Ха, до глубокой! Проститутки стареют быстро. К сороковнику выйду в тираж, если не сдохну раньше от СПИДА, которым уже пол-Москвы заражено. Да что там от СПИДа! Каждый день ведь могут убить. На работу собираешься, как в район боевых действий. Драный по мою душу всегда найдётся. Надоело всё, надоело! В проститутки я с голодухи пошла, а не потому, что так трахаться хотелось. Мамочка умерла – куда мне было деваться? Я и так тянулась как могла. Днём училась, а по вечерам мыла полы в районной больнице. Стипендия – курам на смех, зарплата – слёзы. А тут реклама каждый день по мозгам бухает: показывают бульонные кубики за три копейки, но в каких интерьерах, блин! Итальянская кухня – это как минимум. Да ещё прикид соответствующий. Смешно даже – обеспечены выше крыши, а суп бульонными кубиками заправляют. Мыло «Камей» – истинное наслаждение. Кто бы спорил, было бы ещё на что купить! Я тоже хотела жить красиво, я тоже хотела иметь семью. И детям я бы с удовольствием памперсы меняла. И попку бы маслом «Джонсон» мазала. Уж я бы не стала любимого мужа концентратами пичкать. Борщ бы сварила настоящий, с мясом. Я умею варить борщи, мамочка научила. Но умение моё никому не нужно. Потому что я проститутка, б…дь, а проституток замуж не берут. И детей у них не бывает. У них вообще ничего не бывает: ни прошлого, ни настоящего, ни будущего. Резиновые куклы из секс-шопа, а не женщины! Ногти, вонзившись в ладонь, сломались. Пальцы сразу стали уродливые. Как у продавщицы из овощного ларька. Ну и пусть. Чем хуже, тем лучше – кому я теперь нужна? Слёз больше не было. Выплакала, наверное, всё. Надо взять себя в руки и успокоиться. Может, успокоительного глотнуть? Где-то у меня была текила. Ага, вот она. Бутылка стояла на тумбочке у кровати. Откупорив её, я стала пить прямо из горлышка, захлёбываясь и проливая содержимое на платье. Когда текила ударила в голову, я встала и, пошатываясь, прошлась по квартире. Денег я сюда вбухала – будь здоров. Один евроремонт на хорошую машину потянул. Может, не на одну даже, если по-скромному. А зачем старалась, спрашивается? Чтобы волосы от отчаяния на себе рвать посреди этого великолепия?! Мы с мамой скромненько жили, но жили счастливо. Знала бы она, что из меня получится! А, пропади всё пропадом. Уеду отсюда. Продам квартиру и уеду. Попробую начать всё сначала, по-хорошему. Во искупление собственных грехов согласна работать нянечкой в приюте для убогих. Да, именно так! В приюте для убогих! Потому что я и сама убогая! Опорожнённая бутылка полетела в угол. Легче не стало. Ничего, сейчас другую найдём. А жарко-то как! Скинув с себя грязное, в пятнах, платье, я осталась в одном белье и, держась за стенку, пошла в кухню. Текилу удалось обнаружить не сразу, хотя стояла она на самом виду – посреди накрытого японской клеёнкой стола. Выпить мне помешал пронзительный звонок в дверь. Блин, ну кого там ещё несёт? Танька, наверное, прикатила. С хахалем своим. Жалеть начнёт, утешать, знаю я её. А, пусть заходит. С хахалем. Теперь-то уж всё равно. Прихватив бутылку с собой, я пошла открывать. На площадке, прислонившись плечом к стене, стоял Макс. – Я смотрю, ты и наревелась, и напилась, – хмуро сказал он и прошёл в квартиру. Закрыв дверь, я, пошатываясь, зашла в комнату и, сев на мягкий стул, закинула ногу на ногу. Затем вызывающе посмотрела на Макса и сделала приличный глоток текилы. – Первый раз вижу, чтобы женщина так мексиканскую водку хлестала. – А я не женщина, я проститутка, – усмехнулась я. – В данный момент я пришёл к тебе не как к проститутке, а как к женщине, – сказал Макс и сел на диван. – И долго ты своим ремеслом занималась? Я вновь хлебнула текилы и, чтобы не упасть, свободной рукой вцепилась в сиденье. Голова