Да, у нее есть активированный симбионт – венок из ядоцвета, очень ядовитая змея в качестве шарфика и эльф, проработавший на старинный эльфийский дом кем-то вроде устраняющего проблемы вместе с их носителями много дольше, чем она живет на свете. Но будет ли этого достаточно не только по мнению богов, а на деле для того, чтобы она, Иринка Ивкина, смогла выжить в змеином гнезде среди любящих родственничков? Тот же Дайжен, хоть и дурак дураком, может, чуть поумнее сгинувшей ни за что ни про что деревенской идиотки, но когти-стилеты отращивать в момент способен. Проткни ее такими разок-другой, и неизвестно, чем дело обернется. Ткнуть-то по-разному можно. А если в висок? Никакой дар Темного Искуса не поможет. Сила ее в другом, сумасшедшей регенерации к ней не прилагается. И вообще, что именно хотела Звездная Четверка, отсылая ее назад? Столкнуть с неприятностями? Заставить что-то совершить? Или банально подставить и позабавиться, глядя, как будет выкручиваться? Беги, Ивка, беги! Делайте ваши ставки, звездные лорры… Чтобы отвлечься от мрачных мыслей, Иринка снова взялась за знаки. Теперь ради разнообразия на ее коленях лежал томик с толкованием символов Лайшеаллы. И Диаль, избранник Мертвителя, помочь с освоением не мог. Оставалось полагаться лишь на подробное описание и картинки. Плавные линии причудливо извивались и навевали зевоту своими изгибами. Чтобы взбодриться, Иринка пальцем попробовала воспроизвести самый простой из знаков, отвечающий за туман. Зачем кому-то требовалось вызывать белесую сырость, которая и сама по себе у любого водоема имеется по утрам и вечерам, девушка понятия не имела. Может, ради маскировки? Или из чисто эстетических побуждений? Эльфы странные, порой очень странные, настолько, что хочется сказать «на всю голову ушибленные», и чем старше, тем более ушибленные. И если Лайшеалла эту расу более прочих почитает, то и о ней мнение складывается неоднозначное. М-да. Как бы то ни было, но вполне конкретный завиток веревки в три оборота, оканчивающийся махонькой петелькой, казался таким простым и невинным. К тому же в пальцах не было ни ручки, ни карандаша. Одним словом, Иринка повторила туманный значок-веревочку Лайшеаллы на диванчике дорожной кареты почти машинально. Вслед за этим приподняло и встряхнуло карету, а в небесах, чистых и ясных, прогремел раскат грома, за которым последовал разряд ветвистой молнии, ударившей в дерево у обочины, испепеляя его. Тропыгаи, хвала дрессировщикам зубастых зверушек, лишь чуть сбились с ноги, а потом и вовсе прибавили ходу, чтобы оставить тревожный участок далеко позади. Иринка выдохнула «упс» и втянула голову в плечи. Выдохнул и Диаль, а затем подчеркнуто мягко спросил: – Скажи, моя лорра, какой знак Лайшеаллы ты ненароком воспроизвела? – Легкий туман, – моргнула Иринка. – И сколько в нем было ошибок? – еще вежливее и мягче справился эрр-оль. – Ни единой, правда-правда, – покаялась девушка. – Я не знаю, почему получилось то, что получилось. – Полагаю, дело в том, моя лорра, что ты принята обоими богами в равной степени, а знак надлежит насыщать силой лишь одного бога, – поразмыслив, предположил эльф. – И что делать? Они сами меня посвящали, каналы выжигали по живому. Я же не смогу только чем-то одним пользоваться, чтобы другое не призывать. Или на это столько тренировок понадобится, сколько даже эльфы не живут. – Продолжай учить знаки, моя лорра, чтобы уметь их толковать. Использовать же и не думай до тех пор, пока мы либо не подберем ключ к твоему умению, либо ты сама не прочувствуешь различие сил и не научишься их использовать выборочно, – постановил Диаль. А потом прибавил с едва заметной улыбкой философа-фаталиста: – Или пока мы не