— Можно я? Можно я? — Можно. — Он написал: «Свинцовый Чоки. Семь лет». — На каком языке? — На кверхногамном. — Что это ещё за язык такой — кверхногамный? — удивилась Люся. — Это когда кверх ногами пишут. Он же так висит. Люся повернулась к доске спиной и встала в позу ныряльщика. Так что доска предстала перед ней кверх ногами. И прочла: «Свинцовый Чоки. Семь лет». Теперь ей стало ясно всё, кроме слова «свинцовый». — Почему Свинцовый Чоки? Ведь нужно Плюмбум. — Потому что плюмбум и есть свинец, — проскрипел ленивец. — Я — Свинцовый Чоки. Он говорил, как по тарелке царапал. — Спасибо, — сказала Люся. — Очень хорошо. Вот вам Вафельный Отметник. Откусите большой квадратурик. Она подала Отметник Чоки. Он не доставал, а она не дотягивалась. Тут Чоки рухнул вниз прямо на Люсю. Она даже перепугалась и шмыгнула под стол. Только Чоки не долетел до пола. Он повис на двух крючковатых лапах, как меховой ковёр на верёвке. «Так бы его и треснула выбивалкой!» — подумала Люся. Но драться не стала. А солидно, как положено учительнице, вылезла из-под стола и подала Отметник ученику. Плюмбум радостно отгрыз большую дольку и, сложившись, полез по канату в свою замусоренную дыру. В классе остался только резкий запах эвкалиптовых листьев. Люся внимательно осмотрела все углы в классе. Нет ли где ещё какой норы? Того гляди, утконос вылезет или питон. — Теперь я бы хотела познакомиться… с юным пушистым созданием… Маленькая белочка исчезла под партой. — У которого такие толковые глаза… Такой застенчивый вид… Это создание, наверное, самое скромное во всём классе… очень любит грызть орехи… и сидеть под столом. Бельчонок сидел под партой и в ужасе дёргал джинсовую штанину волка: — Это про тебя! Это про тебя! Волк оттолкнул белочку лапой: — Не дёргай! Сам знаю. Он засмущался и, опустив глаза, пошёл к доске. А белочка вылезла из-под парты очень довольная. Она покашивала глазами на Люсю и, наверное, считала себя самой хитрой в школе. В обеих системах — в людовецкой и в меховой. Ещё бы! Она так здорово избежала вызова к доске! — Прошу вас, дорогой интернатник, напишите своё имя. «Юное пушистое создание» в виде лохматого дылды в джинсах и с пистолетами на боку нацарапало: УСТИН, ЛЕТЯЩИЙ В АБЛАКАХ. Люся спросила у класса: — Где ошибка? Белочка с первой парты засверкала очками: — Можно я? Можно я? Она вышла из-за стола. И стало видно, как она хорошо одета. В яркую цветастую юбочку и жилетку. Она дописала: С ТРУДОМ. — Почему с трудом? — оторопела Люся. — Как почему? Как почему? — захлопотала белочка. — Волкам трудно летать. Они не умеют же. Птицы умеют. Мыши умеют. А волки не умеют. — Других ошибок нет? — Нет, — ответила белочка. — Я вижу, что есть. Вперёд важно, вперевалочку вышел Иглосски. Большой специалист. Он зачеркнул букву «и» в слове «Устин» и написал «е». — Устен? — удивилась учительница. — Почему Устен? — У стен летает, — объяснил Иглосски. — В облаках у стен. — При чём тут стены?! — завопила Люся. — Ошибка в этом слове. — Она показала на слово «аблака». Весь класс принимал участие в исправлении написанного. Образовалась целая спасательная экспедиция. К ней присоединился ещё и Сева Бобров. Зубастый Сева закричал: — Я знаю! Я знаю! «Аблака» — это неправильно. Надо написать «яблака». Получится: «Устин, летящий в яблаках». — В каких ещё яблоках? — В обычных, — пояснил Сева. — Он вокруг яблони летает. От этих стен и яблок у Люси кругом пошла голова. — Неужели никто не знает? — Я знаю! — сказала Лаковая Молния. — Надо писать «в облаках». — Правильно, — похвалила ласку девочка. — Вот вам кусочек Вафельного Отметника. — А мне не дадут Отметника? — спросил устенный Устин. Люся не знала, как ей быть, — дать ему понюхать плитку вафли в наказание за неграмотность или, наоборот, похвалить его за старательность и отломить кусочек. Она решила угостить волка. А нюхательно-воспитательные меры пока отложить. Яблоковый Устин аж засветился от радости неярким серым светом. Прогудел начинальник. Меховая братия забегала и замоталась, малышня повисла на Люсе. — Что мы будем делать? — кричали они. — Не знаю. — Давайте в залезалки играть. Давайте! — Это что такое? — Игра такая. Надо на крышу залезть. Кто выше всех залезет, тот победил. А остальные его стаскивают, — объяснил ёжик Иглосски. — В прошлый раз победил Мохнурка. — И где он? — спросила Люся. — В ночевальне лежит. Перебинтованный. Он слетел сверху и поцарапался по дороге. — Это уже не залезалки, а бинтовалки получаются, — сказала девочка-учительница. — Только сегодня мы в это играть не будем. Мне пора домой. Меня папа с мамой ждут. Я боюсь, что мне дома «влеталки и разгонялки» устроят.