План был такой: — Милые интернатники! — сказала Люся. — Давайте знакомиться. Меня зовут Люся. Я буду у вас учительница. Я учусь в четвёртом классе. Я буду преподавать вам поведение и письмо. Сейчас вы покажете мне, что вы умеете. Это сделает Сева Бобров. Со второй парты поднялся улыбчивый Сева Бобров и заявил басистым голосом: — Я умею перепиливать чурки. Он взял дровёшко на полу около печки и в момент перегрыз его большущими зубами. — Вот, — показал он Люсе два огрызка. Люся никак не могла понять, к чему относится столь блистательное владение зубами — к письму или к поведению. — А теперь вы возьмите мел и напишите своё имя и фамилию. Бобрёнок подошёл к доске и довольно уверенно написал: БАБ РОВ СЕ ВА. — Хорошо, — сказала Люся. — А скажите, пожалуйста, что вы возьмёте с собой, если вы идёте в гости? — В гости? — обрадовался Сева. — Да, в гости. Причём к новым знакомым. Юный интернатник подумал и уверенно ответил: — Репу. — Репу?! — удивилась Люся. — Нет. Это что-то другое. Они растут на клумбах… Бывают разного цвета… Сева сразу догадался: — Я всё понял. Если я пойду в гости, я возьму кормовую брюкву. — Отлично, — сдалась Люся, — продолжаем знакомиться. Ликующий Се-Ва Баб-Ров утянулся за свою парту. Он так и сиял радостью за свои ответы. — Сейчас напишет своё имя интернатница… Фю… Фью… Алый Язычок, — продолжила Люся. — Странное какое-то имя. Сева Бобров снова встал из-за парты: — Можно, я скажу? — Да, Сева. — Её зовут Фью-алка или Свись-алка. — Почему Свись-алка? Она свисает откуда-нибудь? Интернатники засмеялись. Развеселились. Сначала тихо, потом сильнее. — Она ниоткуда не свисает. Просто у неё такое имя, что надо сначала свистнуть, а потом показать что-нибудь красное. Например, язык. Это по-нашему, по-меховому. — Спасибо, Сева. Это очень красивое имя, Фьюалка. У нас есть такие цветы — фиалки. Я их очень люблю. Прошу вас сюда. Она жестом пригласила ученицу отвечать. Сверкнула лаковая молния, и ласка оказалась перед столом. Будто кто-то выключил её изображение за партой и включил его уже здесь, у доски. Она стояла, нервно перебрасывая лапками мел. — Напишите своё имя. Лаковая молния, секунду поколебавшись, написала: «Фиалка». Люся спросила: — А что вы возьмёте, если пойдёте в дом к новым знакомым? — Я возьму книги. Дверь распахнулась, и вошёл дир. Он держал большой чёрный поднос с капустными кочерыжками. — Перерыв! Перерыв! — сказал он. На нём был белый передник и белый колпак. Видно, он всерьёз экономил хендрики и был ещё и буфетчиком при интернате. — Не перегружайте детёнышей, пожалуйста. Устройте им игры на свежем кислороде. Интернатники оживились и задвигались. Лаковая молния выключилась у доски и включилась за партой. (Так быстро она перемещалась.) — Хорошо. Только я закончу урок! — строго сказала Люся. — Дорогие интернатники! Если вы идёте в гости в какой-нибудь дом и идёте в первый раз, вы должны взять с собой цветы. Пауза. — Не книги. Не репу с брюквой. И даже не дрова. А, я подчёркиваю, ЦВЕТЫ. Подчёркивать Люся научилась у папы. Папа всегда говорил очень умные вещи и самое умное постоянно подчёркивал. — А теперь перерыв! Счастливые интернатники с кочерыжками в зубах высыпали на траву. Причём практически бесшумно. Не топали ботинки, не стучали когти. — Во что будем играть? — спросила учительница Люся. — В толкалки! В толкалки! — кричали зверёныши. — В сшибалки! — В валилки! — Что это за игры? — спросила Люся у Всеволода Боброва. — Что надо делать? И кто выигрывает? — Надо толкаться, пока все не повалятся, — объяснил Сева. — Кто упал последний, тот победил. — Хорошо, — начальническим голосом сказала Люся. — Играем в валилки. Приготовились. Старшие интернатники приняли борцовскую стойку. Мелкота побежала хвататься за деревья. — Готовы? — спросила Люся. — Готовы… — Раз. Два. Три… Начали! И закипела меховая поляна. Ученики хватали друг друга за лапы, за шею, за что попало и валили на землю. Малышня висла на больших гроздьями. Большие шатались, ходили обвешанные мелкотой и шлёпались. Кто свалился, на лапы не вставал. Подползал к другим упирающимся и вис на них. Скоро все попадали. Остался на ногах один большой муравьед. Он ходил, весь обвешанный мелкотой, и пошатывался. Но держался. Вдруг белоснежный горностай прямо с земли сделал прыжок. И свалился ему на голову. Прыжок был такой, что часть горностая была ещё видна на поляне, на траве, а часть уже подлетала к муравьеду. Муравьед рухнул. И все радостно завопили: — Биби-Моки! Биби-Моки! — Что значит «биби-моки»? — спросила учительница Люся у щекастого Севы. — Это имя такое. Значит Большая Биби. Над посёлком разнёсся рёв начинальника. Интернатники кинулись в класс. Люся вошла последней. Как только она переступила порог, все сделали стойку на лапах. Люся сказала: — Блюм! И они блюмкнулись.