И скоро трактор исправляться начал. А вообще-то он был весёлый. Кабина пластмассовая, голубая, а колёса железные. И смазывать его надо было не машинным маслом, а подсолнечным. Но тут им корова Мурка забот прибавила. Глава восьмая Хмель цветёт Корова Мурка, которую кот купил, глупая была и балованная. Но молока много давала. Так много, что с каждым днём всё больше и больше. Все вёдра с молоком стояли. Все банки. И даже в аквариуме молоко было. Рыбки в нём плавали. Однажды дядя Фёдор проснулся, смотрит, а в умывальнике не вода, а простокваша налита. Дядя Фёдор кота позвал и говорит: — Что это ты делаешь? Как же умываться теперь? Кот хмуро так отвечает: — Умываться и в речке можно. — Да? А зимой как? Тоже в речке? — А зимой можно и совсем не умываться. Кругом снег лежит, не запачкаешься. И вообще некоторые языком умываются. — Некоторые и мышей едят, — говорит дядя Фёдор. — А чтобы простокваши в умывальнике не было! Кот подумал и сказал: — Ладно. Я телёночка заведу. Пусть он простоквашу ест. А в обед опять новости. И тоже с Муркой. Приходит она с пастбища почему-то на задних ногах. А во рту цветок. Идёт она себе, подбоченилась и поёт: Помню, я ещё молодушкой была, Наша армия в поход куда-то шла… Только слов она говорить не умеет, и у неё получается: Му-му-му му-му му-му-му-му му-му, Му-му му-му-му му-му му-му-му-му… И тучка у неё над головой, как шапочка. Шарик спрашивает: — Чего это она так обрадовалась? Может, у неё праздник какой или что? — Какой праздник? — говорит дядя Фёдор. — Может, день рождения у неё. Или день кефира. А может, коровий Новый год. — При чём тут Новый год? — говорит Матроскин. — Просто она белены объелась или хмеля. А корова как разбежится — и в стенку головой трах! Еле-еле её в сарай загнать удалось. Пошёл Матроскин её доить. Через пять минут выходит, а с ним что-то странное сделалось. Матроска у него спереди как фартук надета, а подойник на голове как каска. И поёт он что-то несуразное: Я — моряк, Гуляю на просторе, День за днём, С волны и на волну! Очевидно, он молока попробовал весёлого. Шарик говорит дяде Фёдору: — Сначала у нас корова помешалась, а теперь и кот с ума сошёл. Надо бы «скорую помощь» вызвать. — Подождём ещё, — говорит дядя Фёдор. — Может, они в себя придут. Какое там в себя! Мурка в коровнике полонез Огинского мычать стала: Му-му-му-му-му му-му-му-му! Му-му му-му му-му-му-му! А кот вообще что-то странное затянул: Жили у бабуси Два весёлых гуся: Один серый, Другой белый — Петя и Маруся! — и тоже головой в стенку — бух! Тут уж и дядя Фёдор заволновался: — На тебе, Шарик, две копейки. Беги вызови «скорую помощь» по автомату. Шарик убежал, а кот и корова в себя приходить начали. Петь и мычать перестали. Кот за голову схватился и говорит: — Ничего себе наша корова молоко даёт! Из него только сгущёнку делать и врагам на войне подбрасывать. Чтобы они с ума посходили и из окопов повылезали. А тут к ним почтальон Печкин идёт. Румяный такой и радостный. — Смотрите, какую я заметку в газете прочитал. Про одного мальчика. Глаза у него коричневые и волосы спереди торчком, как будто корова его лизнула. И рост один метр двадцать. — Ну и что? — говорит кот. — Мало ли таких мальчиков! — Может, и немало, — отвечает почтальон, — только этот мальчик из дома ушёл. А родители беспокоятся, что с ним. И даже премию обещали тому, кто его найдёт. Может, велосипед дадут. А мне велосипед во как нужен, почту развозить. Я даже метр принёс: буду вашего хозяина измерять. Шарик как услышал, так за сердце схватился. Вот измерит Печкин дядю Фёдора, вот отвезёт домой — что они с котом делать будут? Пропадут же! А кот не растерялся и говорит: — Измерить — это всегда можно. А вы сначала молочка попейте. Я только что корову подоил. Мурку мою. Почтальон соглашается: — Молочка я с удовольствием выпью. Молоко, оно очень полезное. Об этом даже в газетах пишут. Дайте мне самую большую кружку.