– Ей обязательно надо так смотреть? Мора, стоя в душе, что-то рисовала на запотевшем стекле кабинки. Она рассмеялась, и ее тело мелькнуло в просветах длинных пересекающихся линий, которые она вывела пальцем. – Это просто ее фирменный знак. Блу подумала, что прославиться можно и другими вещами. Сидя на каменной ограде кладбище, Нив загадочно сказала: – Я много чего слышу. Но слышать было нечего. Летом в холмах кишмя кишели насекомые, пересвистывались птицы, вороны каркали вслед машинам. Но сегодня было слишком холодно, и никто еще не проснулся. – У меня это по-другому, – сказала Блу, слегка удивившись: Нив еще как будто ничего не поняла. В своей сплошь одаренной ясновидением семье она была неудачницей, простым наблюдателем тех оживленных бесед, которые ее мать, тетки и двоюродные сестры вели с миром, скрытым от большинства людей. Единственное, что отличало Блу от остальных, так это способность, результатами которой она сама воспользоваться не могла. – Я слышу разговоры в той же мере, в какой их слышит телефон. Но я усиливаю звук для остальных. Нив не отводила от нее взгляда. – Вот почему Мора так хотела, чтобы ты поехала. Она заставляла тебя присутствовать на всех своих сеансах? Блу вздрогнула при этой мысли. Среди клиентов, посещавших дом номер 300 на Фокс-Вэй, было много несчастных женщин, которые надеялись, что Мора предскажет им в будущем любовь и богатство. Сама мысль о том, чтобы целый день сидеть в доме, полном чужим горем, была мучительна. Блу понимала, что Море наверняка очень хотелось позвать ее, чтобы лучше слышать. Когда она была маленькой, то не могла в полной мере оценить, что Мора крайне редко просила ее поприсутствовать на сеансе, но потом, когда Блу поняла, что здорово усиливает чужие способности, поразилась материнской выдержке. – Разве что сеанс был очень важный, – закончила она. Взгляд Нив пересек тонкую черту между раздражающим и зловещим. Она произнесла: – Знаешь, этим стоит гордиться. Умение усиливать чужие экстрасенсорные способности – редкий и ценный дар. – Ой, подумаешь, – ответила Блу, но без сарказма. Она хотела пошутить. За шестнадцать лет она вполне успела привыкнуть к мысли о том, что не обладает доступом к сверхъестественному. И Блу не желала, чтобы Нив думала, будто из-за этого у нее кризис личности. Блу потянула нитку на перчатке. – И у тебя много времени, чтобы дорасти до собственных ясновидческих способностей, – добавила Нив. Ее взгляд сделался ненасытным. Блу не ответила. Ей было неинтересно предсказывать людям будущее. Она предпочла бы выяснить свое. Наконец Нив отвела глаза. Лениво водя пальцем по грязным камням, которые их разделяли, она сказала: – По пути в город я проехала мимо школы. Академия Агленби. Ты там учишься? Блу насмешливо вытаращила глаза. Разумеется, Нив как приезжая этого не знала, но все-таки по массивному каменному зданию и куче иномарок на парковке нетрудно было догадаться, что Академия Агленби – не та школа, которую они могли себе позволить. – Это школа для мальчиков. Там учатся дети политиков, сынки нефтяных магнатов и… – Блу замолчала, раздумывая, кто еще мог быть достаточно богат, чтобы отправить своих детей в Агленби, – и сыновья любовниц, которым хорошо заплатили за молчание. Нив подняла бровь, не глядя на нее. – Вообще-то они просто ужасны, – сказала Блу. Апрель был не лучшим временем года для Генриетты. Как только теплело, появлялись спортивные машины, и в них сидели парни в таких потрепанных шортах, каких не стыдятся только богачи. В будни они все носили школьную форму – брюки защитного цвета и свитера с вышитым на груди вороном. Было нетрудно разглядеть наступающего врага. Воронята. Блу продолжала: – Они считают себя лучше нас, думают, что мы ради них будем лезть из кожи вон, и каждые выходные напиваются в стельку и раскрашивают из баллончиков указатель на Генриетту. Академия Агленби была основной причиной того, что Блу выработала для себя два жизненных правила. Во-первых, держись подальше от парней, потому что с ними одни проблемы. Во-вторых, держись подальше от парней из Агленби, потому что они все придурки. – Похоже, ты очень рассудительная девица, – сказала Нив, и Блу поморщилась: она и так это знала. Когда денег мало, с самого детства невольно становишься рассудительным во всем. В тусклом