А она, откинувшись на алых подушках, гордо посмотрела на него. И было заметно, что в душе она будто преодолевает какое-то сопротивление. — Ты спрашиваешь, когда я узнала тебя? — таким же, как у него, хрипловатым от волнения голосом переспросила она. — Когда ты предложил мне провести с тобой ночь. Что-то промелькнуло в твоих глазах. — Неужели? — Да-да, как тогда, двадцать лет назад. Кое-что не меняется даже с годами… — улыбнулась Белла. — Ну, допустим, я спросила на ухо у Ильи твою фамилию… А ты еще сказал, что это неприлично… Какая теперь разница? Сергей сглотнул слюну и некоторое время молчал. — Белла, а ты вспоминаешь нашу встречу? Первую… — Я всегда тебя помнила, — серьезно ответила она. — Помню, какой ты был растерянный, беззащитный, не то что теперь, взрослый, сильный… — И какой же лучше? — Для меня ты всегда был хорош, — вздохнула она. — Твой отец был отменным любовником, но он был нужен мне тогда как старший, заботящийся обо мне человек. — А я? — Ты — мужчина моей мечты. Мой идеал, который я пронесла через всю свою жизнь, — неожиданно высокопарно произнесла Белла. — Перестань, пожалуйста, — поморщился Панаев. — Нет, та встреча произвела на меня неизгладимое впечатление, — возразила Белла. — Ты не знаешь — я ведь плакала потом несколько часов, после того как ты ушел. Если бы я не была проституткой и жизнь сложилась иначе, мы вместе могли бы прожить счастливую жизнь… Я становлюсь сама не своя, когда ты прикасаешься ко мне. — А как случилось, что ты работаешь здесь? — прервал ее Панаев. — В моем положении бывает и хуже, — вздохнула Белла. — Это только говорят, что человек — кузнец своего счастья. Это верно лишь отчасти. Во многом все определено судьбой. Сам знаешь, детство у меня было тяжелым. Возвращаться в село после училища, где мать — всем известная потаскуха, в которую тычут пальцем? К отчиму, который в тринадцать лет меня изнасиловал? Да я когда в город бежала, для меня это были ворота в рай! К тому же мать в скорости умерла от пьянства. Белла прикурила сигарету и продолжила: — Потом я встретила одного парня и уехала с ним в Москву. Там он меня бросил, я некоторое время работала лимитчицей, потом вышла на улицу, но вскоре повезло: связалась с хорошей компанией и стала интердевочкой. Я ведь в сексе была королевой, за меня огромные бабки платили! — И где же эти деньги? Почему ты здесь? — У меня неплохая квартира, к тому же открыть весь этот будуар… — обвела она руками комнату, — заметь, лучший в городе — немалых денег стоит. И то без любовника-фээсбэшника я бы не обошлась. Сюда я вложила почти все свои сбережения, оформив все по собственному вкусу. И видишь, неплохо устроилась. — Но ты же могла выйти замуж! Стать другой… Переехала бы в другой город, где никто не знает твоего прошлого, — продолжал убеждать Панаев. — От себя не уйдешь, — грустно ответила Белла. — Да и зачем? В моих отношениях с мужчинами всегда что-то ломалось. Мне, конечно, как любой девушке, хотелось любви, настоящей, чистой. Но я была какой-то испорченной, и они это чувствовали, относясь ко мне как к шлюхе. Многие мужчины были со мной только одну ночь, а потом исчезали. Я чувствовала себя униженной и бесправной. Об меня, как о половую тряпку, вытирали ноги. Как ни странно, когда я стала делать то же самое за деньги, я почувствовала уважение к себе со стороны клиентов. Я почувствовала свою власть над мужчинами. — И все-таки… Был же, наверное, самый лучший, с кем хотелось быть всегда? — Ты не поверишь мне, но это был ты, — глаза Беллы увлажнились. Ответом послужили удивленно поднятые брови Панаева. — Я тебя, Сережа, еще тогда захотела, — продолжила Белла. — Брось ты! — Может быть, я тебя всю жизнь ждала! Такого как есть… Даже твои удары я вспоминала как самую сладкую боль в жизни. Панаев недоверчиво и подозрительно смотрел на Беллу. — Господи, тогда я боялась, что отдамся тебе в общежитии, как последняя деревенская шалава! — воскликнула она. — Перед тобою гордость держала. Сколько их потом через меня прошло! А тебя вот на всю жизнь запомнила. А за выходку ту прости. Я ведь совсем другое хотела тебе сказать. Жизнь