окажемся в безвыходной ситуации, когда лишь убийственные знаки станут источником спасения. «Последний довод – ядерный чемоданчик», – покивала своим мыслям, найдя ответ на вопрос, отчего ей так не хотелось рисовать и пробовать знаки, тогда как любой другой попаданец ревностно ухватился бы за возможность помагичить. Наверное, у вампиров Темного Искуса не только злодеи обретали вкус шоколада, но и инстинкт самосохранения был развит по самое не могу, чтобы обеспечить выживаемость древнего и очень редкого вида клыкастиков. Для остановки на ночь все-таки удалось обнаружить приличный постоялый двор. Но, как заподозрила Иринка, его вид являлся скорее исключением из правил, нежели нормой. Во всем была виновата хозяйка. Тощая брюнетка с ярко-зелеными, совершенно кошачьими глазами, она так зловеще щурила их на нерасторопных слуг, скаля клыки, что те начинали работать с утроенной скоростью. Наверное, не хотели попасть на зубок хозяйке или, как вариант, напороться на штраф. Съедобный ужин и чистые комнаты на постоялом дворе нашлись. На окнах даже висели занавески. Отдельных камерных залов для трапез, правда, не держали, но, пожелай гости, еду подали бы наверх в номера. Пристройка-купальня тоже имелась. Вот только развлекаться у Иринки никакого настроения не было. Смыть бы пыль дороги, которая скрипела на зубах, будто она не ехала, а шла пешком по шею в сухом океане… Чувствуя состояние своей лорры, Диаль с ней не пошел, не маячил даже на периферии, создавая иллюзию уединения. Вода в купальне правда оказалась не горячей, а лишь хорошо теплой. Но на это девушке было плевать. Не ледяная, и ладно. Зато кадушка, в которую можно залезть, как в ванну, пусть сидячую, Ирине понравилась. У японцев вроде вообще этакие кадушки в ходу по сей день. Мокрое дерево пахло терпко, чем-то похоже на хвою. Переодевшись после купания в чистое, Ивка и чувствовать себя по-другому стала. Быстро прошла через мощеную площадку к зданию постоялого двора. Отдельного входа для посещавших купальню и просто желающих подняться на второй этаж в свою комнату, минуя зал с едоками и стойкой, за которой несла вахту хозяйка, не существовало. То ли изначально не предусматривалось, то ли вампирка-кошка их демонтировала, чтобы не выпускать ничего и никого из вида. «Какой кабак без доброй драки?» – вспомнилась присказка, когда над головой вошедшей Иринки просвистела кружка. Жестяная, легкая, пустая, но проверять, что чувствует голова при близком знакомстве с посудой, не хотелось. Пригнуться вампирочка успела, могла бы даже поймать предмет на лету, но не стала. Зачем сразу свои возможности демонстрировать? За нее посудину поймал возникший рядом Диаль. И очень недобро сверкнул глазами в сторону, откуда прилетела посуда. Там в зале разгорался скандал, за которым владелица постоялого двора следила прищуренными от удовольствия глазами. Пока никто не пострадал, знака вышибале в углу не отдано, а вот если подождать чуток, то и счет за ущерб можно выкатить, и посетители развлекутся. – Я и говорю – все! Хана Валадару! Князь гикнулся, наследница сгинула на ритуальной дороге. Бесполезной девкой была! Наследник только на вид силен, а границы камней не удержит. В зал посвящения и носа не кажет. За мамкиной юбкой прячется. А кто рот раскроет, того за ворота без монеты вышвыривают! – вещал пьянущий вампир, держа за грудки другого, столь же поддатого типа. Почему-то докладчик показался Иринке смутно знакомым и очень неприятным. Через секунду пришло и узнавание. Провокационные речи, подрывающие авторитет правящей семьи, вел тот самый бывший страж, который случайно стал у недотепы-Ивки первым. С той поры он, судя по одежонке, несколько поиздержался и жизнью был