– Как здорово! Есть еще мужчины, способные краснеть! – Ладно, прекрати. Скажи лучше, о чем ты подумала. – Я подумала, на него напали грабители. Он гулял вдоль пирса, на него напали, потребовали бумажник. Парень дал отпор, а тот, другой, схватил камень и стукнул его по голове. Потом сбросил труп в лодку, их здесь полно… Вы проверили, кому принадлежит лодка? Монтальбано просто чудом снова не покраснел. Как он сам не подумал! Это первое, что должно было прийти ему в голову. Вот растяпа! – Нет, криминалисты считают, что лодка была совсем новой. Лаура поморщилась: – В любом случае я бы все равно проверила. Лучше сменить тему, чтобы совсем не опозориться. – Хотел тебя спросить: много ли богатых людей проводит целый год в море, путешествуя из одного порта в другой? – Ты имеешь в виду Ливию Джованнини? – Вы знакомы? – «Ванесса» уже заходила в наш порт, я тогда только начала работать в Вигате. Для оформления кое-каких документов поднялась на борт. Так мы и познакомились. Тогда они вернулись из Танжера, а до этого провели несколько месяцев в Александер-Бей. – Это где? – удивился Монтальбано. – Маленький порт в Южной Африке. – А сейчас они откуда? – Из Ретимнона… – А это где? – Остров Крит… И направлялись в Оран, но погода спутала их планы. Комиссар был озадачен. – Тебя это удивляет? – В общем, да. «Ванесса», конечно, не маленький кораблик, но все же… – Вообще-то это одна из лучших яхт. Кроме того, муж синьоры Ливии в свое время переделал и оснастку, и двигатели. – Спарли сказал, у них вспомогательный двигатель барахлит. – Да ладно! Мне кажется, паруса они используют только для красоты. Изначально там двадцать четыре спальных места, но они перекроили каюты, поэтому теперь у них есть дополнительный салон. – Моторный катер тоже не шутка. – «Бубновый туз»? Это «Бальетто»[5], прекрасный экземпляр, два мощных двигателя, девять спальных мест. Может плыть куда угодно. – Я вижу, ты разбираешься. – Просто мне интересно. – Возвращаясь к нашему разговору про богатых людей, которые… – …всю жизнь проводят в море? Не думаю. – Тогда как ты объяснишь такую страсть к путешествиям? – Никак не объясню. Возможно, увлечение мужа передалось жене. Монтальбано задумался на секунду. Затем спросил: – А можно узнать, в какие порты заходила «Ванесса» в прошлом году? – Все отмечается в судовом журнале. – А как бы в него заглянуть? – Для этого нужен ордер и веское основание. Скажи, почему ты так интересуешься «Ванессой»? Ведь они подобрали лодку с трупом случайно. – Не знаю… любопытно… Не нравятся мне такие случайности. Не мог же он рассказать, что подозрения заронила в нем девушка, назвавшаяся именем яхты. Лаура ушла за полночь с обещанием, что на следующий день они созвонятся. Он же продолжал думать об убитом. Если, как утверждал доктор Паскуано, его специально изуродовали до неузнаваемости, это означает, что кто-то может его опознать. На первый взгляд, вывод, достойный Катареллы. Но от него можно оттолкнуться. Маловероятно, что смерть этого бедолаги произведет эффект разорвавшейся бомбы, как говорят журналисты. Национальная пресса отведет сюжету максимум пять строчек, местная – половину колонки. Из всех телеканалов скажут об этом разве что местные. То есть те, кто мог бы опознать труп, не будь он так изуродован, находятся в Вигате и ее окрестностях. Значит, если труп будет опознан, мы прямиком выходим на убийцу. А почему? А потому, что человек отравлен. Чтобы отравить человека, нужно подсыпать ему яд в еду или питье. Значит, как ни крути, жертва была знакома с убийцей. Не исключено, что беднягу пригласили выпить аперитив или поужинать вместе, как он пригласил Лауру, и когда тот отвернулся… Лаура! Царица небесная, как она хороша! Что ему лезет в голову? Что его так разобрало? В его-то возрасте… Но какие у нее глаза! И как она на него смотрела! На этом рассуждения застопорились, и он решил, что лучше пойти спать. – Фацио на месте? – первое, что спросил Монтальбано, входя в комиссариат. – Да-да, комиссар. И с ним совместно на месте еще один человек. – Скажи Фацио, чтобы зашел. Не успел он сесть, как появился Фацио. – Что Диджулио? – Да ничего. Вы же знаете этих, из Палермо… – Мне интересно, как он отреагировал, когда ты сказал, что он должен пойти с тобой в полицию. Задергался? – Нет. Все тихо и спокойно. Сказал: я так и думал. – Он так и думал?! – Именно. – Приведи-ка его. – Я останусь? – Нет. Фацио вышел, обиженный. Марио Диджулио был лет сорока, с лицом из тех, что забываются сразу, как только ты отвернулся. На нем был черный джемпер с круглым вырезом и грязные джинсы. Монтальбано представлял его себе совсем иначе. Как справедливо отметил Фацио, он был совершенно спокоен. Едва комиссар предложил ему сесть, он неожиданно заговорил: – Заявление поступило, да? Монтальбано неопределенно развел руками, что могло означать все и ничего. – Эти уроды!