меня и так наказала, может быть, за это. — И что же сейчас? Вот я, перед тобой… — Я, можно сказать, счастлива. Эти слова Белла произнесла почти искренне — она, прожженная шлюха, неожиданно для себя начала воспринимать Сергея Панаева не как очередного своего клиента. Несмотря на явный налет театральности и напыщенности, свойственный людям ее профессии… …Встречи Панаева и Беллы продолжались день за днем. С момента их «нового знакомства» прошла уже целая неделя. Встречались они уже не в «Шанхае», а у Панаева на квартире. Бизнесмен достаточно щедро оплачивал эти встречи — разумеется, накрывался роскошный стол, да и в карманы Беллы деньги сыпались регулярно. Словом, Панаев вел себя как настоящий мужчина, и Белла щедро вознаграждала его за это. Но вот однажды воскресным утром Панаев, проснувшись у себя в квартире, обнаружил, что Белла пропала, хотя эту ночь провела с ним и заснули они вместе. «Куда она подевалась? — была его первая мысль. — О, как жутко болит голова… Она же обещала не уходить по-английски!» Панаев повернулся, продрал глаза и увидел, что у изголовья его кровати сидит Илья Рожков. — Ты как сюда попал? — удивленно спросил Панаев. — Меня пустила Белла, — объяснил Илья. — Она как раз выходила, а я пришел. Сказала, чтобы я тебя не будил. — А ты что? — Я ничего… Дождался, пока ты продрыхнешься… Так что, договор-то подписывать будем? — почти шепотом, глядя на Панаева своими строгими серыми глазами, спросил Илья. — Конечно, — почесал спросонья затылок Сергей. Так закончилась эта история — Рожков все же добился своей цели: Панаев стал его деловым партнером. * * * — И подписал я эти бумаги, он мне их тут же сунул под нос, — грустно проговорил Панаев, глядя на Ларису. — Я даже не просмотрел все пункты, а потом выяснилось, что условия были невыгодными для нашей фирмы. Илья быстро тогда ушел, сославшись на неотложные дела. Так вот и вышло все… — Понятно, — протянула Лариса. Она с сочувствием посмотрела на Панаева. Этот крепкий гоблин показался ей в этот момент доверчивым лохом, которого облапошили, подставили и объегорили. А теперь еще и непонятным образом подвели под монастырь. В том, что не он убил Беллу, Лариса была почти уверена. Глава 5 Дома Ларису ждало уже ставшее привычным одиночество. Настя эту неделю проводила у родителей Ларисы — бабушка с дедушкой выразили желание видеть внучку у себя. Мама Ларисы, женщина строгих нравов и старой закалки, сказала недавно, что Лариса с Евгением могут совсем испортить девчонку, поскольку семьи как таковой у Котовых нет. «Блеск и нищета «новых русских», — пронеслось в голове у Ларисы. Но Настю отпустила — в конце концов общение с Ларисой, пребывающей в депрессии, гораздо хуже, чем влияние старорежимных бабушки с дедушкой. Поздно вечером ей позвонил Курочкин. — Ну как там, решили проблему великовозрастного дитяти? — иронично поинтересовался он. — Нет, — ответила Лариса. — Более того, там проблемы приобрели совсем уже другой характер. И кратко изложила Анатолию сюжет проведенного напряженного дня. — Как-кая лихо закрученная интрига! — поцокал языком Курочкин. — Вообще это все очень интересно. Жалко, я не поехал. — Вероника же не захотела, — напомнила Лариса. — Ну, это и понятно, дело-то все-таки очень деликатное, а ты для них человек чужой. — Если нужны мои психологические консультации — всегда пожалуйста. — Возможно, еще понадобятся, — серьезно ответила Лариса. — А ты сама неплохо справилась с ролью психолога, — сделал комплимент Анатолий. — По крайней мере, такой вывод можно сделать по тому, что ты мне рассказала. Продолжай в том же духе. — Спасибо. — Вообще я верю в твою интуитивную способность обнаружить преступника, — продолжил лить елей на самолюбие Ларисы психолог. — Ты отличаешься необыкновенной способностью смотреть в глубь вещей. — Ой, перестань, пожалуйста! Думаешь, я на это куплюсь? Сама сегодня так подлизывалась ко всем этим Панаевым-Харитоновым… — Да нет, я говорю абсолютно искренне! — Небось хочешь, чтобы я тебя пригласила провести сегодняшний вечер вместе? — неожиданно спросила Лариса. — Это про-во-ка-ция! — воскликнул Анатолий.