— Нет. — Значит можно пока предположить, что американцы прибывают без тяжелого вооружения, но это не значит, что те, кто движется с севера с собой не прихватили пушки… — И даже танки, — сказал Гумилев. Михаил кивнул, соглашаясь. Англичане тоже могли принять участие в мести выделив свои свежие силы только-только прибывшие на континент. Что до американцев, то становилось очевидно, что они хотят перекрыть дорогу РОДу в Италию на Турин. Впрочем, Климов изначально не рассматривал его как сколько-нибудь реальный несмотря на предложение штабных именно этого маршрута дабы не нарушать нейтральный статус Швейцарии к которому они все относились с большим пиететом, а теперь и подавно. Достаточно перебросить небольшой отряд восточнее Шамбери и все. Дорога идет среди гор пересекая небольшую речку Арк в нескольких местах. И если обычные пути можно достаточно быстро отремонтировать, то с даже мелкими мостами этого уже просто не сделать. Форменная ловушка. И даже много сил для уничтожения дивизии не понадобится. Достаточно нескольких пулеметных команд засевших в горах, что начнут долбить по переполненным вагонам и мечущимся на небольших пятачках людям, коим просто негде будет укрыться. Но с поляками из числа пилотов требовалось что-то решать не откладывая. Дожидаться второго предательства было бы глупо, особенно если они получат возможность оказаться за штурвалом самолета и ударить в спину москалям в самый неподходящий момент. «Эх… как бы сейчас пригодился полиграф», — с сожалением подумал полковник. — Виктор Георгиевич… сам понимаете, ситуация сложилась крайне скверная, доверия к остальным пилотам полякам больше нет из-за этого предателя, но и лихо шашкой махать рубя всех направо и налево тоже нельзя. — Отстранить их от полетов и всех делов! — Нет… получится еще хуже, русские значит будут летать, жизнью рисковать, а они в безопасности сидеть? — А что тогда? — Выделите всех неблагонадежных и поговорите с ними. Расскажите о предательстве их соплеменника, о том, что им после такого доверия больше нет, что они сами должны прекрасно понимать, но их все же ни в чем не обвиняют, но при этом в полет будут выпускать по одному и в случае повторного предательства пострадают все, согласно военно-революционному порядку. В общем что-то вроде ясы Чингисхана? Знакомы с ее основными положениями? — Да, я ведь в Верном* родился, а там кругом казахи живут. Потом вообще в Ташкент переехали. Отец мой преподавал словесность и собирал истории местных народов… так что там много чего и про Чингисхана и про его законы узнал. *Верный — Алма-Ата. — Ну вот, так и скажем, что за предательство одного в следующий раз понесут ответственность все остальные. Пусть сами друг за другом присматривают и если в ком не уверены, то сами пусть и придавят, ну или нам выдадут. Климов поморщился как от кислого из-за собственного предложения. Гаденькое оно, если не сказать хуже. Фактически он провоцирует такое мерзкое явление как стукачество. К чему оно привело, он прекрасно знал — стучали все на всех. Плохо не то, что стучат, без таких сигналов от населения множество преступлений не удастся вообще даже выявить, а то, что это снижает моральную планку общества в целом, когда начинают стучать, чтобы подставить соперника. Это как гниль… Он мог себе только пообещать, что доносы не станут главным обвинительным фактором, на котором основывается все дело, а лишь поводом для проведения проверки, причем с ответственностью для самого доносчика, если донос являлся заведомо ложным и сделан из корыстных побуждений. «Все-таки надо систему полиграфов развивать, — в который раз подумал Михаил. — Да, средство с сомнительной точностью результатов особенно из-за несовершенства первых образцов, много путей обхода, но хоть какое-то средство объективного контроля. Тут главное правильно распиарить детектор лжи, как великое достижение науки и техники, чтобы преступники и просто нечистые на руку чиновники начинали сраться от одной мысли, что бездушный аппарат, коего не подкупить и не обмануть, станет тебя «взвешивать» словно на весах…» Под вечер пришло сообщение ушедшего вперед поезда с полком для защиты тоннеля, переданное по телеграфу о том, что тоннель в целом уцелел, хоть его и пытались взорвать. Произошло частичное обрушение свода на выходе, но завал быстро разобрали. А вот дорога на полпути от тоннеля к швейцарской границе взорвана. Это было досадно, но Климов ждал сей подляны и потому только поморщился. 27 Долго в Лионе задерживаться не стали, напоследок загрузив со складов железной дороги куда только можно рельсы, даже к обычным вагонам их цепляли с бортов, крепя с помощью проволоки, и дав команду на подрыв путей подступа к городу, Михаил отдал приказ на отправление. А то американцы шустрые ребята, глазом моргнуть не успеешь, вполне могут захватить развилку дорог что ведут в Италию и Швейцарию. Выбить их будет непросто, там ведь не пустое место, а находится селение Кулоз, придется вести городские бои, а это помимо лишних потерь — серьезная потеря темпа, чем противник конечно же воспользуется, подтянув подкрепление. В два часа ночи состав, шедший последним, перевозивший саперов, остановился в селении Артемар и поднявшись на север до селения Вео, взорвал железную дорогу там, после чего вернулся назад и рванул железку в самом Артемаре. Тем временем остальные составы черепашьим ходом ползли вперед. Мост через Рону проверила специальная взятая для этого отдельная группа саперов. Закладок не обнаружили и на другой берег стали переправлять всю артиллерию и все танки. А так же три четверти всей пехоты. При этом та же группа