Штабные неуверенно посмотрели на Климова. Как дошло до дела, то многие замялись. — Выполнять! Окрик ли подействовал или суровые взгляды дружинников. Что все еще находились в штабе и стояли за спиной командира РОД, но штабные наконец взялись за трубки телефонных аппаратов… 13 Одновременно с обзвоном полковых штабов, а командиры полков передавали приз в батальоны и роты Климов рассылал вестовых для сбора партактива, а так же председателей Солдатских комитетов, что за редким исключение теперь стало одним и тем же. Пока основная масса солдат двигалась на запад ничего не понимая, собрались актив СДПР и Солдатских комитетов пред которыми Михаил так же толкнул речь: — Товарищи, французы нас предали. Мало того, что они обманули нас и поставили на передовую, а не в резерв, как было обещано, так еще недавно выяснилось, что мы окажемся на острие главного наступательного удара германцев и это как вы понимаете не случайность. Как это ни печально осознавать, но идеи интернационализма не распространяются на русских ибо своя рубашка ближе к телу и нами решили пожертвовать… Солдаты возмущенно загудели и Михаилу пришлось постараться, чтобы вновь установилась тишина. — Товарищи, спокойно… Солдаты доверили мне свои жизни, выбрав меня командиром дивизии и во исполнение своих обязательств я принял решение оставить фронт и… мы возвращаемся домой. После нескольких секунд молчания, когда солдаты, унтера и младшие офицеры неверяще смотрели на Климова, слишком резко они получили того, что все хотели, тишину в один момент поглотили крики: — Да! — Правильно! — Верно! Нехай сами воюют и подыхают за свои виноградники! — Домой! — Хватит вшей кормить! — Ура! Пережидать эту бурю радостного гвалта пришлось долго, но наконец все снова успокоились. — Товарищи, путь домой будет небыстрым и опасным. Нам такого никто не простит, как они посчитают нашего предательства и постараются наказать. Потому я прошу вас всеми силами поддерживать дисциплину в своих подразделениях, ибо надеюсь все понимают, что если мы превратимся в толпу, а на радостях от возвращения домой у солдат начнет срывать крышу, то мы не сможет пробиться до побережья. — Понимаем товарищ полковник! — Удержим товарищ полковник, не сомневайтесь! — От они у нас где! — сжал пудовый кулак один из прапорщиков, что вышел из фельдфебелей. — Самых буйных сами окоротим! Все будет как надо, не сомневайтесь, товарищ полковник! Надо ли говорить с каким бешеным ликованием встретили солдаты сообщение о том, что их сорвали с фронта не просто для передислокации на какое-то другое место, а то, что они сейчас поедут домой. Гул от воплей стоял как в растревоженном улье, многие от избытка чувств начали стрелять в воздух, кричали «ура». Эта свистопляска длилась где-то около часа, пока наконец младший комсостав из офицеров и унтеров не уняли своих подчиненных и дивизия вновь стала управляемой. Малиновский надо сказать, после того разговора с Климовым, когда Михаил предложил Родиону провести зондаж на тему, кто из солдат в перспективе хочет остаться в армии, развил бурную деятельность и получив дополнительное разрешение, начал отбор желающих. На данный момент набралась целая рота, кою полковник выделил в отдельное подразделение, что стало заниматься по своей программе. Пока простые солдаты ликовали, Климов ставил задачу «контрактникам», коим факт того, что они поедут скоро домой по большому счету, был до фонаря, типа армия теперь их дом, им и во Франции неплохо. — Товарищи, как вы уже знаете, нас предали и по этой причине мы срываемся в поход домой. Но позади стоят франки с танками, коих если мы не захватим обязательно попьют нашей крови. Так что грузимся в транспортные модули, едем к ним в «гости» и вяжем. Стараемся без смертоубийства, но если появится хоть малейшая угроза вашей жизни, валите всех наглухо. Климов прошелся вдоль строя своей «гвардии» состоящей в основном из молодых крепких крестьянских парней… рабочие в армии оставаться желанием не горели, хотя парочка добровольцев все же нашлось, они стали своеобразными инструкторами по обращению с оружием. Не богатыри конечно а-ля Илья Муромец, но вполне… средний рост сто семьдесят сантиметров. Во Францию отбирали лучших, так что всякие откровенные полутораметровые задохлики остались в России. — Задачу поняли, товарищи? — Так точно, товарищ полковник! — Тогда по машинам! И вот сейчас эта рота под непосредственным командованием Малиновского, что по такому случаю получил следующее звание — прапорщик, двинулась в расположение французской танковой части, что прямо в эти минуты готовилась ринуться в атаку. Прибытие трех транспортеров конечно же не осталось незамеченным и навстречу прибыл командир танкистов полковник Мюрат, бывший кавалерист и даже вроде каким-то боком родственник того самого Мюрата… — Что вы тут делаете? Зачем приехали? Климов, соскочив с одного из транспортёров продолжившего движение, спешно