кружилась. Я не видела Макса – лишь какие-то смутные, едва уловимые очертания… Затем «Максов» стало двое, а может, и трое… Мне показалось, что я медленно схожу с ума. Чёрт, проклятая «кактусовка»… И надо было столько пить! – Ты хочешь узнать обо мне побольше? – выдавила я кривую усмешку. – Да, я была проституткой. Хотя тебе, наверное, кажется, что я и осталась ею. Да пусть, мне уже всё равно. Почему же ты не спрашиваешь о моих клиентах? О, я перепробовала кучу мужиков! Французы, немцы, американцы, русские, азиаты – как видишь, полный интернационал. Некоторые из них мне даже нравились, но в основном – тьфу, дерьмовые ребята попадались. Хуже всего дело с немцами иметь. Прижимистые, заразы. Марки отсчитывают – аж руки трясутся от жадности. Правда, в постели с ними не надо напрягаться. Сверху, снизу – вот и всё. У французов к сексу совсем другой подход. Понавезут с собой штучек разных, а может, и здесь в сексшопах понакупят и начинают на мне апробацию проводить. Один гад так увлёкся, что чуть матку мне не разорвал. Пришлось потом на больничном сидеть. За свой счёт, разумеется. Нам простои никто не оплачивает. А у меня дома ремонт в это время шёл. Как с деньгами выкрутилась – сама до сих пор не понимаю. Азиаты любят ещё экстремальнее. Заказывают на всю ночь – и пошла, поехала Камасутра. Поза такая, поза сякая… Как в анекдоте, ей-богу: чуть ли не с люстры приходилось на клиента прыгать. С русским дело иметь – себе дороже. Снимут на два часа. Быстренько оттрахают, а потом начинают в душу лезть: да как ты дошла до жизни такой, да не хочешь ли ты покаяться и начать всё сначала, с чистого листа, так сказать. Не хочу! С себя бы, сволочи, и начинали. Жена есть, любовница есть, так нет, им ещё и проститутку подавай, да ещё опытную. Интересно зачем? Для разнообразия? Или нервы себе пощекотать желают? Я-то ничем не болею, а товарки мои через одну заражены: у кого гонорея, у кого сифиляк, а у кого и СПИД. Надевай презерватив, не надевай – от случайности никто не застрахован, да… – Глотнув ещё текилы, я немного помолчала и продолжила: – Самые щедрые из всех – американцы. Баксов у них – куры не клюют. И налички предостаточно, и на кредитке будь здоров сколько. Были у меня среди них постоянные клиенты. С некоторыми по месяцу, по два жила. Вот уж забот не знала… Хочешь в ресторан – пожалуйста, хочешь в Большой театр – проблем нет. Ценили они меня, за что – сама не знаю. Может, за то, что весёлая я, контактная. Хотя проститутки все контактные. Без этого в нашем деле никуда. Дома, правда, весёлость моя вмиг исчезала. Я ведь свою работу ненавидела. Макс! Больно, противно, стыдно – даже и не подберёшь нужного слова. Волчицей выть хотелось, волосы на себе рвать, на колготках повеситься. Разве для этого меня мама родила? Я ведь со школьной скамьи о любви большой мечтала. Принца на белом «мерсе» ждала. На шестисотом, ты ж понимаешь. Кому теперь нужны алые паруса? Это я раньше так думала… А теперь знаю – нужны. Мне нужны. Потому что ты – мой капитан Грэй, Макс. Я не хочу другого. Я не могу без тебя. Я никогда больше не вернусь к своим занятиям. Даже если мне придётся голодать. Ничего, как-нибудь перетерплю. И зачем я только тебе всё это рассказала? – Я уткнулась лицом в ладони и замерла так, не в силах говорить что-либо ещё. Мне казалось, что Макс сейчас подойдёт ко мне, погладит по головке, как маленькую девочку, успокоит, утешит… Я очень, очень надеялась на это. Макс встал и протянул мне ключи от машины. – Я сделал твою тачку. Бампер в порядке. Можешь посмотреть в окно. – Ты приехал только за этим? – растерянно спросила я и взяла ключи. – Я приехал ещё и затем, чтобы посмотреть на тебя. – Ну и что, увидел? – Увидел. Красивая ты