– Когда он в последний раз у нас гостил, мой отец решил, что библиотеке Агленби недостает книг по истории мореходного дела, – продолжал Ганси. Он сунул кредитку в вентилятор, чтобы посмотреть, как далеко она влезет, прежде чем встретит сопротивление. Ему пришлось спешно ухватить карточку за край, прежде чем она исчезла в недрах машины. – Папа заметил, что в библиотечных фондах зияет брешь… примерно в тридцать тысяч долларов. Слегка понизив голос, Пинтер сказал: – Полагаю, вы не понимаете, почему пребывание мистера Линча в Агленби оказалось под угрозой. Он совершенно пренебрегает школьными правилами и, кажется, не питает к учебным предметам ничего, кроме презрения. Мы предоставили ему относительную свободу, снисходя к чрезвычайно трудным личным обстоятельствам, однако мистер Линч, очевидно, забыл, что обучение в Академии Агленби – это привилегия, а не тяжелая повинность. Его исключение будет утверждено после выходных. Ганси подался вперед и опустил голову на руль. «Ронан, Ронан, почему…» Он сказал: – Я знаю, что он не учится. Знаю, что его нужно было выгнать уже давным-давно. Но дайте мне время до конца учебного года. Я помогу Ронану сдать экзамены. – Он вообще не посещает занятия, мистер Ганси. – Я помогу ему сдать экзамены. Долго стояло молчание. Ганси слышал, как на заднем плане работает телевизор. Наконец Пинтер ответил: – Ему нужно получить четверки по всем предметам. И до тех пор подчиняться общим правилам, иначе он вылетит из Агленби немедленно. Больше шансов мистеру Линчу не дадут. Ганси сел прямо и выдохнул. – Спасибо, сэр. – И не забывайте про интерес, который ваш отец выказал к отделу истории мореходства. Я за этим прослежу. А Ронан думал, что ему нечему учиться у Пинтера. Ганси мрачно улыбнулся, глядя на приборную панель, хотя радости в этой улыбке было немного. – Лодки всегда были важной частью школьной жизни. Спасибо, что взяли трубку в нерабочее время. – Приятных выходных, мистер Ганси, – сказал Пинтер. Ганси нажал «завершить» и бросил телефон на приборную панель. Закрыв глаза, он тихо выругался. Он дотащил Ронана до середины семестра. Разумеется, он сделает это и еще раз. Ему придется сделать это еще раз. «Пежо» качнулся, как будто кто-то сел на пассажирское место. Затаив дыхание, Ганси подумал: «Ной?» Отец сказал: – Тебя соблазняет эта французская красотка? Твоя сардинообразная машинка рядом с ней грубовата, а? Ганси открыл глаза. Отец, сидя рядом, провел ладонью по приборной панели – нет ли пыли. Прищурившись, он посмотрел на Ганси, словно мог с одного взгляда определить состояние здоровья и умственных способностей сына. – Хорошая машина, – сказал Ганси. – Правда, не в моем вкусе. – Я удивляюсь, что ты на своем драндулете вообще добрался, – сказал отец. – Почему не хочешь взять «Шевроле Субурбан»? – «Камаро» меня вполне устраивает. – От него несет бензином. Ганси представил, как отец вертится вокруг «Камаро», припаркованного перед гаражом, как принюхивается, заложив руки за спину, нет ли утечки, и рассматривает царапины на капоте. – Всё нормально, папа. Образцовая машина. – Сомневаюсь, – сказал отец, хотя и дружелюбно. Ричард Ганси Второй вообще, по большей части, был воплощенное дружелюбие. «Какой обаятельный человек твой отец, – говорили люди Ганси. – Всегда улыбается, ничто его не волнует. Удивительный характер». Это последнее добавляли потому, что он коллекционировал странные вещи, и заглядывал в дыры в стенах, и вел дневник, куда записывал всё, что произошло 14 апреля каждый год с начала истории. – Ты