Он устало потер глаза, так как уже четыре дня, с тех пор как вернулась Клементина, он почти не спал, наблюдая за ней издалека. Последние несколько недель он практически жил в самолетах, делая все, чтобы отыскать ее. Джордан проверил все адреса, данные ему Морони, но Клементины не было ни по одному из них. Оказалось, что в Милане она не была после смерти Эстэр Бруни, а дом и квартира в Лондоне давно проданы. Тогда Джордан снова вернулся в Майами, надеясь, что Клементина все-таки появится там, так как знал, что она была очень привязана к Мартину. Он увидел, как поверенный Хаксли, Рафаэль, в спешке выехал из дома, и направился за ним. Рафаэль приехал в аэропорт и первым же рейсом вылетел в Нью-Йорк. Сердце Джордана радостно забилось, словно почувствовав, что он летит к Клементине. Предчувствие его не обмануло, и на следующий день он наблюдал, как она под руку со своим любовником вышла из подъезда своего дома. В который раз Джордан поразился ее красоте. Она волновала его, и ему отчаянно захотелось быть рядом с ней. Но, к сожалению, она обнимала другого! Джордан жадно вглядывался в ее лицо, бледнея все сильнее от бессильного гнева и зависти. Он в ярости сжимал кулаки, понимая, что она никогда не будет с ним, потому что рядом с ней находится другой мужчина – Габриэль Хаксли. Роковая страсть к женщине, отвергавшей его, привела к глубоким изменениям в характере Джордана и полностью изменила его судьбу. Он потерял рассудок от любви. Его рациональность и рассудительность исчезли, как будто он никогда и не обладал подобными качествами. Чувства его до предела обострились. Джордан испытывал постоянные головные боли из-за тревожных мыслей, не покидающих его ни на минуту, и порою он хотел выстрелить себе в голову, чтобы избавиться от них. Он был безумен в своей любви, иногда осознавая это, но чаще всего он сознательно не давал себе возможности очнуться, заставляя себя все сильнее запутываться в паутине разрушавшей его страсти. Он не испытывал горечи оттого, что сам безжалостно ломает свою жизнь. Джордан был уверен в правильности своего выбора. Единственное, чего он боялся, так это того, что пройдет через всю жизнь без любимой женщины. Джордан решил, что пока рядом с Клементиной находится Габриэль, она останется недоступной для него, и поэтому он долго и напряженно обдумывал способы избавиться от этого человека. Замутненное сознание рисовало ему сказочные картины их совместной жизни с Клементиной. Только он и она, и больше – никого. Если Клементина так сильно любит своего мнимого брата, то ничто в этом мире не способно заставить ее отвернуться от него. Только смерть может забрать любовь с собой. Джордан прикрутил глушитель к пистолету, спрятал его под спортивной курткой и отогнал машину на соседнюю улицу. Он посмотрел на себя в витрину магазина: длинные накладные волосы падают на спину из-под уродливой шапки; кожаная куртка и узкие штаны. В таком наряде он был похож на престарелого рокера, решившего пропустить пару бутылок пива. Быстрым шагом он направился к кафе, в котором находились Габриэль и его друг. Они все еще были внутри, и Джордан остановился недалеко от входа, ожидая их появления. Он смотрел в лицо этого красивого человека и не чувствовал ничего, кроме ненависти к нему. Минуты ожидания протекли почти мгновенно, и он увидел, как первым из кафе вышел светловолосый парень, а следом за ним – Габриэль. Они медленно шли вдоль улицы, и Джордан направился за ними. До Габриэля осталось всего лишь несколько шагов, и Джордан почувствовал, как спина его стала мокрой. Он слышал мягкий голос человека, которого намеревался убить, и в душе его все заледенело от ужаса. Два шага. Он не доставал пистолет из-под куртки, просто просунул руку за полу и направил оружие на Габриэля. Один шаг. Джордан два раза выстрелил и увидел, как мужчина на мгновение остановился и стал оседать на тротуар. Он резко повернулся и пошел в противоположную сторону. Позади остался лежать человек, в которого он только что стрелял – не потому, что защищался, а просто потому, что хотел его убить. Солнце ослепило его, и Джордан щурился, пытаясь избавиться от слез, лившихся