саперов, проверявшая мост на наличие минирования, начала это самое минирование проводить, чтобы осложнить связность между американскими частями. На западном берегу осталось лишь три транспортера с четвертью пехоты — первая бригада. Согласно разработанному штабом плану РОД на время пока будет восстанавливаться железнодорожный путь до швейцарской границы, займет оборону в узости напротив тоннеля по обе стороны реки. Общая ширина на южном направлении фронта получалась чуть меньше десяти километров. Так же опасным направлением являлось западное. Местность хоть и пересеченная, гористая и лесистая, но вполне проходимая, так что там тоже пришлось создавать оборонительные рубежи. — Окопы полного профиля нам и не нужны, сделайте обычные щели в полный рост. Вторая линия окопов, достаточно будет для стрельбы с колена, а третья — для стрельбы лежа. Утром солдаты уже были на месте. Танками и тягачами с транспортерами возились пушки с боеприпасами. Взорвали мост и сразу два пролета в центре ухнули в воду преграждая путь еще и речному транспорту. А то мало ли, вдруг есть какие-то речные мониторы? Ну или на худой конец пошлют вверх по реке легкие корабли. Поезда поднялись севернее тоннеля и встали длинной змеей. Маршевые батальоны начали ремонтные работы, под охраной солдат первого полка. — Сильно попортили дорогу ироды? — поинтересовался Климов у командира инженерного батальона. — Не очень. По большому счету даже рельсы почти все целые, по крайней мере большую их часть можно использовать повторно, заряды использовали малой мощности. Просто протяженность ремонтных работ велика. Как бы не до самой границы все пятнадцать километров придется дорогу перекладывать. — Ясно… где только эти пограничники, то бишь жандармы столько взрывчатки нашли сволочи?.. Разве что на ближайшем руднике реквизировали или у дорожных строителей горнопроходчиков… Солдаты из боевых подразделений, а это почти тридцать тысяч человек вгрызались в каменистую землю. — Ничо что трудно копается! Зато окоп не сплющится от близкого взрыва! — подбадривали себя солдаты. Пулеметчики готовили для себя каменные ДОТы, сцепляя его бетонным раствором, что так же умыкнули в некотором количестве в Лионе из складов строительных фирм, и надеясь, что он успеет схватиться. Чуть севернее в долине, прячась в «аппендиксе» за перевалом, устраивала свои позиции артиллерия. На самих перевалах оборудовали ячейки наблюдатели-корректировщики, а связисты тянули им телефонную связь. Взлетели самолеты. Пока десяток, но механики и рабочие сноровисто собирали все те, что ранее были аккуратно разобраны. В общем почти каждый пилот должен получить по своему аэроплану. Как и в прошлый раз их задачей, помимо разведки являлась бомбежка железнодорожных путей севернее Шамбери. Хоть на несколько часов, да задержка, все своим больше времени на обустройство. В качестве ВПП использовалась небольшая площадка перед тоннелем словно специально подготовленная для этого (скорее всего располагался лагерь рабочих и место для обслуживания различной техники), осталось только немного ее подравнять, да почистить от камней. Самолеты, кстати, чтобы не спутать в возможных боях свои с вражескими (Климов был почти уверен, что «Лафайет» тоже примет участие в травле РОДа), наскоро перекрасили. Опять же краска есть, трофеи из Лиона. — Снизу синей краской покрасьте, а сверху темно-серой. — А знаки какие малевать? — Знаки? А ну да, знаки… не знаю… Может у кого какие предложения есть? — Давайте коловрат нарисуем?! Вот такой! Пилот быстро нарисовал, что-то на листе бумаги в планшете и показал полковнику. Климов едва удержался, чтобы не пристрелить этого энтузиаста. Рука реально к кобуре с пистолетом дернулась. Даже сам удивился своей резкой реакции на… фашистский крест. Лишь понимание, что свастика сейчас не несет в себе того мерзкого смысла коя она приобретет после использования ее фашистами, остановило его от опрометчивых действий. На тех же денежных знаках отпечатанных по заказу Временного правительства свастика есть. Да и потом революционеры всех мастей ее лепили куда надо и не надо: знамена, шевроны, значки… — Не… надо… — медленно и раздельно произнес он закаменев лицом. — Вот… это… не… надо… — А что нарисовать? — осторожно спросил «художник», заметив, что комбрига явно почему-то плющит. — Звезду… красную… пятиконечную. Хотя нет, лучше желтую звезду богородицы… в красном круге. — О, так это мы запросто! Согласно докладам летчиков американцы стремительно наращивали свои силы. — Они даже пустые поезда не возвращают назад, чтобы не терять времени, — докладывал Федоров. — Отправляют их в сторону итальянской границы. В обед выяснилось, что к Лиону так же подошли составы. Железную дорогу ведущую к этому городу по всей ее длине так же бомбили, но железнодорожники уже начали ее ремонтировать. Михаил понимал, что ночью, когда полеты станут невозможны, они ее быстро восстановят и начнется активное движение. — Хорошие новости, — после очередного полета вечером сообщил Федоров. — Артиллерии у «южан» так и не обнаружена. Но если у «южан» ее не нашли, то вот «северяне» притащили полсотни легких семидесяти пятимиллиметровых орудий и с десяток сто двадцати двухмиллиметровых пушек. Американские войска, как и русский экспедиционный корпус по крайней мере на начальном этапе тоже не имели своей арты и французы их поддерживали огнем. — Танки есть? — Да, северяне привезли пять тяжелых ромбов и десяток транспортеров с модулями. — А легкие «рено»? — Не видели. — Но это не значит, что их нет… Климов еще раз всмотрелся в карту местности, пытаясь предусмотреть все возможные варианты.