потрепан. Глянула Иринка на того, кто походя девчонке судьбу поломал, и ничего в душе не дрогнуло. Неудачник, дрянь мужичонка. Не мужчина – болтливый язык и хрен на двух ножках. Она даже крови тошнотворной его пить не стала бы, хоть умирай от жажды. И Диалю про него тоже ни полслова не скажет. Одна как бы случайная обмолвка, и ее эльф раздавит этого гнуса, чтоб не вонял. Легко, как лесного клопа! Только после клопов руки долго пахнут, никакое мыло их запах до конца сразу не отмоет, и не хочется вампирочке, чтобы ее эрр-оль марался. Потому Иринка поступила по-женски коварно: сменила траекторию движения и высокомерно спросила у владелицы постоялого двора: – У вас в обычаях в постояльцев кружки кидать, лорра? Что ж не предупредили? Я бы до следующего заведения предпочла проехать! Мой эрр-оль очень нервно реагирует на любую, даже призрачную опасность. А к чему нам горы трупов и море крови? От них так скверно отмывается даже каменный пол и деревянные лавки… – Я могу их всех убить, моя лорра-оль? – поддержал игру Диаль вместе с переставшей казаться шарфиком Марусей. Или это не было игрой? В голове у древнего защитника все было устроено весьма причудливо и в кровавых тонах. Глубочайшее почтение в голосе возникшего за спиной Ивки эльфа мешалось со столь же глубочайшим презрением к чужой жизни, тем паче к жизни скудоумных идиотов, побеспокоивших главу Дома Шипоцвета. Маскарадница же Маруся даже не шипела, она только глянула на вампиршу, и гибкий язычок змейки ощупал воздух у клычков. Владелица постоялого двора к категории скудоумных идиотов не относилась и жить хотела, даже жить хорошо. Перед многоуважаемой лоррой-оль рассыпались в извинениях. Парочка вышибал, повинуясь движению пальца хозяйки, двинулась к пьяным спорщикам. Не прошло и десяти минут, как буяны оказались биты для профилактики и выкинуты за пределы постоялого двора вместе с пожитками без возмещения уплаченного. Вот такая месть, пожалуй, пришлась Иринке по душе, равно как и извинительный ужин и бутылка хорошего вина от хозяйки. Не бесплатно, конечно, но с греющей карман скидкой. Утром двинулись дальше. Следя за дорогой, Фаррашир был скорее хмур, чем невозмутимо спокоен. Время от времени тучка набегала и на чело Диаля, вновь терпеливо вбивающего в голову лорры основы знаков Деварда. После эффектного выхода с молнией изучение знаков Лайшеаллы эрр-оль просил пока оставить. И настоятельно рекомендовал, читай запретил своей лорре-оль практиковать что-либо, чтобы опытным путем проверить эффективность и действенность. Дважды принятой воистину не стоило шутить, рисуя дарованные знаки. Если раньше он просил бы лорру не рисковать, чтобы случайно не исказить начертания, то теперь, при осознании опасности активации двойной божественной силой, угроза лишь возрастала. Кстати, насчет неучей, искажавших знаки по злому умыслу или чисто случайно… С последними Звездная Четверка обыкновенно поступала особенно жестко: неправильный знак, трактуясь по кривизне самым опасным образом, наливался силой и активировался. Зачастую это было последним, что испытывал в своей жизни горе-чертежник. Так что аккуратность и осторожность были первыми постулатами, вбиваемыми в голову новоиспеченным посвященным. Возможно, потому так немного находилось желающих серьезно осваивать знаки богов, вроде бы доступных каждому посвященному. Чего уж тут сложного? Найдешь нужные книги, учителей – и вперед! Ан нет, желающих рисковать своей шкурой, играя со смертельно опасной силой, находилось немного. Одна ошибка, может, даже случайная описка, и привет – ты не посвященный бога, а чудовище, труп или чего похуже… Помня свои личные впечатления от посещения храма и общения с высшими созданиями, Иринка