из его глаз. * * * Эдвард не понял, что произошло. Он со смехом рассказывал о своих недавних любовных приключениях, когда раздались два хлопка. Габриэль застыл на месте и начал падать вперед. Два красных пятна расплылись у него на спине. Эдвард успел подхватить его на руки, иначе он упал бы на асфальт. Вокруг них стали собираться прохожие. – Вызовите «Скорую помощь»! – крикнул Эдвард, обняв безжизненное тело друга. Кто-то растолкал толпу, выхватил Габриэля из рук Эдварда и уложил на землю. Мужчина прощупывал пульс на его шее. – Габриэль! – выкрикнул он, хлопая по щекам. Габриэль не видел и не слышал происходившего вокруг него, ему было очень больно. Тело онемело, стало трудно дышать… Он почувствовал, что изо рта у него полилась кровь, и хотел вытереть ее, но не смог пошевелиться. Не было холодно, как и не было страшно, только непереносимая боль накрыла его волной. Габриэль задрожал, начал судорожно хватать воздух губами и вдруг, сильно дернувшись, замер. Послышался вой сирен, и люди почтительно расступились, пропуская медиков, спешивших на помощь. * * * – Едем к Клементине, но сначала остановись у магазина, надо купить что-нибудь выпить, – сказал Рафаэль водителю и холодным взглядом посмотрел на Кристиан-Жака. Сразу же после случившегося Кристиан-Жак позвонил Рафаэлю, и тот немедленно выехал в больницу, куда повезли Габриэля. Эдвард до сих пор не мог прийти в себя и под действием успокоительного не был в состоянии произнести ни слова. Рафаэль оцепенел, увидев тело своего мальчика. Он крепко схватил Габриэля за холодную руку, и его пришлось силой уводить из морга. – Как это произошло?! – бешено кричал он на Кристиан-Жака в коридоре. – Вы – суки! Вам же было приказано… Он оборвал себя и отчаянно заплакал, прижимая ладони к морщинистому лицу. Кристиан-Жак позвонил Мартину в Майами и рассказал о смерти Габриэля. Тот немедленно вылетел в Нью-Йорк. Он попросил, чтобы Рафаэль сам сказал Клементине о том, что произошло, так как чувствовал, что это страшное известие должен принести ей кто угодно, только не он. – Кристиан-Жак, – сиплым голосом окликнул бледного мужчину Рафаэль, – расскажи все по порядку. Машина остановилась у магазина, и шофер молча вышел, вернувшись через минуту с двумя бутылками виски. Рафаэль одну оставил себе, другую протянул горестно молчавшему Кристиан-Жаку. – Мы виноваты, – сказал Кристиан-Жак, даже не притронувшись к выпивке. – Но вы же сказали – не приближаться к ним и делать все, чтобы наше присутствие было незаметным. – Я сказал охранять, а не глазеть на них, черт подери! – взорвался Раф. – Кто остался с Клементиной? – Патрик. – Хорошо, – кивнул Раф, – дальше. – Мы с Риком сидели в машине и были далеко от Габриэля, и, только когда он упал, заметили убегавшего человека. Я бросился к Габриэлю, а Рик – за тем мужиком. Он не догнал его, но запомнил номер машины, на которой тот уехал. Кристиан-Жак замолчал, и Рафаэль отвернулся, думая, как сказать Клементине о смерти любимого. Он боялся за ее состояние, потому что она была беременна, не знал, как она поведет себя, узнав о случившемся. Раф понимал, что ничем не сможет облегчить ее боль. Габриэль умер, его больше нет. Раф достал платок и громко высморкался. Смуглого мальчишки, которого он учил ездить на велосипеде и который так заразительно смеялся, больше никогда не будет рядом с ними. Машина остановилась у подъезда. – Ты идешь со мной, – сказал он Кристиан-Жаку. Портье остановил было их, но, увидев выражение лица маленького кривоногого человека, пропустил, ни о чем не спросив. Дорога до квартиры Клементины показалась Рафу короткой и страшной. Едва передвигая ноги, он шел вперед, спрашивая неизвестно у кого, почему умер Габриэль, а не он? Ведь мальчик так мало успел увидеть, а он сам прожил такую долгую и никчемную жизнь, гонясь за деньгами, женщинами, лишая жизни других. Почему жизнь наказала этого мальчика? Или она наказывала всех их, отобрав его? Раф повернулся к Кристиан-Жаку. Тот смотрел в стену лифта, и только дергающийся глаз выдавал его напряжение. Дверь открыла улыбающаяся Клементина, она весело защебетала: – Рафаэль, ты же только позавчера был