– Его помощник оказался весьма болтливым парнем, – сказал он. – Ну, так дай ему денег, и пусть он достанет для тебя копии этих досье, – усмехнулась она. – Как раз таки в этом и заключается проблема. – Не берет денег? – в притворном возмущении округлила глаза Клементина и услышала, как тихо засмеялся Рафаэль. – Досье существует только в одном экземпляре. И о том, где оно хранится, знает лишь Стюарт, – спокойно сказал Мартин, не обращая внимания на ее издевки. – Мартин, я не шпионка. У тебя есть люди, которые вполне могут с этим справиться. – Да, ты права. Но, кроме этого злосчастного досье, мне нужно и кое-что другое. Мне нужно, чтобы он был скомпрометирован. Мне требуется испортить, подорвать его репутацию. – Тебе? Мартин усмехнулся: – Ты права, не совсем мне. – Значит, ты хочешь подложить меня под него? – Клементина! – возмущенно воскликнул Рафаэль. – Как тебе не стыдно?! – Заткнись, Раф, – жестко оборвала его Клементина, – не то сам будешь спать с ним. – Она сделала глоток вина и выдержала паузу, чтобы обдумать ситуацию. – Мое имя не должно появиться в газетах. Я подготовлю почву, а все остальное ты сделаешь сам. Мартин утвердительно кивнул. Она снова посмотрела на обаятельного Рона Стюарта, улыбавшегося своей жене. – По всей видимости, он любит ее, – констатировала она. – Нет в мире мужчины, который не воспылал бы к тебе страстью, – сказал Рафаэль. Клементина одарила его улыбкой: – Оговорим цену. – Сколько ты хочешь? – вежливо поинтересовался Мартин. – Два миллиона. – О! – воскликнул Раф. – Красивая шлюха – высокая цена, – свирепо сказала Клементина. – И на этом мы прекратим всякие отношения! Разумеется, только деловые, родственные останутся прежними. – Согласен. * * * Это был благотворительный бал, который ежегодно давала миссис Рокфорд, наиболее уважаемая и богатая дама Нью-Йорка. Роскошно одетые женщины беседовали с элегантными мужчинами, пили шампанское или кружились в вихре танца. Политики, бизнесмены, актеры… «Разнокалиберная публика», – усмехнулась Клементина. Хозяйка приема величественно, как королева, ходила между гостями, восхищая всех своим горделивым профилем и роскошной гривой светлых волос. «Елена Троянская в старости», – вновь усмехнулась Клементина и вынула из крохотной сумочки портсигар. Подошедший мужчина вежливо дал ей прикурить. – Курение сейчас не в моде, – сказал он. – Я не гонюсь за модой, – улыбнулась Клементина. – Рон Стюарт, – представился он. – Будущий президент Соединенных Штатов? – улыбнулась она. – Клементина Ройс Паркер. Весь вечер она наблюдала, как он раздаривал всем улыбки и воодушевленно беседовал с гостями. Странно, что жена отпустила его от себя. Некрасивая, но обаятельная Элисон всегда была рядом с мужем, следуя за ним как тень, проявляя радушие и являя собою образ истинной жены политика, всегда идущей на шаг позади него. Женщины на приеме явно интересовались обществом Стюарта, он был галантен и обходителен, но четко соблюдал границу между вежливостью и фривольностями. Клементина видела, что он наблюдает за ней, но не предпринимала попыток вступить с ним в разговор. Рон Стюарт должен сам заинтересоваться и первым подойти к ней. Пусть почувствует себя охотником. – Вы впервые в гостях у Рокфордов? – Нет. – Тогда почему мы не виделись ранее? Клементина улыбнулась. – Может, потому, что у вас плохое зрение? – поддразнила она его, зная, что вправе себе это позволить. Стюарт улыбнулся. – Вы кусаетесь, – сказал он. – А вы флиртуете, – парировала Клементина. – Вам лучше отойти, вы можете себя… – Скомпрометировать? Вы правы, ваша красота способна подвигнуть меня на это. Клементина знала, что это правда. Можно было с уверенностью сказать, что она – одна из самых красивых женщин на приеме. Если не самая красивая. Длинное темно-бордовое платье плотно обтягивало ее фигуру, черные, слегка завитые волосы свободно падали на спину. Минимум