мгновенно поверила в рассказ-предостережение. Эти могли так поступить и поступали. Обычный божественный отбор: дуракам нет места в деле владения силой. Так-то попаданка где-то даже была согласна, лишь в веселой песенке попытка сделать грозу оборачивается козой и вызывает улыбку слушателей. Не умеешь, не берись, чтобы плакать не пришлось всем. Словом, теперь над попаданкой висели даже две проблемы изучения знаков. Если о первой (неправильный чертеж равно большим, порой смертельным проблемам) она уже знала относительно давно, то после вчерашнего эксперимента обрела знания и о второй напасти: правильный чертеж знака одного бога плюс сила двух богов равняется очень большим проблемам. Учитывая все известное, Иринка решила быть предельно осторожной. Ей совершенно не хотелось попадать в число злополучных неумех-неудачников. Поэтому сейчас она только слушала своего ментора и даже кончиком пальца не рисовала знаки в воздухе. Она пыталась слушать внимательно и отвечать на вопросы учителя. Если ошибалась, Диаль поправлял снова и снова. У самой бы девушки давно уже кончилось терпение и желание возиться с тормозящей девицей, но, на ее счастье, запасы выдержки эльфа оказались поистине неистощимы. Глава 33 Такая вот засада… К обеденной поре подходящего местечка для трапезы под крышей не отыскалось. И Иринка предложила остановиться на путевом пятачке, оборудованном у дороги. Скамьи, родник с чистой водой, тень деревьев – вполне милое место. О том, что именно на одном таком ей и повстречалось голодное чудовище из чащоб, решившее, что путевой пятачок предназначен для его кормежки, попаданка предпочла забыть. В конце концов, это было давно, и она была беззащитной одинокой путницей, над которой только что объявления не светилось: «Жертва, кушать подано!» Припасы из корзинки разместили на каменной скамье, между Диалем и Иринкой. Фаррашир, подвесив к мордам тропыгаев мешки с кормовой смесью, присоединился к компании. Девушка ела и поглядывала на своих сосредоточенных компаньонов с некоторым недоумением. Те выглядели так, будто не на природе пикник устраивают, а с минуты на минуту ожидают подлянки. Слишком уж нарочито расслабленными были их лица и ленивыми движения. Глядя на них, начала психовать и Иринка. Наконец, едва не подавившись булочкой, она прошипела: – Скажите же наконец, что у нас плохого! – Ничего, – невозмутимо улыбнулся эльф. – Не стоит тревожиться, моя лорра. У нас, полагаю, сейчас всего лишь попытаются угнать карету. – Или ограбить, – с некоторым удовлетворением выдвинул свою версию Фаррашир, как почти всякий оборотень он ничего не имел против доброй драки. Потянул носом воздух и сообщил: – Запах знакомый. Эти ребятки вчера на постоялом дворе отирались, пока их прочь не вышвырнули. – О как… – протянула Иринка и тоже перестала беспокоиться. Обычные бандиты, даже вампирские, могли стать для ее эрр-оля и возницы-оборотня лишь легкой приятной разминкой. Бутерброд из ветчины, сыра и какой-то местной разновидности хрустящего листового салата создал шумовую завесу, из-за которой вампирочка прошляпила начало разбойного нападения. Вчерашняя парочка драчунов и примкнувший к ним неизвестный златовласый тип ринулись к мирно жующим тропыгаям. Двое из троицы бандитов наставили на трапезничающую компанию арбалеты с сакраментальными словами о ценности жизни и обещанием послать стрелу в первого, тронувшегося с места. Третий член банды – к удивлению Иринки, оказавшийся эльфом, – попытался ухватить переднего ящера за уздечку. Затея эта провалилась на начальном этапе реализации. Отбросив одним махом зубастой морды мешок с кормом, вроде как совершенно миролюбивый тропыгай встал на дыбы. Из передних лап выдвинулись