двинулся навстречу, своим встревоженным видом привлекая все внимание Мюрата на себя. — Что происходит?! — недоуменно начал вопрошать француз, увидев, как из модулей начали высыпать солдаты с «мексиканками» и помповыми «винчестерами» в полном боевом обвесе. После чего бойцы устремились к французским танкистам и обслуживающему персоналу. — Не дергайтесь, господин полковник, — сказал Михаил, наставив на француза пистолет. — Что вы творите?! Солдаты тем временем валили французов на землю, кого-то сбивали с ног ударами прикладов в лицо или в живот и начинали вязать. Не так уж и много тут французов оказалось, под сотню человек — экипажи, еще три десятка — обслуга и взвод охраны. Вот охрана схватилась за оружие по приказу своего молодого и горячего командира. Малиновский по-французски кричал им чтобы они сдавались и сложили оружие, но там нашлись идиоты решившие поиграть в героев. Грянул выстрел, и Родион упал. «Ах ты ж!» — резко врезав своему визави в челюсть, так что тот рухнул на землю без памяти, и разоружив, Климов бросился к Малиновскому. Тут же затрещали частые выстрелы «мексиканок» и «винчестеров», что буквально изрешетили французских солдат, в ответ прозвучало лишь еще пара выстрелов, но либо в землю, либо в небо. К Малиновскому кинулось несколько солдат, но тот уже заворочался сам, что-то рыча. Его тут же освободили от доспеха, на правом боку у него расплывалось темное пятно. Быстро задрали форму. Тут выяснилось, что Родион отделался достаточно легко, пуля пробив пластину доспеха потеряла убойную силу, деформировалась и за счет этого вошла совсем неглубоко, хотя рана с виду выглядела очень нехорошо — рваной. Рану, вскрыв индивидуальную аптечку самого Родиона, густо обсыпали стрептоцидом и забинтовали. — Ничего, сейчас врач тебя мигом прооперирует и заштопает… Как раз к нему сейчас поедем… Но больше так не подставляйся. Старший врач, коллежский советник Михаил Рейдборге, с частью подчиненных медиков, находился в расположении артбригады, там же неподалеку и госпиталь развернули для первичной обработки раненых. — Не буду, — зло ответил Родион, исподлобья сверкнул глазами и поморщившись, добавил: — Обещаю. «Похоже, что в этот момент он окончательно провел для себя переоценку каких-то ценностей, что и неудивительно при таких-то обстоятельствах», — подумал Михаил и кивнул. В остальном захват произошел без проблем. Французы просто не ожидали ничего подобного со стороны русских, так что ничего удивительного. Никто не успел запереться в танке и тем более угнать хоть одну машину. Тех танкистов, что в момент захвата оказались в танках попросили на выход и они вылезли. Да и как не вылезти, когда тебе в ином случае угрожают поджогом и демонстрируют бутыль с горючим? — Вы отправитесь под трибунал!!! — заверещал пришедший в сознание полковник Мюрат, правда двигался пошатываясь, как капитан Джек Воробей. — Вас казнят! Повесят! Вы понимаете это?!! — Да заткнись ты уже, а то одним трупом больше, одним меньше… Мюрат замолк, а Климов стал ждать подхода дивизии. Успокоившихся солдат должны были повести дальше на запад к железной дороге, по которой все еще активно сновали составы завозя боеприпасы, топливо и продовольствие со всем прочим необходимым. Ну и готовились составы для вывоза раненых кои должны появиться в огромном количестве в первый же день наступления. Тем временем началась артподготовка — русская артбригада начала свою реальную боевую работу. Не отставали французы. Громыхало справа и слева. Пронеслись над головами самолетные эскадрильи… «Теперь надо с Беляевым разобраться…» — подумал Михаил. Солдат в артбригаде постепенно переманивали на свою сторону, но пока они все еще оставались верны своим командирам, хотя уже не так однозначно, так что комсостав следовало вывести из игры одним махом. Вот только Михаил не очень понимал, как это сделать. — Ладно, положусь на авось… Хотя чего я ерундой страдаю? Просто возьму и арестую. Надо только, чтобы он дал для этого хоть малейший повод. Но зная его манеру общаться с младшими по званию и особенно его неприятие меня, за ним не заржавеет… 14 Первыми прибыли роты из солдат рабочих первого полка и активисты СДПР. Климов рабочих все еще не вывел в не боевые подразделение ремонтников (ремонтировать-то пока особо нечего), но с помощью своих подельников выявил достаточно компетентных механиков-мотористов, а так же водителей, кои занимались тракторами-транспортерами. Водителей понятное дело набирал с запасом, так что они сейчас пригодились. — Погнали! Что до активистов, то они должны были все объяснить рядовым артиллеристам. Усиленная французскими танками рота «гвардейцев» двинулась к артиллеристам. Артиллеристы увидев танки всполошились, ведь они вообще-то сейчас должны катиться в совершенно противоположном направлении, а если едут к ним, то произошло что-то из ряда вон. Так-то они правы, действительно из ряда вон…