свете почти полной луны Блу вдруг заметила то, что Нив нарисовала на грязном камне. Она сказала: – О. Мама тоже это рисовала. – Правда? – спросила Нив. Они вместе посмотрели на рисунок. Три изогнутые, пересекающиеся линии, представлявшие собой нечто вроде вытянутого треугольника. – А Мора не говорила, что это такое? – Она нарисовала это на двери душевой кабины. Я не спрашивала. – Я увидела эту штуку во сне, – сказала Нив спокойным голосом, от которого Блу охватила неприятная дрожь. – И захотела посмотреть, на что она будет похожа, если ее нарисовать. Она стерла рисунок ладонью и вдруг резко вскинула красивую руку. – Кажется, они приближаются. Вот зачем Блу и Нив приехали сюда. Каждый год Мора сидела на церковной ограде, подтянув колени к подбородку, смотрела в никуда и называла дочери имена. Для Блу кладбищенский двор оставался пустым, но для Моры он был полон мертвых. И не только уже имеющихся покойников, но и тех, кому предстояло умереть в течение следующих двенадцати месяцев. Для Блу это было всё равно что слышать только одного из участников диалога. Иногда ее мать встречала знакомых, но чаще всего ей приходилось подаваться вперед и спрашивать имена. Однажды Мора сказала, что, не будь дочери рядом, она не смогла бы добиться ответа. Мертвые просто не видели Мору без Блу. Блу не надоело чувствовать себя постоянно нужной, но иногда ей хотелось, чтобы «нужная» не значило исключительно «полезная». Дозор у церкви был важен для одной из самых необычных услуг, оказываемых Морой. Всем клиентам, жившим в Генриетте и ее окрестностях, она обещала дать знать, не умрут ли они и их близкие в следующем году. Казалось бы, кто не готов за это заплатить? Но, честно говоря, раскошеливались немногие. Потому что большинство людей не верят в предсказания. – Ты что-нибудь видишь? – спросила Блу. Она потерла застывшие руки, а потом взяла лежавшие рядом блокнот и ручку. Нив сидела неподвижно. – Что-то коснулось моих волос. И вновь по плечам Блу пробежала ледяная дрожь. – Это кто-то из них? Нив хрипло ответила: – Будущие мертвецы должны пройти по дороге мертвых, через ворота. Это, наверное, какой-то другой… дух, вызванный твоей энергией. Я не подозревала, какой эффект ты способна произвести… Мора никогда не говорила, что Блу привлекает и других мертвых. Возможно, она не хотела пугать дочь. Или просто Мора их не видела, была нечувствительна к ним точно так же, как и Блу. Блу с неприятной остротой ощутила легкий ветерок, который коснулся ее лица и раздул вьющиеся волосы Нив. Незримые и достаточно спокойные духи людей, которые еще не умерли, – это одно дело. Совсем другое – призраки, которые не обязаны придерживаться тропы. – Они… – начала Блу. – Кто ты? Роберт Нейман, – прервала ее Нив. – Как твое имя? Рут Верт. Как тебя зовут? Фрэнсис Пауэлл. Блу быстро писала на слух, стараясь не отставать, по мере того как Нив уговаривала призраков. То и дело она вскидывала глаза на тропу, пытаясь увидеть… что-нибудь. Но, как всегда, там не было ничего, кроме разросшихся сорняков, едва видимых в темноте дубов и черного портала церкви, принимающего незримых духов. Нечего слышать, нечего видеть. Никаких знаков присутствия мертвых, кроме имен в блокноте. Возможно, Нив не ошиблась. Возможно, у Блу было нечто вроде кризиса личности. Иногда и правда казалось несправедливым, что магия и сила, присущие ее семье, достались Блу в виде одной лишь бумажной работы. «По крайней мере, я все-таки могу в этом участвовать», – мрачно подумала Блу, хотя ей казалось, что в процесс она включена не больше, чем собака-поводырь. Она поднесла блокнот к лицу – ближе, ближе, ближе, – чтобы разобрать в темноте собственные записи. Россыпь имен, популярных семьдесят-восемьдесят лет назад – Дороти, Ральф, Кларенс, Эстер, Герберт, Мелвин… И много одинаковых фамилий. Долину населяло некоторое количество старинных семей, которые были достаточно велики, даже если и не богаты. Где-то за пределами мыслей Блу голос Нив зазвучал настойчивей. – Как твое имя? – спросила она. – Послушай. Как тебя зовут? Лицо у нее было испуганное, и Блу показалось, что это очень странно. Она по привычке проследила взгляд Нив, устремленный в центр двора. И увидела там фигуру. Сердце Блу забилось, как будто кто-то кулаком стучал изнутри в грудную клетку.