лезвия когтей, и незадачливый работник ножа и топора отлетел, разбрызгивая кровь из пропоротой руки, в ближайшие придорожные кусты. И все бы ничего, да только приземлился он точнехонько на дорожный охранительный камень и на нем забился в конвульсиях, щедро орошая все вокруг живительной влагой. Дальнейшие события слились для Иринки в череду картинок-мозаик калейдоскопа, куда по ошибке засыпали только красные стеклышки всех оттенков. И проходили они под маркировкой восемнадцать плюс вовсе не из-за порнографического содержания. Раздался торжествующий рык, и рядом с раненой жертвой возникли очертания микрика. Одного из чудовищ вампирских лесов, сливающегося цветом шкуры со средой. Видом он походил на отрастившую ноги змею, или, если вспомнить мифы Древней Греции, на одноголовую гидру. Видимым монстр становился лишь в момент трапезы. Товарищи эльфа-тропыгаекрада, к остаткам их чести или, быть может, здравого смысла, резко сменили ориентиры для стрельбы из арбалетов. Они дуплетом выпалили в микрика. И куда-то даже попали, но попали скверно. Причем не для микрика, для себя. Монстр с чуток поцарапанной шкурой издал звук прохудившегося шланга и рванул к обидчикам. От одного чудища среднемонстрячьих габаритов арбалетчики, оперативно сменив стрелковое оружие на холодняк, может, и отбились бы. Но шипение послужило стартовым сигналом для еще трех тварей: одного микрика размерами поменьше и пары хвостоколов. Сверкая жадными золотыми глазами, твари с характерным пощелкиванием и шипением рванули к добыче. Удары когтей и шипов на хвостах слились в симфонию торжества смерти. Грабители с большой дороги умерли так же нелепо, как жили. Но, в отличие от бесплодной и бесцельно прожитой жизни, их смерть оказалась полезной. Она дала возможность Диалю и Фарраширу приготовиться к сражению. Эльф вооружился, оборотень принял исходную форму, разом прибавив в габаритах. Оружием ему служили собственная пасть и неимоверно острые и длинные когти, способные поспорить в своей смертоносности с чудовищами. Иринке никакого оружия не досталось. Да и что бы она могла против таких монстров рядом с… другими монстрами? Нет, она и сама в некоторой степени являлась чудовищем и острую железку из арсенала покойного лорр-оля Дома Шипоцвета таскала на поясе, но что может одна железка против кучи монстров, если ты не чистильщик? А сила и дар вампира Темного Искуса были заточены на применение к разумным созданиям. «Съесть» чудовищ из леса Иринка не смогла бы. Разве что попробовать надкусить? Или натравить на них пушистую Марусеньку. Вроде бы ее предостерегающее шипение хранило хозяйку на лесной дороге. Но неизвестно, насколько подействует этот сигнал на разгоряченных схваткой и почуявших кровь монстров. И если не подействует, то сработает ли мощный яд маскарадницы на тварей из чащи? А если подействует, то сразу же, то есть моментально, или бьющееся в агонии чудовище успеет прихватить с собой убийц? И стоит ли в таких условиях, считая их критическими, попробовать реализовать знак тумана? Или все-таки предоставить возможность сражаться мужчинам? Тысячи мыслей проносились в голове растерявшейся девушки. Между тем Диаль и Фаррашир не дали ей проверить эти гипотезы. Они закрыли вампирочку собой, синхронно бросаясь в кровавую карусель схватки. Очень хотелось Иринке зажмуриться и представить, что все это сон и сейчас она проснется, но зажмуренные глаза вкупе с рыком, визгом, щелканьем ядовитого хвоста, хрустом и влажным хлюпаньем заставляли бояться лишь сильнее. Поэтому Иринка держала глаза открытыми. Кровавая круговерть все равно сливалась в такой дикий вихрь, что различить, кто, где и что делает, становилось почти невозможно. Зато она чувствовала