драгоценностей, максимум ухоженности и царственности. Все это создавало волнующий образ, и Рон Стюарт был далеко не первым мужчиной, оценившим это. – Для политика вы слишком откровенны, – улыбнулась Клементина. – Вы знаете многое обо мне, я же о вас ничего, – немного настороженно сказал он. – Кто вы? – Клементина. Стюарт рассмеялся и, взяв ее руку в ладони, нежно поцеловал. – Так чем вы занимаетесь, Рон, кроме того, что играете в политику? * * * Последующие несколько недель она усиленно разжигала в нем интерес к себе, встречаясь с ним в ресторанах, клубах, словом, везде, где он проводил время. Ненавязчиво и легко она старалась быть в поле его зрения, не подпуская его близко к себе и в то же время не давая ему отвлечься. Рон Стюарт был заинтересован и заинтригован. Эта женщина возбуждала его, и он не в силах был избавиться от мыслей о ней. Он знал, что подобное увлечение может поставить крест на его карьере политика, к которой его готовили с младенчества. Отец мечтал, что сын его когда-нибудь войдет в Белый дом и поставит свое имя в один ряд с Вашингтоном и Рузвельтом. Уоррен Стюарт был жестоким и дальновидным человеком. Он умер два года тому назад, оставив сыну большое наследство и много полезной информации о людях, с которыми он общался в течение своей долгой жизни. Видные политические деятели и просто очень богатые люди, совершившие за свою жизнь множество грехов, находились у него в руках. Теперь все эти сведения, регулярно пополняемые, хранились в надежном месте. Рон пользовался ими, когда у него возникала необходимость что-либо получить взамен. Это была нечестная игра, но в политике, как и в жизни, если играешь по правилам, всегда проигрываешь. Этот общий для всех закон он усвоил еще в детстве. В двадцать пять лет Рон женился на Элисон, дочери лучшего друга своего отца. Он не любил ее и, обладая чувственной и страстной натурой, часто изменял жене. Но в последние годы, когда перед ним отчетливо нарисовалось президентское кресло, он стал примерным семьянином, преданным мужем и любящим отцом. Однако сейчас Рон не мог совладать с собой, все его мысли и желания были отданы Клементине Ройс Паркер. Она зажигала в нем страсть, и он изо всех сил сопротивлялся, хотя женщина и не предпринимала попыток для сближения. – Мистер Стюарт, – весело засмеялась Клементина, – вы мне проходу не даете! Рон с жадностью вслушивался в ее звенящий смех. Темно-серые глаза ее радостно светились, и он хотел верить, что это – его заслуга. – Я не знал, что мы увидимся здесь, на политической встрече, – пожал он плечами и дотронулся до ее руки. – Поверьте, я не преследую вас. – Вы правы, – прошептала Клементина, – это я за вами охочусь! Только не краснейте, на нас смотрит столько глаз… Клементина протянула руку, и он медленно дотронулся до нее, ощутив в ладони приятную шероховатость сложенной в несколько раз бумажки. – Позвоните мне, – она немного понизила голос и отошла в сторону. * * * Рон позвонил ей только через две недели. Все это время он мучил себя мыслями о ней. Он дал себе слово, что никогда больше не будет искать встреч с Клементиной, поэтому, придя в офис, выбросил листок с ее телефонным номером. Но через час он вывернул весь мусор на пол, ища заветную бумажку. «Пусть он у меня будет, – уговаривал он себя, – на всякий случай». Рон решил, что в следующий раз, когда увидит ее, он извинится и скажет, что никогда не позвонит ей, так как она – слишком большое искушение, и встречи с ней повредят его политической деятельности. Но Клементина исчезла, она больше нигде не появлялась, полностью исключив возможность как-то с ней объясниться. Рон не мог сконцентрироваться на работе; наконец он собрался с духом и набрал ее номер. – Клементина Паркер, – послышался нежный голос. Он мгновение помолчал, испытывая сильное желание положить трубку. – Это Рон Стюарт. – Рон! – воскликнула Клементина. – Я так рада!