случайно не знаешь, почему твоя сестра купила эту чудовищную бронзовую тарелку за три тысячи долларов? Она сердится на мать? Или это такая шутка? – Она думала, маме понравится. – Мама любит только стекло. Ганси пожал плечами: – Я пытался ее предупредить. Несколько секунд они сидели молча. Отец спросил: – Хочешь завести? Ганси было всё равно, но он нашел ключ в замке зажигания и повернул его. Мотор послушно ожил – он завелся немедленно, не то что в «Камаро». – Открыть номер четыре, – сказал отец, и дверь гаража перед ними начала подниматься. Увидев взгляд Ганси, он пояснил: – Я установил голосовое управление. Единственная трудность – если очень громко кричать, стоя снаружи, ближайшая к тебе дверь открывается. Это, разумеется, минус. Но я что-нибудь придумаю. Кстати говоря, две недели назад кто-то попытался влезть в гараж. Но дальше первой секции им пройти не удалось. Я установил датчик веса. Дверь открылась, и за ней стал виден «Камаро», который стоял прямо перед гаражом, загораживая выезд. «Кабан» казался приземистым, вызывающим и грубым по сравнению со сдержанным, молчаливым, всегда улыбающимся «Пежо». Ганси ощутил внезапный прилив безудержной любви к своей машине. Ее покупка была самым правильным решением в его жизни. – Я никогда не привыкну к этой штуковине, – сказал отец Ганси, беззлобно глядя на «кабана». Ганси однажды услышал, как отец спросил: «Господи, ну почему ему понадобилась именно эта машина?», а мать ответила: «О, я понимаю, почему». Он надеялся однажды обсудить с ней этот разговор: Ганси хотелось знать, почему, по мнению мамы, он приобрел «Камаро». Размышляя о том, что подвигло его смириться с «кабаном», он испытывал легкую тревогу, но она, несомненно, была связана с тем, как он чувствовал себя, сидя в идеально отреставрированном «Пежо». Ганси подумал: машина – просто оболочка для содержимого. И если бы внутри он выглядел так, как машины в отцовском гараже выглядели снаружи, то не сумел бы примириться с самим собой. Он знал, что внешне сильно походил на отца. А внутри… ему хотелось больше походить на «Камаро». Иными словами, на Адама. Отец спросил: – Как дела в школе? – Прекрасно. – Какой твой любимый предмет? – Мировая история. – Хороший учитель? – Отличный специалист. – А как поживает твой друг-стипендиат? Наверно, здесь ему труднее, чем в обычной школе? Ганси повернул боковое зеркальце так, чтобы оно отражало потолок салона. – У Адама всё хорошо. – Он, видимо, неглуп. – Он просто гений, – уверенно ответил Ганси. – А тот, ирландец? Ганси не мог заставить себя убедительно солгать насчет Ронана, особенно вскорости после разговора с Пинтером. Сейчас казалось очень тяжело быть Ганси-младшим. И он произнес: – Ронан есть Ронан. Без отца ему трудно. Ганси-старший не спросил про Ноя, и Ганси-младший вдруг понял, что отец никогда не интересовался им. По правде говоря, вообще не факт что Ганси упоминал Ноя в кругу семьи. Он задумался, позвонит ли полиция его родителям, чтобы рассказать, что он нашел труп. Если они до сих пор не позвонили, то, возможно, и не собирались. Они дали Ганси и Блу карточки с телефоном психолога, но Ганси подумал, что, вероятно, им понадобится помощь совсем иного рода. – Как продвигается охота за силовой линией? Ганси ответил, осторожно подбирая слова: – Вообще-то я сделал несколько открытий, на которые не рассчитывал. Генриетта выглядит многообещающе. – Значит, всё не так плохо? Твоя сестра сказала, что ты слегка впал в уныние. – В уныние? Вот дура. Отец пощелкал языком. – Дик, выбирай слова.