девушка. Красивая, но проститутка… Эти слова прозвучали для меня как выстрел. Я прикусила губу и попыталась встать. Это получилось с третьей попытки. – Макс, – прошептала я, размазывая слёзы по щекам, – ты не представляешь, как сильно я тебя люблю. Мне будет без тебя плохо, честное слово. Я, конечно, понимаю, что не тяну на Джулию Робертс из «Красотки». Но мы ведь можем попробовать ещё раз. Если бы ты только смог закрыть глаза на моё прошлое… Понять меня и простить… Если бы ты только смог… – У тебя слишком страшное прошлое, – вздохнул Макс и отвернулся. Почему-то мне показалось, что он заплакал. – Выходит, ты никогда не простишь меня? – Не знаю. Может быть, тебя сможет простить кто-то другой, но не я. Не выдержав, я отвесила Максу пощёчину и громко крикнула: – Пошёл вон! Макс потёр щёку и, не говоря ни слова, вышел из квартиры. Я даже не попыталась его остановить. А может быть, зря? Может быть, надо было сделать попытку? Бросившись к окну, я увидела своего любимого. Быстрой походкой он удалялся от дома и вскоре скрылся за поворотом. Внизу стояла моя иномарка. На ней не было ни единой вмятины. Словно я и не врезалась в мусорный бак. Ничего не было. Ни погони, ни стрельбы. Наверное, мне всё это просто приснилось. С трудом доковыляв до дивана, я рухнула на него и моментально уснула. Мне приснилась маленькая девочка со смешными косичками. Мама ласково гладит её по голове и читает добрую сказку о большой и чистой любви… Глава 14 Звонок в дверь был вызывающе назойлив. Сунув ноги в домашние тапочки, я с трудом доползла до двери. Такой чудовищной головной боли я не испытывала уже тысячу лет! Проклятая текила, а ещё говорят, что от неё не бывает похмелья! Борясь с замками, я даже не удосужилась заглянуть в глазок и была вне себя от ярости, когда увидела Зака. – Какого чёрта тебе нужно?! – У меня к тебе серьёзный разговор. – Зак, как всегда, благоухал дорогим парфюмом. – По-моему, мы с тобой давно обо всём поговорили. – Я ненадолго, не переживай. С наглой усмешечкой Зак отодвинул меня и бесцеремонно вошёл в квартиру. Закрыв за ним дверь, я вдруг спохватилась, что стою в одном нижнем белье, и потянулась за валявшимся на полу платьем. – Могла бы и не одеваться. Я ведь и сейчас помню каждую родинку на твоём теле. Кстати, а где твой жених? При воспоминании о Максе в груди неприятно заныло, но я постаралась взять себя в руки. – Никакого жениха у меня больше нет, – невозмутимо ответила я. – Вот оно как? Соскочил, значит? – Соскочил. – Наверняка узнал о твоём прошлом. – Зак кривенько усмехнулся и сел на диван. – Узнал не узнал, какая тебе разница? – Да мне, собственно, никакой разницы нет. Послушай, а может, ты мне кофе нальёшь? Помнится, раньше ты была со мною поласковее. – Перебьёшься и без кофе. Я поила тебя кофе, когда ты снимал для меня квартиру, а сейчас ты пришёл в мой собственный дом. Улавливаешь разницу? Давай говори, что тебе нужно, и проваливай. – Раньше ты так со мной не разговаривала, – сказал Зак, разминая в пальцах сигарету. – А раньше вообще всё было по-другому. Было время, я спала за сущие копейки с разными мудаками. Теперь у меня есть всё. Я больше не проститутка, понял? Если ты пришёл уговаривать меня вернуться к прежнему ремеслу, то лучше не распинайся. Проваливай ко всем чертям. Я даже знаю, что именно ты мне хочешь сказать. Ты хочешь сказать, что у меня отвязная внешность, что я всем нравлюсь: и бандитам, и бизнесменам, и даже монахам, и что торговать телом мой удел. Другого я просто не умею делать. – А ты умная девочка, – улыбнулся Зак. – Провидица прям, мысли с ходу читаешь. Ты же сейчас без работы? Чем ты собираешься зарабатывать себе на жизнь? – А ты за меня не переживай, как-нибудь устроюсь. На производство пойду.