главное: пульс сердец Фаррашира и Диаля, видела, что они двигаются, а значит, живы. А потом вдруг резко стало очень-очень тихо. Лежали три малые окровавленные кучки вместо бандитов и четыре груды много больше размерами, оставшиеся от монстров. Красной вокруг была трава, кусты, а эльф и оборотень, окрашенные в столь же красной гамме, на ногах (Фаррашир уже успел принять прежний двуногий облик) стояли чуть поодаль. Правда, не очень твердо, чуть покачиваясь от усталости. Им пришлось изрядно выложиться. Или качались не только и не столько от усталости? – Хорошая была драка! Дальше вы сами, без меня, – довольно оскалился Фаррашир и упал бы, не подставь ему эльф надежное, пусть и изящное с виду плечо. – Тебя сильно задели? – обеспокоился Диаль. Вместо ответа оборотень отвел руку, которую прижимал к груди, и продемонстрировал дыру с обожженными ядом хвостокола краями. Отрава запекала кровь, не давая ей течь, но размер раны и ее вид говорили сами за себя – после такого не выживают. – Тропыгаи будут вас слушаться, – прохрипел оборотень и резко не то прищелкнул, не то присвистнул, явно отдавая команду дрессированным животным. – Убираться отсюда надо, пока на запах крови иные твари не набежали. Не упустят монстры такой роскошной трапезы! – Лорра?.. – проговорил Диаль, разом спрашивая обо всем. И самое главное, Иринка поняла, что хочет сказать ее эльф. – Фаррашир прав. В карету его клади, попробую полечить, не знаю только, подействует ли после чудовищ, а сам садись за кучера и делаем отсюда ноги, – согласилась Иринка, радуясь уже тому, что эрр-оль ухитрился выйти из битвы с монстрами без единой царапины. Лечить и его, не сорвавшись в безобразную истерику от волнения, она бы, наверное, не смогла. Изящный эльф с удивительной легкостью подхватил и понес умирающего оборотня к карете. Яд хвостокола явно обладал анестезирующим действием, потому что волк еще умудрялся ругаться, призывая носильщика бросить его и валить вместе с дамой как можно скорее. Диаль, игнорируя эти разумные призывы, пересыпанные отборной бранью, бережно принес раненого в карету и сгрузил на пол. Сидение то ли пожалел, то ли рассудил, что Иринка не сможет удержать умирающего на диванчике. Вслед за Фарраширом место в карете заняла Иринка, эльф тем временем освободил тропыгаев от мешков с кормом и, запрыгнув на место возницы, прищелкнул языком, подавая сигнал к движению. Вампирочка-попаданка опустилась на колени рядом с оборотнем и обреченно вздохнула. Опять кефир! Ладно, чего выпендриваться, ей жизнь спасли, значит, надо сейчас отплатить тем же. А кефир… ну что кефир, не помои же, и шея у волка чистая, не считая кровавых брызг. Несколько осторожных глотков горько-перченой крови едва не заставили Иринку отдать завтрак, обед и даже вчерашний ужин обратно. Настоящий вкус клубничного кефира появился спустя шесть глотков. Фаррашир, распростертый на дне покачивающейся кареты, дышал прерывисто и редко, отрава все еще гуляла в его крови, но вот на языке у Ивки остался только чистый вкус кисломолочного продукта, и оборотень издал первый довольный даже не стон, вздох. Массивное тело его расслабилось, отдаваясь во власть вампира Темного Искуса. А потом плавное покачивание на волнах удовольствия перешло в целительный сон. Иринка как была на полу, так и осталась сидеть, привалившись к диванчику и чувствуя, как дрожь пробегает по спине и рукам. Кажется, где-то рядом ходила истерика, но почему-то на огонек не заглянула. То ли боги помогли, то ли сил истерить после всего у девушки не осталось. Борьба с ядом монстра стоила ей дорого. Все накрывал какой-то туман апатии. Ивка еще нашла в себе чуток сил заползти на диванчик, свернулась там клубком и отключилась.