пальцами. Отсмеявшись, деловито справился: – Рвать цветки правильно умеешь? – Откуда бы, я ж не эльфа. Я даже, что такое «полное слияние» значит, не ведаю. – А то и значит, что мыслям твоим ядоцвет послушен и желаниям высказанным и неявным повинуется, – рассеянно отмахнулся от вопроса аптекарь-бизнесмен, принимаясь просчитывать варианты сбора редкого растения. – Хм, эльфу в дело брать и на процент сажать? Есть у меня одна знакомица-лекарка. Не жадна, не болтлива, с ней столковаться можно. Ты как, лорра, к эльфам относишься? – Бывают вкусные, – честно выпалила первое, что пришло в голову, Иринка и поправилась: – А если ты насчет нетерпимости или предрассудков, то нет, мне на расу плевать. – Любым закусить можешь, ежели вкусный попадется? – цинично хохотнул Грапос и, стерев с морды кровожадную ухмылку, попросил: – Лады, только этой горло не рви. – Пока не понюхаю, категорически обещать не стану, но бросаться, понятно, воздержусь. Бизнес – прежде всего. Кстати о бизнесе, какой мой процент? – деловито поинтересовалась вампирочка. – Пятьдесят отдам. С эльфой, так и быть, из своих расчет поведу, – оторвал от сердца «выгодное» предложение острозубый аптекарь. – Веселый ты дядька, неплохо позубоскалили, хороший розыгрыш, Селадара опять же уважаешь, – покивала Иринка, скроив задумчиво-разочарованную мордаху. – Ну, бывай, может, когда зайду, а может, и нет. Девушка развернулась и направилась к двери. До гремлина смысл слов дошел с легким запозданием. Он пряданул ушами. Колокольчик на двери уже звякнул прощальное «блюм», когда Грапос очухался и завопил: – Лорра, куда? – Туда, где бизнес с партнерами ведут честно, – повела плечом Иринка. – Шестьдесят, шестьдесят пять, семьдесят… Но я еще сушить и готовить буду и эльфе отстегивать! – Монокль выпал и повис на цепочке отчаянно жестикулирующего гремлина. – А без меня эти дефицитные цветики вообще не растут, – намекнула вампирша, обернувшись-таки к прохиндею. – Твое слово? – встопорщил уши Грапос. – Восемьдесят пять, но за тобой эксклюзивное право на торговлю и определение объемов сбыта. Плюс мне за обиду компенсацию, – улыбнулась Иринка. – Жадная ты, как гремлин с гоблином, гномом прибавленные! И без обид давай! Как я сам-то, без торговлишки хоть малой, партнеру назначить бы процент мог? Селадар не велит! – то ли укорил, то ли похвалил аптекарь. И нехотя уточнил вопрос компенсации: – Сколько? – Я не жадная, а домовитая. Считаю, что денег должно быть столько, чтобы о них не думать. У каждого пороговая сумма своя. До моей мне зарабатывать и зарабатывать, но с тебя я сейчас, до первого товара, ничего брать не буду. Мы ж еще ни монеты прибыли не получили, – объяснила свою позицию девушка. – Пойдет. Что хочешь? – принял разумные условия аптекарь. Возможно, не последнюю роль в его поразительной уступчивости сыграла головка пушистой змейки, заинтересованно выглянувшей из-под плаща. Нет, змей, даже очень ядовитых, Грапос не боялся. Гремлины были поразительно живучими созданиями, способными оклематься даже после укуса такой красавицы. Зато аптекарь превосходно знал с полсотни ценнейших древних рецептов, в которые входил добровольно отданный яд маскарадницы. Пусть приставать с просьбами о сборе дефицитного продукта с ходу не стал, но на корочку записал. – Право безнаказанно глазеть в твоей аптеке, трогать и нюхать все, что захочу! Чтоб только опасное не разрешал! – торжественно объявила странное условие любопытная Иринка. – Чего? – удивился несуразному требованию Грапос. – Я никогда раньше в таких офигенных аптеках не была, страсть до чего хочется по полкам полазить, – откровенно объяснила вампирка. – Из какой же чащи ты вылезла? – покачал ушами гремлин. – Что, и впрямь не была? – Ни разочка, – преувеличенно жалобно поклялась попаданка, никаких местных богов в свидетели своих слов не призывая. И, состроив щенячьи глазки, протянула: – Ну пожа-а-алуйста! – Смотри, Селадар с тобой, – сдался польщенный Грапос, махнув когтистой лапкой. – Только не разбей и не пролей ничего. – Я аккуратненько, – восхищенно выдохнула Иринка, в порыве чувств чмокнула аптекаря куда-то в район левого уха, бережно поправила его треуголку и вскарабкалась на лесенку. Глаза возбужденно горели, попаданка утопала в удовольствии. Гремлин удивленно покосился на осторожно перебирающую товары девушку и покачал головой. Он себе постоянного помощника сыскать не мог уж больше двух десятков лет. Кандидаты не от одного, так от другого лекарства из его запасов начинали чихать, чесаться, блевать иль еще чего похуже. А эта вон уже пятую полку потрошит и ничего – ни слез на глазах, ни чиха, ни пятен на мордахе. Может, не там он себе подручного искал? Не гоблина, гремлина или орчонка, а вампирчика сметливого надобно было пробовать? – Уй, какой классный запах! Я бы себе духи такие хотела! – блаженно протянула Иринка, сунув нос в очередную банку с содержимым, больше всего напоминавшим какой-то чайный фруктовый сбор. Запах был изумительным: нотки арбуза, мяты, земляники. Грапос хохотнул: – Ты всерьез? Это же от запора заваривают!