у нас в гостях и уже соскучился? Проходите. Здравствуйте, Кристиан-Жак! Она впустила их и подошла к бару, предлагая выпить. Мужчины молчали, боясь сказать ей правду. Клементина повернулась к ним, держа бокалы в обеих руках, и, увидев их лица, побледнела. – Габриэль умер, – прохрипел Раф. – Его убили. Клементина присела на корточки и поставила бокалы на пол. – Как умер?! – она широко раскрыла глаза, не понимая, о чем он говорит. – Навсегда умер?! – Его застрелили у кафе, где он встречался со своим другом. – Это правда? – тихо спросила она, умоляюще глядя на него. Раф кивнул и зажмурился от набежавших на глаза слез. Открыл глаза – и с ужасом увидел, что Клементина с диким криком поднялась с пола и метнулась на террасу. – Боже! – воскликнул он, увидев, что она собирается спрыгнуть вниз. Кристиан-Жак мгновенно схватил ее за плечи, потянул на себя, и они оба упали на пол. Клементина яростно отбивалась, пытаясь освободиться от рук, крепко державших ее и не дававших ей подняться. – А-а! – кричала она, как раненое животное. – Отпусти меня, скотина! Кристиан-Жак с трудом поднялся и потащил ее, бешено упиравшуюся, назад в гостиную. Она хваталась руками за раскладные стулья, ломая ногти, пытаясь удержаться, но силы были не равны. Он втянул ее в комнату и прижал к дивану. Рафаэль помчался в кухню за водой и умолял ее выпить, чтобы успокоиться, но она выбила стакан из его рук и громко застонала, порываясь подняться. Кристиан-Жак силой удерживал ее на месте, но она так дико сопротивлялась, что он боялся упустить ее. Рафаэль закрыл все окна в комнате и выход на террасу. – Отпусти меня, – вдруг спокойно сказала Клементина. – Я не прыгну. Кристиан-Жак разжал руки, но был настороже, готовый в любой момент броситься к ней и снова схватить, защищая от нее же самой. В полубессознательном состоянии Клементина вынула серьги из ушей и сняла обувь. Она смотрела прямо перед собой и что-то шептала, но что именно, мужчины не могли понять. Затем она поднялась и с ненавистью посмотрела на Рафаэля. – Это все Мартин, – сказала она. – Это он убил Габриэля! Клементина бросилась к двери, но Кристиан-Жак удержал ее. – Мартин не мог убить своего племянника, – защищался Раф. – Тем более что он в Майами. – Он послал кого-то, чтобы убили моего Габриэля, лишь бы не дать нам быть вместе! Он ненавидел меня и не хотел, чтобы Габриэль любил меня! Отпусти меня, Кристиан-Жак, я пойду. – Куда? – тихо спросил он, прижимая Клементину к себе. – Отпусти, я пойду к Габриэлю. Я хочу видеть его. – Не сейчас. Клементина вдруг качнулась вперед и обмякла в крепких объятиях Кристиан-Жака. * * * Ярко светило солнце, словно даря всю свою любовь Габриэлю. Мартин не слушал, о чем говорит священник, он смотрел на людей, скорбевших по его мальчику. Школьные и студенческие друзья, коллеги по работе, Эдвард, обнимавший рыдающую Доминик, Роза, убитая горем и поэтому не понимающая, почему она здесь находится, Рафаэль, поддерживавший старую Инзе… Не было только Клементины: она лежала в больнице. Мартин смотрел на гроб и хотел верить, что это всего лишь какой-то жестокий фарс, но никак не правда. В самолете он все еще надеялся, что Габриэль лишь ранен, так как мозг отказывался поверить в эту ужасную смерть. До самого дня похорон Мартин горько пил, и никто, даже Раф, не пытался уговорить его не опустошать очередную бутылку спиртного. Как еще можно переживать смерть родного человека? Только накачавшись алкоголем, ты слегка успокаиваешься и понимаешь, что ничего не можешь сделать, чтобы повернуть жизнь вспять. Сколько всего можно было исправить… и только его ослиное упрямство и эгоизм мешали ему сделать это. И вот мальчик умер, так и не узнав, как сильно его любил Мартин. Рафаэль отвернулся, не в силах смотреть на то, как гроб опускают в землю. Люди стали расходиться, один Мартин остался, чтобы как можно дольше побыть с Габриэлем. – Плачешь? – жестко спросила его Инзе. Он с силой сжал ее плечо, заставляя старуху замолчать. – Я тебя предупреждала, что нельзя играть в бога! Мартин направился к машине, но Инзе схватила его за руку. – Что еще ты мне предречешь? Я и сам знаю, что будет дальше.